История

Автор: Боль Умерший Вот иные скажут записывать такую историю, в общем-то, не зачем, так как историй таких полно и каждый с подобными, в том или ином виде сталкивался? А мне, вот, думается — запишу, она: во первых, на мой взгляд, поучительна, во вторых очень характерна, а в третьих историй в мире не так уж и много.
Было у меня как-то два другана, было это тогда, когда все кто в компанию нашу входил, так себя называли, ну не товарищами, там, не знакомыми, а именно друганами. Жили мы все тогда в одном небольшом городке «спутнике» — «спутнике» в том смысле, что рядом раскинулся крупный мегаполис и вся жизнь наша вращалась вокруг его интересов. И любили мы тогда шибко водку пить, укрывшись морозными зимними вечерами, в уютных подъездах местных многоэтажек. Соберёмся, так значит однажды, вскроем пузырь, другой и давай пить, а между глотками байки любимые про соседушек, да знакомцев травить друг дружке, пока бухло не кончится и на новые подвиги не потянет. Ну, ясное дело — байки все эти либо прямо сходу на месте придумывались, либо каждому с пелёнок известны были.
И были среди нас некто Пашкунчик и Тушканчик, очень любившие одну историю за водкой втюхивать. История, пикантная была, с любовной начинкой и трагичным исходом. Сама она стара как мир — отвергнутая первая любовь и «все дела». Главное что для нашего рассказа важно, что в конце там одна девчушка, от любви несчастной, из окошка своего, насмерть выскочила. Так вот любили наши рассказчики, историей этой девочек пугать, да на слабо брать – вот вы вот мол смогли бы так полюбить, чтоб и умереть не жалко было. Ответ они, разумеется, знали заранее, да и не для ответа они спрашивали.
И всё как обычно, в тот день было бы, если не угораздило Пашкунчика с Тушканчиком реально полюбить девицу одну, из наших собутыльниц. И главное спор у них вышел, казалось, привычный: кто ненаглядной, романтическую басню рассказывать станет. Пашкуньчик рассказывать любил грубо, напирая на жизненные подробности, и бытовой реализм, а Тушканчик потуманней, всё больше на чувства давя, иногда аж до мистических подробностей дойти мог, если шибко к тому моменту напивался.
И вот случилось так, что слушательницей их в тот вечер, а как известно рассказывают подобные истории либо новичкам, либо, по достижению определённого градуса, когда всё уже в ново, всем подряд, не заморачиваясь на конкретном слушателе, стала относительно свежая, в нашей компашке, Дусяня. Привёл её с собой, наш, верный спец. По женскому вопросу — Сулим. И так получилось, что оба героя-рассказчика испытали к ней моментально те же чувства, что и героиня их истории, от чего право донести все подробности, излюбленной трагедии, оспаривались в тот вечер особенно рьяно.
Однако водка и неожиданно высказанное Дусяней предложение, повернуло историю совершенно в иное русло. С горем по полам уловив, суть повествования, юная красавица, пикантно дёрнув носиком, изволила выразить удивление, смешанное с чисто женским негодованием — как это, мол, в наше время не находится парней способных на героические безумства, совершаемые во имя прекрасного чувства, на которое, например, решилась героиня рассказа. На высказанный упрёк немедленно, среагировал Пашкуньчим, заявил, что ради светлых чувств, к прекрасной девушке и бутылки водки в качестве награды, он готов, залпом осушить любую имеющуюся под рукой тару с достойным его количеством алкоголя, сидя на перилах спиной к уходящим вниз пролётам. Надо заметить, что планировка дома, вполне позволяла заключать подобные пари ибо, расстояние между лестничными пролётами, было достаточно велико для того чтоб, такой отважный гусар как Пашкуньчик, мог свободно пролететь с верхнего до первого этажа, не задев не одной ступеньки. Иными словами лестничная клетка, в облюбованном нами подъезде, напоминала огромный колодец.
Девушка засмеялась, но после необходимого в таких ситуациях лёгкого флирта предложение приняла. Алчную до мелких трагедий публику и вовсе не пришлось долго упрашивать, так, что через пару минут Пашкунчик лежал на бетонном полу подъезда, шестью этажами ниже сжимая в сломанной руке чудом не разбившуюся бутылку водки. Как мы, впоследствии узнали, сам он отделался переломом руки, скольких-то рёбер и сотрясением головного мозга средней тяжести.
Тушканчик же оказался натурой гораздо более чувствительной. Переждав всю суету, связанную с отправкой проспорившего Пашкунчика, и дождавшись момента, когда, всласть обсудившая подробности произошедшего кампания, разойдётся по домам, он, обзаведясь двумя пузырями беленькой, залез на верхний этаж соседней высотки, и, опорожнив содержимое бутылей, перекувырнулся через одно из окон упомянутого строения. Тут надо заметить, что на избранном им этаже, высотка имела два окна. Выходили они прямо на противоположные концы здания: одно смотрело на север и отставало от бетонного покрытия подъездной дорожке ровнёхонько на двенадцать этажей, а вот второе, южноё, всего на три метра от крыши соседнего строения. Трудно сказать был ли его выбор сделан сознательно в пьяном уме и здравой памяти или тут вмешалась роковая случайность, но тем не менее вывалился Тимоша именно из того проёма, что выходил на крышу, в следствие чего телесных повреждений не получил, и по утру был найден работниками коммунального хозяйства с некоторым количеством ушибов и при сильном похмелье. Предсмертную записку Тушканчика, нашли прижатой к полу, пустой водочной бутылкой под северным окном. Написал он коротко –«пошли на хуй»
А вот девушка Сулико, успешно сумела выброситься из окна, шесть месяцев спустя, и никаких записей после себя не оставила.