Путешествия алконавта.

Автор: Loquito Оригинал здесь
http://forum.awd.ru/viewtopic.php?f=101&t=87793



Сентябрь 2003 г.

Санкт-Петербург

Моя прошлая тачка меня достала. Я слишком долго на ней езжу. Я хочу что-нибудь поновее и другого бренда, например БМВ. Точно, сегодня после работы заеду к Славе на Энергетиков, посмотрю что у него там. А может быть сегодня я даже сокращу себе рабочий день ради такого дела, заеду-ка я к нему часа в три...

Такие мысли обычно бодрили меня во время утренней прогулки от дома до стоянки. Все свои машины я брал у Славы, все это были трехлетки из Германии, все в идеальном состоянии и по разумной цене. Помню, как мы пришли с пацанами несколько лет назад на Энергетиков выбирать первую мою иномарку — это было, кажется, ранней весной. Было довольно много снега и Слава ходил по рядам своих машин, счищая его щеткой-сметкой. Он был неприветлив с нами, пацанами, на его взгляд не имевшими достаточно бабок для покупки и пришедшими поглазеть на классные авто. Но мне было даже приятно заставлять его открывать и показывать машину за машиной, я все думал — когда его это достанет и он скажет, чтобы мы отвалили...
Но Слава оказался терпеливее, чем я ожидал, или он как человек неглупый и опытный почуял, что деньги у меня есть. Через пару часов я выбрал машину и вытащил из внутреннего кармана две с половиной пачки бакинских. «Мерседес» оказался отличным, как и все последующие машины «от Славы».

Дорога от моего дома до центра города, где располагался мой офис, занимала примерно полтора часа. На отдельных участках пустынного шоссе я наслаждался Крисом Ри на крейсерской скорости около 200 км/ч, но при въезде в город начинались сраные пробки, которые все портили и заставляли переключаться на Брюса Спрингстина. Иногда я брал с собой попутчиц — знакомых девчонок, которые жили рядом со мной и работали в городе. Иногда я их не брал. Иногда я брал пару-тройку бутылок пива и выпивал их по дороге. В таком случае у меня в кармане лежала сотка баксов, которые я отдавал гаишникам, которые меня тормозили, но тормозили они меня крайне редко.
Блядская работа меня душила — когда-то я ее любил, но со временем начал ненавидеть. Хуже всего было сознавать то, что имея много всего, я не могу использовать это так, как хочу. Мне не нравилось то, что дорогую и мощную машину я вынужден использовать только как средство передвижения на работу/с работы — я хотел гонять на ней целый день, выжимая из нее все по максимуму. Также у меня была красивая секретарша, которую я хотел трахать два-три раза в день в офисном туалете по-быстрому, а вместо этого приходилось встречаться с ней вечером после работы и ехать трахаться в номера, чтобы избежать ненужного пиздежа в офисе. В общем, иногда все это становилось невыносимым.

Сначала я хотел выдумать какую-нибудь хуйню типа важной встречи в филиале банка, чтобы использовать это в качестве объяснения почему мне надо уйти с работы в два часа. Потом мне стало лень что-то придумывать и я, зная что контролировать меня уже в общем-то и некому в силу моей большой важности, просто сказал секретарше, что буду завтра. Она, как мне показалось, немного обломалась, так как думала, что сегодня вечером… Но нет — БМВ важнее девушки, даже очень красивой. И она должна это понять.
Охуенное чувство свободы заполнило мой мозг в тот момент, когда я вышел из офиса. Я предвкушал, как через тридцать-сорок минут буду вместе со Славой рассматривать разные авто, обсуждать их характеристики, взвешивать «за» и «против» и потом куплю БМВ… потому что я уже так решил. Я так торопился на Энергетиков, что чуть не сбил большого лохматого пса с большими отвислыми яйцами, который шел по пешеходному переходу один и на зеленый свет. Я решил, что это добрый знак — вот если бы сбил, то был бы знак плохой.

