|
Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Последняя самокрутка Сереги..Последняя самокрутка Сереги..Автор: Кичапов
[ принято к публикации 13:24 21-02-2012 | Сантехник Фаллопий | Просмотров: 1758]Сержант Виноградов бездумно смотрел на приближающуюся от опушки леса к переднему краю окопов группу солдат в мышиного цвета форме. У него не было уже, наверное, сил на эмоции, как и не оставалось больше патронов. Была тогда мысль оставить последний для себя, как учил их замполит батальона капитан Остапенко. Но теперь и сам капитан лежал в траншее с развороченным осколком, или разрывной пулей животом, а остальные друзья- однополчане Сергея были мертвы, или тяжело ранены. Нескольких человек, оставшихся после последней яростной немецкой атаки в живых, прикрывать выпало именно ему, сержанту Сереге, все по-честному. Не было героических споров и попыток самопожертвования. Просто пятеро из них, тех, кто остался, по очереди тянули соломинки из крепко сжатого грязного кулака командира второй роты лейтенанта Медведева. Тянули, надо заметить, по справедливости, тоже без особых переживаний. От судьбы не убежать, это за время боя они поняли точно. Почти все были ранены, в той или иной степени. Артобстрел их позиций продолжался без малого два дня. Обещанная артподдержка своей артиллерии так и не подоспела. То ли снаряды кончились, что часто случалось, то ли про них просто забыли. Полевую кухню они потеряли в первый же час боя, шальной снаряд, вот и говори после этого, что в тылу лучше. Не самый важный участок обороны им выпал, и на подмогу никто не спешил. Короткую соломинку вытащил Сергей. Получив от товарищей сочувственные взгляды и три десятка патронов, он остался в окопе, а они ушли в степь. Ушли не оборачиваясь, и вскоре пропали из вида. Немцы почему-то не очень активно наступали в этот период. Несколько раз вроде предпринимали попытки выйти из леса, но как только Сергей начинал стрелять, сразу же залегали и отползали обратно. Он даже не знал, попал ли в кого-нибудь, да и, собственно, его это не интересовало в тот момент. Он просто стрелял. Стрелял, потому что знал: чем больше времени враги не доберутся до его окопа, тем дальше смогут отойти ребята, и может, даже успеют отыскать какой-нибудь глубокий овраг, где можно будет укрыться на дневное время. Поэтому, когда в карабине остался последний патрон, Сергей, не задумываясь, выпустил его по врагу. Он только очень жалел о том, что у него не было обычной гранаты, вот тогда бы… Этот простой девятнадцатилетний паренек, призванный в самом начале войны из сибирской глубинки, знал — вот тогда бы он точно смог взорвать себя и подошедших фрицев. Сергей даже не сомневался в этом. Для него это было бы естественно и в порядке вещей. Так учили их на ускоренных сержантских курсах, на таких примерах, которые ему были, кстати, понятны и близки, он и воспитывался на героических поступках того времени. Теперь же остались пустота и усталость. А также горькое сожаление о том, что он так и не узнает, сколько же фашистов сумел уложить в этом первом и уже понятно, что последнем для себя длинном бою. Двое суток, невзирая на явное преимущество противника, их батальон отбивал атаку за атакой, все слилось в один длинный и беспросветный бой. День, утро, ночь, каждую минуту кто-то кричал: «Внимание, товарищи, они опять ползут!» Конечно, кричали не так. И не теми словами, но зачем сейчас их вспоминать и повторять? И Сергей вместе со своим взводом двое суток стрелял, стрелял даже тогда, когда особой нужды в этом не видел, стреляли все, и он тоже передергивал затвор. Командиры, срывая голос, требовали беречь патроны, они перебегали по траншее и пытались остановить обезумевших от грохота, недосыпания, голода и непрерывной канонады бойцов. Но тщетно. Вокруг было слишком много погибших однополчан, в подсумках которых оставались так необходимые сейчас живым патроны, да и самих командиров оставалось все меньше. И Сергей, совершенно спокойно переворачивал на спину, и отстегивал подсумки у убитых рядом с ним товарищей. Состояние это трудно передать. Еще труднее понять. Но больше всего оно напоминает тупую усталость от монотонной и тяжелой, одуряющей мозг работы, работы, конца краю которой не видно. И вот теперь, похоже, он наступил, этот край. Немцы шли кучкой, неторопливо, о чем-то переговариваясь. Сначала они с опаской смотрели в сторону Сергея и не опускали стволов