Необратимость

Автор: Северина Чернышевская Такси быстро и уверенно неслось по пустым ночным дорогам. За окном, в густой темноте зимней ночи, неожиданно мелькали огни, редкие в этом спальном районе.
Света смотрела в темноту окон с пьяной тоской и грустью и со странной, тихой радостью от этой грусти. Она вдруг вспомнила все эти годы, которые так быстро, почти незаметно пролетели, и ей почему-то стало жалко. Как будто самое лучшее, что было в ее жизни осталось где-то там, позади.
Вспомнила вдруг свой первый курс, когда в университете на переменах они с Андреем убегали куда-то в вглубь и прятались на черновой лестнице. Он держал ее за руку, обнимал сзади за плечи, и они шарахались от всех проходящих мимо. Потом каким-то злобным приговором в коридорах настырно дребезжал звонок и они, не хотя, медленно расходились по своим кабинетам. Она скучала на семинарах по русской или зарубежной литературе, с тоской разглядывала очередную одногруппницу, которая с трясущимися руками, сбивчиво читала реферат, спешно скаченный из интернета. Света со странной радостью наблюдала, как у некоторых на шее выступали предательские красные пятна, выдававшие неуверенность в себе и нежелание как следует готовиться к семинарам. И в этой застывшей скуки бестолкового урока ей приходили смски от Андрея, который в это время тоже скучал где-то в другом крыле университета: «мои руки пахнут твоим парфюмом». В этих словах чудилось какое-то сообенное признание и она мучительно, с замирающим сердцем ждала нового звонка. А потом он встречал ее и они вместе гуляли по городу, а зимой, вечером, когда было уже очень холодно, они находили пустую аудиторию и сидели там допоздна. Там было совсем темно, только через окно ее освещал свет блеклой луны и фонарей. В окно была видна противоположная серая стена университета с большими окнами, зияющими черными дырами. Они сидели на партах и долго разговаривали, объединенные этой тишиной и темнотой.
Андрей жил далеко от университета, в маленькой квартире в центре города, с родителями и двумя братьями. Света тоже жила с родителями. Ее мать не работала и практически все время проводила дома за какими-то неведомыми делами. Один раз он пришел к ней, когда мать разговаривала по телефону, она разговаривала беспрерывно часа три, так что даже не не видела и не слышала как заходил и уходил. У ее матери был странный, своеобразный характер. От какого-то нервного заболевания она была криклива, истерична и очень своевольна. Она была категорически против любых светиных гостей, осбенно парней и говорила ей часто безапеляционным тоном: « Запомни раз и навсегда: эта моя квартира и я не хочу здесь никого видеть!». «Да, мама», — послушно отвечала ей Света.Если ей что-то не нравилось, она кричала на Свету, обращаясь в отчаянии непонятно к кому: «И в кого ты такая стерва уродилась?» Хотя Света ничего особенного не делала.
Однажды перед Новым Годом, Андрей ненадолго зашел к ней. Когда они сидели и пили чай на кухне, вдруг в дверь резко позвонили и ее отец ввалился в квартиру вдребезги пьяный. Мать быстро закрыла дверь на кухню, чтобы они поменьше видели и слышали, но из коридора все равно доносились пьяные вопли: «Поднимите мне веки! Лена, иди сюда! Мне плохо!» Он был настолько пьян, что не мог стоять на ногах и все время терял равновесие. По звукам мать пыталась дотащить его до комнаты и уложить спать, но он сопротивлялся, падал на пол, кричал что-то бессвязное. Света от смущения и стыда не знала, что сказать.
Однажды зимой она поехала в гости к своей тете, которая жила недалеко от Андрея. Ее тетя недавно развелась со своим мужам, была в депрессии, постоянно плакала, бросила работу и ничем не хотела заниматься. Тетя весь день делала вид, что чувствует себя хорошо, расспрашивала о светиной жизни, давала ей советы, впрочем, почти не слушая. Вечером Андрей зашел за ней и предложил пойти гулять в парк, скорее похожий на небольшой лес посреди города, который назывался Березовой рощей. Он был черный, необъятно-широкий и длинный, уходил куда-то в глубь, без конца. В ту зиму выпало много снега и он лежал везде большими снежными шапками, которые блестели в свете фонарей. Они очень долго гуляли, весело болтали, кидались снегом, качались на качелях, пока совсем не замерзли, и тогда Андрей проводил ее домой. Когда она вернулась, ее тетя еще не спала. Они сидела в одиночестве на кухне, Света подошла и села рядом. Тут вдруг тетя не выдержала и стала говорить, что совсем скоро куда-нибудь уедет, что у нее ничего нет, что ее бывший муж оставил ее без денег, без квартиры, без ничего. Внезапно она начала плакать совсем страшно, сильно, с каким-то звериным отчаянием. Свете было тревожно и неприятно, она не знала, что ей сказать. Утром Андрей зашел за Светой и они первый раз в жизни вместе поехали в университет.