И вот я на месте — и Слава тоже на месте. Мы жмем руки, обнимаемся, как положено старым друзьям, которые хоть и готовы делать друг на друге деньги (я его свел с одним банкиром за откат), но в тоже время делают это так, что все остаются довольны. Я быстро выделяю взглядом черную пятерку БМВ, меня влечет к ней страшная сила, которой я не могу сопротивляться. Сегодня я ее куплю, я уеду на ней отсюда. Пятьсот тридцатая — говорю я Славе, зная, что это должно быть так… Двадцать третья… зачем-то говорит Слава… Зачем он это говорит? Здесь что-то не так… Тридцатая — снова говорю я… Тридцатую взяли вчера — говорит Слава...

Охуенное чувство отчаяния охватывает меня — это пиздец… Что же делать… Я не могу купить двадцать третью, она недостаточно мощная. Значит, я не уеду сейчас на БМВ… Ебаный пес — он был к несчастью, это был плохой знак… Дружище, ты бы позвонил, что-ли — оправдывется Слава. Сколько ждать? — вот что меня волнует. Две-три недели… это звучит нехорошо, как какой-то несправедливый приговор. Слава, а что мне эти две-три недели делать, а? — он должен дать мне ответ… Я знаю, что он не скажет что-то типа «Мне похуй» или «Твои дела» — ведь я пришел к нему, чтобы потратить свои деньги и принести ему прибыль, ведь я уже привел к нему трех своих знакомых и они стали его постоянными клиентами, а они серьезные люди, нет, он должен дать мне ответ, сейчас моя проблема стала и его проблемой....

Слава думает около минуты, потом спокойно говорит: «А ты слетай пока на Кубу — говорят там классные пляжи и девки горячие — мулатки-шоколадки и все такое..» Я тоже думаю около минуты, и в моем воображении уже возникают мулатки, секс на пляже и в океане и я принимаю решение — еду!
Конечно, я привезу Славе сигары — он говорит о какой-то Коибе Эсплендидо и еще о чем-то, что я не могу запомнить. Еще Слава требует рассказа о том, как я буду трахать мулаток. Я обещаю все рассказать. Мы расстаемся еще большими друзьями, чем встретились. Особенно тепло обнимаемся.

От Славы я еду в центр города, где находится представительство «Эр Франс». Девушки в представительстве меня помнят, я где-то пару раз в месяц летаю в Европу. Они рады, или искренне делают вид, что рады — мне по барабану, главное что они улыбаются. Вручаю им коробку дорогих конфет и потом мы пару минут препираемся — они как-бы не хотят их брать, но я настаиваю, приговаривая, что это от чистого сердца. И это правда — на душе охуенно, хочется трахнуть какую-нибудь красотку, а потом забухать с друзьями. Думаю, как лучше поступить — то ли пытаться сейчас склеить самую симпатичную сотрудницу авиалиний, то ли поехать в бордель. Пока я думаю, девушки находят билет на послезавтра. Питер — Париж — Гавана и обратно через 2 недели. 1200 долл. Да, меня это устраивает.
Склоняюсь к борделю — так быстрее. Нахожу в кармане скомканный листок с записью телефона — помню, что в субботу в бане один друган рекламировал девочек на Вознесенском и я заставил его написать мне телефон. Звоню, еду, трахаюсь, уезжаю. Несусь в родимый городок поделиться радостью с друганами. Удается разогнаться до 220, дальше мешает какой-то пидарас на «Москвиче», которого не могу обойти по встречке — там «КАМАЗ». Да и хуй с ними, все равно сегодня удачный день.

Перед тем, как поставить машину на стоянку, залетаю в ларек на рынке и беру 5 банок «Хейнекена». Три я выпиваю на стоянке, слушая музыку и названивая друзьям, четвертую я дарю сторожу Саше — он был в Афгане, а потом спился. Но он классный парень, и, скорее всего, я тоже спиваюсь. Но сегодня мне на это насрать. Пятую банку я выпиваю по дороге в бар.

В баре я никогда не бываю один — я не знаю здесь таких, которые бы не знали меня. И я знаю всех. И все знают всех. За столом много людей, много блядей. Я рад, все рады, следующий раз все поедут со мной на Кубу.

Ночью иду домой — я наверное очень пьян, но я всегда все помню. Или почти всегда. Сколько раз я хожу ночью этой дорогой пьяный, блядь, почему меня никто так и не уебал по голове, не забрал деньги, золото, часы? Наверное потому, что не надо этого делать. Если они это сделают, им будет хуево. Они знают, они все знают. Суки.