наведенных на него автоматов. Потом кто-то выпустил короткую очередь. Пули шмелями прогудели у него над головой, но Сергей даже не вздрогнул, он очень устал, бояться у него просто не оставалось сил. Больше всего на свете, даже больше желания иметь гранату, ему хотелось курить, может еще и пить. Горло пересохло, и губы давно потрескались. Бросив на дно траншеи ставший уже ненужным карабин, Сергей запрыгнул на противоположный бруствер окопа и, достав из кармана кисет, принялся неторопливо скручивать цигарку, с равнодушной тоской глядя на приближающихся к нему врагов. Руки тряслись не от страха, от усталости, за эти дни палец столько раз давил на курок, что сейчас просто не слушался. Газетный клочок рвался. Махорка высыпалась. Но Сергей снова и снова сворачивал самокрутку. Когда вроде получилось, во рту не оказалось слюны, шершавый и сухой язык тщетно лизал газетный краешек. На глаза Сергея даже набежала слеза, может, от бесплодных усилий, а может… Немцы подошли уже вплотную к окопам, несколько из них спрыгнули в траншею и пошли в противоположную от Сергея сторону. Изредка раздавались одиночные выстрелы. «Добивают», — отстраненно понял он, но даже эта страшная действительность не переборола желания курить. Самокрутка чудом держалась, зажав ее крепко в губах, Сергей вдруг с ужасом понял, что у него нет спичек. Была самодельная бензиновая зажигалка из патрона. Но там, в окопе, он достал ее вместо очередного патрона из кармана и в раздражении отбросил. «Ну вот, и тут не повезло», — с тоской и даже злобой подумал он. На подошедших к нему трех вражеских солдат Сергей так и не посмотрел. Откинув голову с зажатой во рту самокруткой, он бездумно глядел на небо, синее, блеклое небо войны. Его глаза тоже были подернуты этой бесцветной синевой, синевой отчаянья и близкой смерти. - Пук-пук, — внезапно ткнул стволом автомата в его сторону один из немцев и заливисто заржал. — Русиш капут. - Ну капут, тебе-то, собака немецкая, что до этого, пукай уже скорее, что-ли, бздюха фашистская. Чего тянуть, — это Сергей сказал вполне равнодушно, так же равнодушно глядя на скалящегося в ухмылке немца. Внезапно один из них, очевидно, тоже командир, судя по матерчатым лычкам на френче, что-то отрывисто скомандовал. Солдаты недоуменно переглянулись. Немец рявкнул строже, и те неспешно побрели вдоль траншеи. Сергей и этот их командир остались вдвоем. - Ну что, Гансик, стреляй ты, для того ведь остался? Вот только жаль, не покурил я. Да ты ведь все равно не поймешь, немчура, — безнадежно махнул рукой Сергей. Внезапно немец закинул автомат за спину и, достав из нагрудного кармана пачку сигарет, жестом предложил их Сергею. - Да нет, у меня свое. Знаю я ваш табак, от него даже комар не улетает.Дерьмо а не табак. Спичек у меня нет. Понимаешь? Сергей жестом показал, как прикуривают. Немец молча кивнул и протянул ему коробок спичек. Сергей даже не удивился. На это у мальчишки уже не оставалось сил. Он просто прикурил самокрутку и передал коробок обратно. Немецкий сержант, а Сергей надеялся, что он таки правильно угадал, тоже закурил и молча присел с ним рядом, свесив ноги в окоп. Табачный дым поднимался над их головами и, смешиваясь вверху в одно туманное облачко, медленно таял в вышине… Теги:  1 
Комментарии
#0 14:22 21-02-2012Сантехник Фаллопий
Продолжение будет? Сдается мне, продолжения как раз и не нужно. Именно так — хорошо.Продолжение смажет законченность. Ваапщет я это к 23-му накидал Кичапов: чего ж раньше разродился? Понравилось. НО почему если ПРОСТОЙ, то ПАРЕНЕК, если ПАРЕНЕК, то из ГЛУБИНКИ, если из ГЛУБИНКИ то СИБИРСКОЙ? хороший текст Хорошая работа, рад за автора. Класс. Очень как-то выпукло, что ли. Просто и хорошо. Только автор, не обессудьте за маленькую ремарочку — если «в отдалении», то что-то вроде «раздавались», а если «доносились» — тогда «издалека» хорошо вроде, но что-то не так, нечто сальное и не внушающее доверие лезет из этой вроде гладкой педогероической писанины… Кичапыч, как по твоему, есть ли разница между дружелюбием и дружеложством? STEBO -исторически сложилось? Схуясер-я твой ник, трогал? угомонись согласен с Шевой — продолжения не нужно, из названия и так понятно, что после этого инцидента боец бросил курить Mik- запятую не там влепил, по смыслу… бой затухал в отдалении, изредка доносились… и т.