Ей не давали общежитие, потому что она жила рядом с университетом. Свете изо всех сил хотелось уехать из дома, жить с кем угодно, но только не с родителями. Постоянный контроль и критика сводили ее с ума. Она даже пыталась прописаться у бабушки в Ейске или записаться в сборуню университета по аэробике. Но спортсменам общежитие давали не всегда, а прописаться у бабушки родители ей почему-то не разрешили. Они встречались урывками, когда ее мамы не было дома, но это случалось редко. Потом Андрею дали общежитие, и она приходила к нему, но он жил не один, а с тремя соседями, которые беспрерывно играли в компьютерные сетевые игры и почти никогда не выходили из комнаты.
Он любил литературу, как и Света, и катаясь на катке или гуляя, они часто обсуждали любимые стихи, любимые книги. Но Свете хотелось чего-то другого, другой жизни, других отношений, чего, она сама не могла понять. Андрей казался ей слишком простым, обыкновенным парнем, таким как она сама. А она жила мечтой о необычном, исключительном будщем.
Свете хотелось все изменить, она думала, что наконец-то случится что-то, что раз и навсегда поменяет ее жизнь. Что все станет намного лучше. И вот ей показалось, что это случилось. Поучаствовав в программе обмена с заграничными ВУЗами, она получила стипендию на обучение во Франции. Это был шанс. Все, что было здесь казалось ей простым, скучным, банальным, даже в Андрее она видела все больше и больше недостатков. Она уезжала во Францию, уверенная, что это изменит ее жизнь, что там она найдет исключительную любовь и станет совсем другим человеком. Андрей провожал ее в аэропорт, но они оба знали прекрасно, что дальше у них уже ничего не будет. Осенью он поехал в Москву и поступил в магистратуру в РЭШ.
Света прилететела в Париж в жаркую ночь начала сентября. Тяжелый чемодан она одна тащила сквозь запутанные и грязные переходы метро, а ей навстречу шли такими толпами черные и арабы со странными жестким взглядом, и Свете казалось, будто она приехала не в Париж, а куда-нибудь в Марокко. В полуобморочном состоянии она добралась до своей комнаты в общежитии, где с удивлением обнаружила, что на кровати не было даже подушки и постельного белья, а лишь голый матрас. Она легла на этот матрас и, несмотря на усталость, не смогла сразу же уснуть: было очень жарко и душно, и в открытое окно доносились безобразные крики с улицы. «Как же я тут буду жить?» В отчаянии подумала Света и с такими мыслями вдруг уснула.
В Париже все было дорого, денег не хватало, даже не смотря на то, что немного ей высылали родители, гордые тем, что дочка учится за границей. Многие французы оказались вовсе на галантными кавалерами, а самовлюбленными эгоистами. К тому же, языковой барьер заметно усложнял общение. Когда, в компании, посреди гладкого разговора где все непринужденно вставляли свои фразы, Света открывала рот, чтобы что-то сказать, тут же возникала пауза: все ждала, пока Света построит свое предложение. Часто ее просто не приглашали, или ей самой было скучно. Учебы была трудной и почему что казалась совершенно бестолковой. Подруги уже начали выходить замуж. Вечерами Света сидела в скайпе со своими старыми друзьями, они были неприлично довольны собой и счастливы. На Новый Год она не поехала домой.
Время шло, но она никак не могла адаптироваться к этой новой жизни, которая оказалась совсем не сказочной, вопреки всем ее ожиданиям. Она стала плохо спать, ей было трудно учиться. Впереди не было никаких целей, маячила лишь густая бекрайняя чернота, к которой Света приближалась все быстрее и быстрее. Она начала пить, прогуливать, не могла заставить себя писать дипломную работу. Родители уже почти не высылали денег. Одной стипендии ей не хватало, она ложилась спать голодная, ехала три с половиной часа из общежития до университета с грязном вагоне с неграми, арабами и пьяницами. Ночью, даже очень уставшая, подолгу не могла уснуть от беспричинной, тревоги, от мыслей, которые разрывали ей голову. Когда немного высыпалась, уходила на такие вечеринки, где упивываются до беспамятства, где принимают разные наркотики, мешают крепкий алкоголь и курят траву. От алкоголя внутри где-то безумно ныло одиночество, так, что невозможно было уйти, ни за что не хотелось возвращаться домой одной. Совершенно не зная, что с собой делать и как с собой справиться, Света стала пить транквилизаторы, которые во Франции выписывают всем и с легкостью. Ей уже стало трудно и непривычно засыпать без них. Тем временем, светина тетя вышла замуж второй раз, уехала в Санкт-Петербург. Родители собирались разводиться. Отца уволили с работы. Мать планировала делать в ремонт «своей» квартире. Все жили своей жизнью.