Утро. Вчера я пил. Вернее, сегодня я пил. Сколько я спал? Да какая нахуй разница… это не имеет значения. А что имеет значение? То имеет значение, что мне хуево, как же мне хуево. Мне надо на работу. Блядь, может не надо? Господи, сделай так, чтобы не надо. Ты не сделаешь, потому что я в тебя не верю. И вот, как обычно, в гудящей голове начинают появляться изменные мысли — они пытаются убедить меня, что в моей жизни что-то не так. Я знаю, что они появляются с будуна и что на самом деле у меня все заебись, но эти мысли очень мерзкие и подлые, с ними тяжело бороться. И среди этого блевотного скопища тухлых идей всплывает самая мерзкая мысль — мысль о Тане… я ее любил, я ее убил — не в буквальном смысле, а в переносном. То есть она любила так, как никого не любила, она терпела мои безумства несколько лет, а потом сотворил что-то, что убило ее любовь. Я знаю, что я сделал, но лучше не вспоминать, потому что уже ничего не изменить. Гореть мне в аду. Но не сейчас, а попозже.

Вот еще что… Я как-то э… немного забыл об этом. Я должен звякнуть Боссу. Уверен, что он не будет особо возражать. У нас с ним охуенные отношения — мы с ним иногда бухаем, но в основном он находится в тени. Решает вопросы на своем уровне. Мутит. Крутит. Москва. А я на виду, все делаю я. Я всем рискую. Это хуево, блядь, это опасно. Это смертельно опасно. Почему все так несправедливо — у меня так мало всего по сравнению с ним… Зато у меня так много всего по сравнению с рядовым человечком из утреннего поезда метро.

Итак, все нормально. Решение таково — я иду за пивом. После этого я сделаю звонок Боссу. Потому что после пива мне будет лучше. Беру в ларьке четыре банки пива и иду на стоянку. Встречаю там сторожа Сашу и отдаю ему одну банку. Хочу позвать его в машину, чтобы там попиздеть за жизнь под пивко, но не могу. Я не могу говорить с Боссом при посторонних. То есть могу, но не хочу.
Выпиваю две банки и понимаю, что момент истины настал. Боссу не надо пиздеть. Он достаточно велик, чтобы осознать правду и принять ее.
- Босс, я хочу взять пару недель с сегодняшнего дня. Я выдохся. Мне надо расслабиться. — он не может сказать нет, я знаю. Иначе может произойти
что-то ужасное.
- Только сейчас что-ли решил? Ты охуел! Ты бухаешь что-ли? Пиздец тебе! — голос добрый, слова меня не обманывают — он настроен положительно.
- Бухаю, конечно. Ну так, в меру. Билеты вот уже на Кубу взял — Вам сигары притарю. — Это мой козырь, я знаю, что он неравнодушен к настоящим
сигарам.
- Да уж не меньше коробки, блядь. Иначе зарою. Ладно, мне некогда — к Думе подъезжаю. Звякнешь как вернешься. — Вешает трубку.
Йес!!!

Звоню секретарше на мобильник и говорю, что отныне я в отпуске на две недели. В мое отсутствие работать по регламенту, буду звонить раз в день, ничего особо серьезного в ближайшие две недели произойти не должно. Потом обещаю ей привезти дамских сигар, она явно хочет еще поговорить, но я на это не настроен и вешаю трубку.
Пиздец! Охуенное чувство свободы и счастья вошло в меня! Выпиваю последнее пиво, завожу двигатель и собираюсь поехать покататься. В город я не поеду — желания нет, да и делать там нечего. К шлюхам не хочется. Останавливаюсь у ларька, беру еще три пива. Выезжаю на пустынное загородное шоссе, уходящее в далекие лесные ебеня. Сегодня день для рекорда скорости. Хотя и влажно. Да и шоссе не идеальное. Но тем не менее — постепенно разгоняюсь до 240, хочу больше, но не успеваю — заканчивается приемлемый участок и я чувствую, что сейчас улечу нахуй с трассы...
Не то чтобы я особо опасался смерти — моя жизнь иногда подразумевает повышенный риск такого исхода, но умереть за день до поездки на Кубу было бы как-то нелепо.