п понравилось… почему то Ремарка Эрих Марию вспомнил… данный рассказишко искрометно и не без некоторого мастерства описывает психологию предателя коим является главный герой рассказа. только петух опущенный или провокатор мог состряпать столь антипатриотическую антинародную и глумящуюся над героизмом русского солдата подделку. Было б это написано в 1942 то автор уже б в НКВД говно свое доедал, да Кичапыч? Хуюсер — тока такие сосихуясеры, как ты и твои предки, видать и бегали в НКВД, видно, что ты искрометно стучишь копытом, такие как ты в 1042 вааще жили попой у немцев подрабатывая, да, Хуясер? Чё эт тебя так законоебило? Вспомнил рассказы дедушки, сколько он русских бойцов оптом сдавал в жандармерию? Стремно базарить с такой как ты… боль не буду, отдыхай прошмань… ггг ну вот, уже и до моих предков добрался, какой же вы нехорощий Кичапов… к сожалению мой дедушка не так крут был как вы обрисовали, но в целом мне понравился ваш комментарий хуюсер, сходи кхуям, как жэ ты заибал кичапов в литературе — и снова я согласен с фаллопием, правда ему апсолютно похуй хороший раскас, хозяйственно так исполнен, и хочецо почитать про Серёгу в плену — я бы тоже агитировал за продолжение голем, сходи кхуям, как жэ ты заибал, чмо драное в общем, рубрика. да давай дальше не ребята, думаю продолжение тут не катит каждый сам дочитывает себе Серегину судьбу шлепнут, в плен загребут, а мож вааще чудо… отпустит фриц по понятиям) для хуюсера- папрашу не путать отпустит… с опустит… у меня есть задумка про дальнейшее времени не фатат. понра. только шрифт -поверь на втором абзаце бросить хочецца. глаза не казённые. ну его нах такой жир малаток Пообтесался наш Кичапов. Любо-дорого посмотреть. Никаких тебе простыней «пошливсенахуй пидарасы блеа» и истерик в каментах. Молодчина. Лидия Раевская Пообтесался наш Кичапов. Лид, за это слово ну прям хоть… ежели встретимся када.пива налью) Пасип. гут! вери гут! о! смари ка Мамо пива даже нальют. вот они ништяки редакционной вахты. а вапще понравилось, Кичапов в нотуре растёт. Пластилин а не подлизуйся, маме нада, ето взятка а то вдрук риально в хуету зашлет а вааще я ее зауважал, тибя пока нет. извини.да. Кичапов, мине твоё уважение ни к чему. уже одно то што ты истерики перестал устраивать радует. а уважение своё прибереги для других, более важных дел. Пластилин — истерики ваащет были от тебя. пройдись по рубрикам. а уважение.ну если напишешь.хотя врят ле, собака которая лает.не кусает, так как то.да. покойся с миром Кичапов. Пластилин — аха типо миня пластилином залепили. вот веть.беда какая. может простишь? ггг. видимо зря тебя Мамо похвалила, опять гной из тебя потёк. окстись. Пластилин на мамо ты смари.штоп от сиськи не отлучила, отвечай за себя. так как то.да. Бляяя… ты же Мамо, с большой пишешь, вот веть, лоханулся я, типерь миня точна в хуету сунут) урот ты пластилин и рамок не чуешь я то тебя, не трогал. так как то. да. Кичапов, какая же Вы гниль! Я забыл это Кичапов точно? А ну да. Еше свежачок Мне с тобой так приятно идти,
По асфальту, в плевках и окурках У меня - двести граммов внутри, На тебе - из каракуля шубка Мы идём, и подолгу молчим Потому-что ведь слов и не нужно Муженька твого звать - Никодим, А жену мою, ласково - Ксюша Мы заходим с тобою в подъезд Поднимаемся вверх по ступеням После скуки унылых фиест, Мы смеёмся, и греемся феном В затем мы ложимся в кровать Догоняя забытые токи Всяк пытаясь друг-дружку обнять, Согревая холод... Здесь пилили деревья и, видимо, ели людей. После — строили планы, такое занятное хобби. Спил подобен мишени. Сейчас я немного взрослей, Чем за день до рождения, но не настолько съедобен. Забери зажигалку и кроссы, когда я умру....
- Мальчики и девочки, негодяи и мерзавки, болтики и гаечки! – голосил в микрофон со сцены вертлявый набриолиненый хлыщ. – Впервые перед большой аудиторией. Сейчас. У вас на глазах. Тот, кто завтра проснётся звездой, кумиром, секс-символом, и чьё имя будет знать даже ваша восьмидесятилетняя бабушка....
Темный переулок был загажен
желтыми плевками фонарей женщина в кричащем макияже юркнула в парадную скорей. А в короткой юбке ночью страшно - на проспекте Славы и одной - смыть бы к черту этот макияж, но побыстрей хотелось ей домой....
Борис вернулся. Эдакий экспат,
Чужой среди своих в родной стране он, Покрыл бронёй свой новенький Х5, Как в Матрицу опять вернулся Нео. А мне он за обедом как-то раз Сказал с оскалом загнанного зверя: «Все врут, воруют... Кто во что горазд.... |
