Тема ебли не раскрыта, или мои сексуальные обломы

Автор: Доктор Просекос 2. Глухонемой искусствовед

«Вивальди, Баха, Бортнянского»… «А твои любимые писатели?»… «Эко, Достоевский»… «Ты веришь в Бога?»… «Верю. А давай возьмем сейчас еще бутылку водки и все вместе поедем к Леше», - дальнейшее было написано неразборчиво, но нам становилось весело и без того...

В тот погожий вечерок Хома предложил поработать по-китайски. Это не классическая зачистка, когда ты бегаешь с безумными глазами, маниакально выискивая девок, а найдя, впариваешь им такое, что наутро самому становится стыдно (помогает – вот в чем беда-то!). Китайский способ – это когда берешь немного выпивки и сидишь, с ленивым видом покуривая в кафе или на лавочке, ожидая, когда мимо пронесут труп твоего врага. То есть… ну вы поняли.

Они подсели к нам, когда было уже достаточно темно.

- М.б., - сразу оценил их Хома.

Надо сказать, самая простая из всех наших шкал определения женской красоты имеет, по сути, четыре оценки: «ту» – «да», «най» -- «нет», «м.б.» - «может быть» и «б. М.» - «баба Маша». С первыми тремя все понятно, а вот если кто-то подумал, что «баба Маша» – это значит, подруга может по красоте сравниться некой бабой Машей, тот ошибается; все еще хуже. Представьте, девушка идет на кастинг в модельное агентство, ожидая, что сейчас с ней начнут возиться модные пидорасы, а ничего подобного: ее даже в здание не пропускают. Сидит на вахте такая себе баба Маша и голосит скрипучим голосом на весь холл: «Куда прешь! Давай назад! Здесь конкурс красавиц»…

Слава Богу, девчонки были уровнем несколько выше «б.М.», хотя, конечно, модные пидорасы возиться с ними не стали бы. Им была уготована совсем другая судьба: возились с ними мы.

Девушки усаживались за стол. Одна из них попросила Хому чуть подвинуться, но он в этот вечер как-то безбожно тормозил – что-то высматривал перед собой своими голубыми глазами, медитативно меняя сигарету за сигаретой. Короче, товарищ не только не подвинулся, но и вообще в ответ не шелохнулся и ничего не сказал.

- Он что, глухонемой? – спросила в шутку Люда. Хома промолчал, и тогда я ответил за него:
- Да. С детства.

Достаточно было одного взгляда на моего друга, чтобы понять: он готов поддержать игру. Имитируя движения сурдопереводчика и усиленно шевеля губами, я сказал ему:
- ДЕВУШЕК ЗОВУТ СВЕТА И ЛЮДА!
В ответ Хома сделал замысловатое движение руками. Я кивнул:
- АГА. СВЕТА. ЛЮДА.
От напарника опять пошли сигналы, которые я воспринял за слова: «Действуй по своему усмотрению».

- Он сказал, что вы ему понравились.

Нам поверили, хотя если бы девушки были чуть знакомы с глухонемой грамотой, нас уволили бы после первых же движений. А так мы еще долго говорили. Вернее, говорил-то Хома, я только «переводил». Иногда мне выпадало уходить танцевать со Светой, оставляя Хому с Людой и Димоном.

Совсем забыл - с нами ведь был еще один перец. Надо сказать, Димон – самый нехарактерный из всех наших знакомых. Представьте себе человека с радио «Шансон» вместо лица, работавшим «кидалой» и сидевшим за драку.
Димон сухой, напористый, у него длинные руки и ни грамма рефлексии. Когда он говорит даже нейтральные вещи, создается впечатление, что парень кидает вам серьезные предъявы. Димон свято верит в то, что ему все должны, а потому с ним хорошо идти на разборки, но тяжело в обычной жизни.