Приезжаю домой и за полчаса собираю свою любимую дорожную сумку «Зенит», которую я так же ношу и в «Планету Фитнес» на Петроградской набережной. Не понимаю, как девушки могут куда-то собираться часами. Главное — это деньги, с ними я всегда куплю все, что мне нужно. А нужно мне в любой стране немного — машина напрокат, бухло и телки. Когда есть это, то друзья везде появляются сами.

Ложусь спать, потом встаю, еду на стоянку, со стоянки иду в бар. Дальше все то же самое, как и вчера. По дороге обратно вижу каких-то уркаганов, думаю сначала, что они меня угробят и снимут все что можно снять, но они меня почему-то знают и здороваются. Суки.


Санкт-Петербург. Аэропорт.

Приехал на такси. Все охуенно — машина вымыта и поставлена на стоянку, я немного пьян и весел. У меня одна сумка, которая весит что-то типа 5 кг и является ручной кладью. Я пью в баре пиво. потом прохожу всю досмотровую срань, получаю посадочный талон, прохожу паспортный контроль и иду в другой бар, в тот, который на втором этаже. Вчера я 20 мин. посидел в интернете и уяснил полезную информацию. Я знаю, что хочу в Варадеро и надо будет взять такси из Гаваны, чтобы добраться туда. Это примерно 140 км и около 80-100 долл. В Варадеро могут быть проблемы с телками, но зато там хорошие пляжи. Отель 5* будет стоить примерно 100 долл. в день. Я не знаю нихуя по- испански, но свободно говорю по-английски. Я решу все проблемы. Это все, что я знаю. Но больше знать и не надо.
Покупаю в дьютике 6 банок пива в полет. Загружаюсь. Я не знаю, кто рядом со мной. Это неважно. Это короткий перелет и я не хочу знакомиться. Открываю пиво. Стартуем.


Полет.

Херня. Летим даже без воздушных ям. Я знаю, что рядом со мной женщина. Больше я ничего не знаю. Пиво, эйфория, мулатки. Все это у меня в голове. Я никогда, подчеркиваю, никогда не веду себя в самолете плохо. Я ненавижу безмозглых пьяных ублюдков. Если мне надо поссать, то я вежливо прошу соседей извинить меня. Стюардессы иногда сами предлагают мне очередную баночку, потому что видят, что я джентльмен. Правда, я все равно беру с собой свой запас алкоса, потому что доверяю на все 100% только себе. В итоге — у меня никогда не бывает проблем с выпивкой на борту.


Париж. Аэропорт.

Много негров. Они контролируют прибытие, но мне на это насрать. Перемещаюсь на шаттле в нужный терминал. Теперь я долго не увижу русских. Почему-то меня это радует. У меня три часа времени. Я жру какую-то французскую хрень и пью пиво. Разглядываю людей. Все хорошо. Жизнь определенно удалась.


Полет.

У меня в сумке десять банок пива. Лететь около 12 часов. Поэтому я также беру пиво у стюардесс — много пива не бывает. Слева от меня, рядом с иллюминатором — китаец. Он летит в Сальвадор строить какую-то плотину. Справа от меня — француз, он летит на Кубу к любовнице. Сзади через пару рядов сидит жена француза — она тоже летит на Кубу. Китаец отказывается от алкоголя, ведь он разведчик. Зато мы с французом налегаем на пиво. Жиль делится со мной своим хитроумным планом — его любовница будет их гидом! Зачетный план — он вызывает у меня уважение. Но я чувствую, что пора перейти к вопросу отношения французов к самим себе. Я мягко рассказываю Жилю о том, что по мнению многих людей, его соотечественники являются немного пидарасами. То есть не в прямом смысле слова, а в косвенном. Хотя иногда и в прямом — вся эта их мода на беретики и шарфики для мужчин — разве это не показатель какой-то больной и противоестественной природы этих людей...
Разумеется, Жиль соглашается и объясняет мне, что вся эта срань в мозгах многих французов произошла от нестыковки огромных древних амбиций прославленной нации с днем сегодняшним, когда Франция была унижена тремя жестокими поражениями: в 1940 году от немцев, а в 1950-х от вьетнамцев и арабов. Он сам начинает с болью в голосе говорить о волне чужеродногодого дерьма (merde) из далеких стран, устремившегося в последние годы в его любимую Францию. Merde, merde — эти слова звучат в моем мозгу как набат, как призыв, мы все должны встать и очистить Францию… Я, он и китаец Сяо Вань слева от меня — мы все вместе встанем и очистим Европу и Китай, да, непременно, Китай тоже… Сяо Вань говорит Yes, yes — он все понимает, он знает...
Потом мы немного поспали. Потом снова попили пива. Потом пришла жена Жиля и что-то долго говорила ему по-французски. Она тоже громко говорила слово merde, значит она была заодно с нами.
Потом мы приземлились.


