Случайное Сочетание Слов.

Автор: Бабанин Заполночь. Сижу в своей добровольной тюрьме и пытаюсь что-то сочинять. Балкон настежь, а за окном – ранняя осень, убаюкивающий дождь, темное небо и одинокий фонарь под домом. Не хватает аптеки!!! «Аптека, улица, фонарь…»

Я один и поэтому не хочу спать. Когда я не хочу спать, то я слушаю Баха, пью кофе – идиот, ведь пол-второго! – и делаю вид, что думаю. А когда я делаю вид, что думаю, то сразу же начинаю делать вид, что пишу. Соседи, в общем-то, не приветствуют стук печатной машинки после двенадцати, но, похоже, смирились и терпеливо дожидаются, когда я стану обладателем какой-нибудь престижной литературной премии, о чем я всех заблаговременно предупредил в устном виде. К тому же, после некоторого времени к печатной машинке под ухом привыкаешь, как к снотворному – проверял на всех своих многострадальных женах – и заснуть без нее практически невозможно!

Итак, я пишу, что примиряет меня с жизнью, с осенью, с дождем, с одиночеством и даже с Бахом.

«Меня окружила стая бездомных пекинесов… Не знаю, чем бы все это закончилось – ведь у них острые зубы пираньи! – если бы я не взял с собой на прогулку флейту. Флейту Крысолова. Я же – Крыса! И вот веду я за собой прочь из города эту счастливую стаю Му-Му, издающую «Звуки Му» поближе к водоеМу-Му (в моем случае, к ЧерноМу морю), а сам плачу. Причем за всех!

Все прохожие укоризненно смотрят на меня и в один голос требуют, чтобы я «не водил Му-Му». А я веду. Чувствую себя пророком всех пекинесов. Лет на сорок, не более. Чем ближе к водоему, тем грустнее становится всем… Распускаю пекинесов по местам постоянной дислокации. Водоем остался невинным – пригодится воды напиться! Впрочем, она же совершенно соленая от слез тех, кто прошел этой дорогой прежде, но не под моим началом.

А вдруг это не сон?! Или, наоборот, сон в руку. Если сон в руку, то куда же, простите, член? Нет уж, лучше член в руку, чем синицу в небеса. А сон – в ухо. Тудыть его в качель! Там его место. Сон отца Гамлета, причем, в летнюю ночь! «Что в этом смертном сне приснится»? Небось, «не рокот космодрома», а трава. Трава забвения! Незабвенная ты моя трава! А как же мать родная, не забудешь? Не забуду мать родную! Буду «здрассте» всем говорить.

Эвона ты какой разговорчивый… «Поговори с ней». О чем с ней говорить?! С ней и поговорить-то не о чем. Вот и поговори ни о чем. Все разговоры – ни о чем! О чем это я? О «Ни-О-Чем». Поговори мне еще! А можно я попишу еще? Кого попишешь? Кто под горячую руку попадется, того и попишу! Кстати, отчего это у тебя такая рука горячая? От члена что ли, который в руке или оттого, что сердце холодное? Холодное сердце – любимая холодная закуска для ЧеКистов. Но они еще обожают Горячий Разум и Чистые Руки. Тьфу, извращенцы эти твои ЧеКисты! На самом деле, никакие они не ЧеКисты, а сокращенные Чай-кай-Шисты. Сокращенные или уволенные? Все одно – фашисты. И те, и другие, и третьи? Все фашисты? А третьи кто? А фиг его знает, давай спросим: третьим будешь? Ты это кому? Эвенку. Я не эвенок, я – ненец! Эвона как — ненец! Один хрен – ненецко-фашистская гадина! Да вы, батенька, националист! Да, а вы тут понацепляли свои нецки и думаете, что вам все дозволено?!

Ненеция – для ненцев! А Венеция? Для венцев? А Коми АССР – для «коми»? «Освободите Коми — два»! Возвращается? И не уходил никуда со времен Ермака. Так что с Венцами, звонят, волнуются, телеграфируют ежеминутно, поссать не дают… «Отправляйте депешу: «Венцам – Штраус!»» И все? Думаешь, мало? Ненцам – ненецкий округ, а венцам — танцевать до усеру? Неправильно все это!

Нет правды на Земле, как нет ее на Марсе. Почему это ее нет на Марсе?! Там нет жизни. Нет правды – нет жизни. Ага, а у нас – наоборот: «Правда» есть, а жизни… Молчать! И на Марсе будут яблони цвести! А нельзя ли наоборот: у нас будут яблони цвести, а у них – «Правда»? И вправду, можно? Можно, но деньги – вперед! Так все деньги у партии… Тогда устроим замечательную пати на деньги партии. Ни хера себе, это же сколько выпить придется?! Я – пас! Два паса! Вист. Два паса – в прикупе путевка в Сочи. Опять пить?! Третий пас. Кому? Могильному, кому еще можно пас давать?! Так он за океаном! Редкий пас долетит до середины океана. Ничего, пас не долетит, долетят ракеты. Туда и обратно могут долететь! Нет уж, пусть остаются, отдыхают после перелета. Чкалов не отдыхал: туда и сразу обратно. Так он по нужде летал. Нуждался что ли? По маленькому, точнее – помаленьку… Но ведь это нам разум дал стальные руки-крылья! Нет, нам дал только стальные руки, а крылья — Советам! А Советы не опухнут: им и вся власть, и Дом, и еще и крылья?! Лучше бы всю власть – сонетам, крылья – голубым беретам, а Дом – терпимости. Какое гадкое название, к этому явлению мы все должны испытывать нетерпимость. Да, но тогда и Дом – нетерпимости…»

Я бы писал и дальше, но, это никому не интересно читать. Проверял на своих родственниках. Маман была близка к вызову психиатрички, отец ничего не понял, но, на всякий произнес свое классическое: «Бирюльки»! С того момента Грохотам я вообще ничего не давал читать, даже завещание. Друзья тоже недалеко ушли от оценки моего «автоматического письма», но в комментариях были более лояльны. Барышни после прочтения тут же хотели либо кушать, либо… Я всегда выруливал на «кушать». Ибо после таких конгениальных выкидышей моего серого вещества, совокупляться не очень-то и хотелось. Парадокс?