Света не смогла перейти на второй год магистратуры, к тому же, не было гарантий получить стипендию. Она ненавидела Париж, его грязь, метро, богатство и бедность, а главное, всеобщее равнодушие. Она попыталась работать в баре, но быстро устала. Это было не то, о чем она мечтала. В июне она поняла, что не сможет продолжить свое обучение и в полуобморочном состоянии полетела домой, в Новосибирск. Родители ее не особенно ждали. В самолете рядом с ней сидела длинноногая девица в обтягивающей майке с надписью на груди: I am an elite star model. «Fucking model» — думала Света и с тоской смотрела в илюминатор. Спать ей не удавалось и она все думала: «Ну вот опять. А дальше-то что?»
В родном университете сразу подала документы на второй год магистратуры и ей, как магистратке, дали наконец-то место в новом общежитии. Мебели там не было, пахло столовой и стены были грязно-серого цвета, но это была по крайней мере отдельная комната. Света устроилась в банк, в 9 утра начинала работу и целый день что-то считала и пересчитывала, работала с клиентами, которые часто пихали ей такие замусоленные и грязные паспорта, что их страшно было взять в руки...
Андрей тем временем закончил магистратуру РЭШ и начал работать в одной из самых крупных консалтинговых компаний. Говорили, что он много зарабатывает и даже, возможно, уедет жить заграницу. Она не знала как он живет: пока она была во Франции, они иногда разговаривали в скайпе, но потом совсем перестали.
Однажды зимой он приехал в Новосибирск на несколько дней и позвонил Свете. Не захотел, а может, и не смог встретиться с ней наедине — пригласил несколько человек. Света не знала, соскучился по ней или, может, просто хотел отомстить, показать ей свою успешность, свою уверенность в себе. Он был хорошо одет, непринужден и весел, рассказывал про свою работу и свои планы. Разговор крутился вокруг политики, экономики, поиска работы, в чем Света понимала мало. Света смотела на него и вспоминала парк, его руки, которые пахли сигаретами, и его мальчишески-белую гладкую кожу. Вспоминала, как он привозил ей учебники на сессии и как они часами сидели на лавке около университета. Он не обращал на нее особенного внимания.
Все крепко напились, говорили про жизнь, про мечты, про успех. У многих уже была хорошая работа, кто-то уже женился или вышел замуж. Свете было скучно. Андрей мало разговаривал с ней, с удивлением заметил про себя, что она начала курить, поправилась, выглядела уставшей. Андрей, наоборот, бросил курить и много занимался спортом. Свете показалось, что напившись, он стал смотреть на нее со странным вниманием. «Я так и не понял, — сказал он ей, — зачем ты уехала тогда во Францию? И зачем ты вернулась потом оттуда? » «Я сама не поняла», — подумала Света. Но ей уже надоело думать.
В такси сели втроем, с их общим другом, но всем нужно был ехать в разные места. Андрей жил дальше всех. Света сказала сразу таксисту адрес третьего парня, чтобы дальше они с Андреем ехали вдвоем. Ей безумно хотелось поговорить с ним наедине, что-то рассказать ему. Ей необходимо было почувствовать, что она ему еще нужна. Но он молчал. Как только тот парень вышел, Андрей обесиленно лег, уткнувшись лицом ей в колени. Она положила руку на его голову, чувствуя пальцами знакомые волосы. Такси неслось быстро по знакомым улицам, и ей было досадно, что он лежит молча. Внезапно такси притормозило около дома. Он не пошевелился, не поднял головы, и она поняла — он уснул. Света не стала его будить, острожно высвободивштсь, бережно положила его голову на сидение. «Спит», — сказала она таксисту, протягивая ему деньги. «А куда везти-то его?» – спросил он. Света уже забыла его адрес. «К Березовой роще, а там разбудите его», — сказала она тихо и вышла из такси.
На следующий день он улетел в Москву. Света весь день валялась с головной болью, и все время почему-то вспоминала ту зиму, тот огромный заросший парк, в котором с тех пор она так и не была. И его руки, которые пахли сигаретами.
Он ждала его звонка, но он не позвонил перед отъездом.