Гавана. Аэропорт.

Трубы горели. Я тепло попрощался с Жилем и Сяо Ванем и поцеловал руку стюардессе. Я хотел в бар, поэтому бодро заскакал по кишке к вместе со своей сумкой «Зенит». Зал прилета в Гаване очень напоминал зал вылета в Петербурге. Такой же казенно-советский. Даже кабинки паспортного контроля были очень похожими. И форма пограничников. Перед прохождением паспортного контроля надо было заполнить какую-то бумажку на испанском языке. Я дал доллар молодой пограничнице и она заполнила бумажку за меня. Все были довольны. На контроле человек посмотрел мой паспорт, обратный билет, заполненную бумажку, поставил на эту бумажку штамп и отпустил меня на Кубу. Я почему-то выбрал зеленый коридор и через несколько секунд вышел к встречающим кубинцам. Встречали они, конечно не меня, но все равно было приятно видеть их улыбающиеся лица. Справа располагался небольшой барчик, где я взял зеленую баночку с пивом. «Cristal» — прочитал я и понял, что пиво мне понравится. Я выпил еще пару баночек, пару раз поблагодарил ненавязчивых негров, которые что-то от меня хотели, встал и пошел искать такси на Варадеро. На выходе пришлось снова благодарить негров, которые хотели меня куда-то везти. Белая девушка в какой-то униформе вызвала у меня больше доверия, поэтому я доверился ей и на вопрос такси ответил «yea» и прибавил почему-то " А Мерседес у Вас есть?" Мерседес у них был — он стоял метрах в 20 и подъехал по знаку девушки. Довольно новая Е-шка черного цвета с кожаным салоном. Я дал девушке доллар, она открыла мне дверь, я сел и поздоровался с водителем. Игнасио было лет около 60, он был белым и он немного говорил по-английски.


Дорога в Варадеро.

Я сразу же сказал Игнасио, что мне нужно в Варадеро. Сколько это будет стоить? 140 долларов, так как это «Мерседес» — прочие авто обошлись бы дешевле. Я не возражал, мне все нравилось. Сколько будем ехать? Около двух часов, так как уже темно. Можем затариться с собой в дорожку пивком? Конечно, нет проблем — затаримся на заправке. Si, cerveza — повторял Игнасио, так я выучил первое и очень важное слово по испански, которое означало пиво. На заправке я спросил Игнасио, будет ли он пиво — он попросил взять ему баночку какого-то пива Bucanero и баночку спрайта.
По дороге, прихлебывая пиво, стали неспешно базарить за жизнь, насколько это было возможно. Игнасио был не очень доволен жизнью и жаловался, что из заплаченных мною 140 долл. он получит только 20. Время от времени я спрашивал его что означают пропагандистские надписи на всяких щитах, стоящих вдоль дороги. Фразы означали в основном то же, что они означали и у нас в период моего детства. Зато кубинский воздух очень сильно отличался от российского — он был каким-то таинственным и пряным. В этом воздухе обязательно должно было происходить что-то романтическое между мной и прекрасной мулаткой, а может испанкой, а может… Нет, это не был холодный блядский ночной воздух Петергофского шоссе, на котором стоям шлюхи-героинщицы, которые готовы передать свой гребаный букет болезней кому угодно всего лишь за 100 руб. Это был воздух изысканного латиноамериканского флирта, как в старых голливудских фильмах о Гаване 30-х годов.
Мои высокие мысли были прерваны все настойчивее напоминавшем о себе желанием поссать. К тому времени мы уже выехали из города и двигались вдоль некоего леса. Я, как человек, привыкший к жестоким правилам цивилизованной Европы, спросил у Игнасио, как далеко до ближайшего туалета. Это здесь — ответил Игнасио и остановился на обочине.
В тот момент я понял, что люблю Кубу.