Он талантливый, но совершенно нерентабельный человек. Случается, ему везет, но у нашего друга такие извращенные отношения с деньгами, что он постоянно сидит на дне финансовой ямы. Димон ничего не подозревает о ежедневном труде, он не приходит вовремя даже на пьянку. Кроме того, у него прекрасная интуиция насчет того, как что-нибудь проебать с наибольшим для себя ущербом. Его многоходовки, направленные на обогащение, в девяносто пяти процентов случаев оканчиваются полным крахом.

Но Димон всегда полон оптимизма, и в тот день, когда у нас появится по миллиарду, мы торжественно выдадим (якобы займем с отдачей) ему первый миллион, чтобы посмотреть, как нелепо он будет избавляться от него и с какими словами придет «занимать» второй.

Короче, я оставлял Хому с Людой и Димоном, но тот все время ломал тему:

- Хома! Дай сигареты! Я говорю, дай покурить!

Тот подавал другу знаки, делал вид, что не слышит его и вообще как мог сбрасывал удары. Я же решил, что мы будем гораздо ближе к цели, если Хома сначала полапает Люду в танце:

- Я ГОВОРЮ ЕЙ, ЧТО ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ РИТМ И ТОЖЕ МОЖЕШЬ ТАНЦЕВАТЬ. Люда пригласи его, он любит это дело.

Девушка пошла с моим другом на танцпол, а я продолжал атаки на Свету и, надо сказать, мои руки уже отвоевали под ее юбкой приличное пространство для беспрепятственных маневров. Время от времени Люда садилась с Хомой за стол, где у них завязалась переписка в простеньком альбоме: «Извини, а ты с рождения такой? Прости». «С семи лет. Купался в деревне у бабушки, простудился и оглох, потом лишился речи». «А как ты ощущаешь мир?» «С такими друзьями, как Леша и Дима, всегда чувствую себя защищенным». «А чем ты занимаешься?» «Я искусствовед, закончил художественную академию по специальной программе». «Здорово!»

Там, в Людином полноватом лицее, в ее зеленых, немного грустных глазах, с легкостью читались все оттенки человеколюбия - от материнского инстинкта до жажды стать миссией для неполноценного мужчины. Я же гадал, сколько еще продлится эта комедия, и, глядя на Димона, понимал, что все вот-вот закончится.
- Чего ты тут устраиваешь эти спектакли! Прекрати! – не успокаивался он, когда мы все вместе сидели за столом.

В принципе это объясняется очень просто: так устроены все братки. Самое страшное для слушателя Шуфутинского, опускание, но на втором месте – отсадка, ситуация, когда ты оказался вне компании. Если правильный пацан знает, что кто-то собирается бухать без него, да еще и с телками, его лицо становится таким же, как у мальчика с картины «Не взяли на рыбалку», за сочинение по которой я получил в школе «двойку». Ясен фиг: до знакомства с Димоном оставалось двадцать долгих лет.

Хома пошел в последнее пике: «Я делаю обзоры об искусстве», - выводила его рука. - «Пишу о кинематографе, театре, музыке». Он не врал.

Люда пропустила «музыку» в числе занятий глухонемого искусствоведа: может, слышала что-то о Моцарте, а может, ее внимание было притуплено алкоголем. «Каких композиторов ты любишь?» «Вивальди, Баха, Бортнянского»… «А твои любимые писатели?»… «Эко, Достоевский»… «Верю. А давай возьмем сейчас еще бутылку водки и все вместе поедем к Леше»…

Когда Димон окончательно достал Хому, тот выпалил:

- Ну что еще хочешь?!?

Мягкая рука Люды плюхнулась о мою щеку, девушка вскочила и, заплакав, убежала, за ней сорвалась Света. Останавливать их или предъявлять что-либо Димону было бесполезно. Он же с просветленным лицом прокомментировал произошедшее:

- О-о. Побежали курицы голимые.

Утешились уже утром – изучали в курилке артефакт, документально зафиксировавшем ту переписку. «Ты в Бога веришь?»… «Верю. А давай возьмем сейчас еще бутылку водки и все вместе поедем к Леше»…