Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - ПоводПоводАвтор: Лука Окрошкин (глум)Это чудный повод нажраться. Не тешь самосознание, что в последний раз, ибо загоняя худые ноги в плюшевые тапки клетчатого окраса, ты загоняешь свою жизнь в очередной угол, бро. По утвержденному маршруту с остановками в местах общего пользования. До точки невозврата с кухней из цветастого пластика и необходимостью давиться с любовью купленным в универмаге ужином из полуфабрикатов, ты ловишь за хвост старое полудетское представление о мироздании, крепко сложенное из внушительных томов кодексов и законов в кожаных переплетах с золотым теснением. Где-то в самом верху этой крепости живет согласно наивным людским прогнозам абсолютное человеческое счастье. Тихо так живет, никого не трогает И вот ты отпускаешь прогуляться пару серых в яблоко анекдотов в чистое поле чужого восприятия, собираешь на обратном пути настороженные ухмылки, напяливаешь отутюженную маску семейной безмятежной удовлетворенности и… листаешь, листаешь, листаешь про себя толстые своды уставов и правил. И нет им конца и края. И где-то посередине этого карцера из обязанностей, обоснований и должностных инструкций сидит зеленая тоска с бутылкой дрянного коньяка. И поминает в одно жало твою пропащую жизнь, отравленную просроченным эрзацем свободы. Будь же человеком, бро. Сядь с ней и выпей. Не наматывай прогулочных кругов в раздолбаном пежо цвета синтетического лайма с невероятно живучим двуногим тамагочи, не делай напрасных попыток выучить язык аборигенов муси-пуси. Доверься снова старому кукловоду, который столько раз путал твои веревки с чужими во имя самого себя. Пусть он играет привычно в дочки-матери, отцы и дети, казаки-разбойники… А ты сядь, брат, фантомным своим я у бездонного омута ее зеленых глаз, и выпей с ней до донышка иллюзию своей самодостаточности. Потом будем петь и плакать. Обдирать о щетину тыльную сторону ладони, будто стирая по часу, по слову то, что пора забыть, захоронить под десятью заповедями, замуровать за свежеизданными правилами… но напоследок облобызать каждый кусок, осязая все ссадины и грубые шрамы, как самое живое на твоей продажной душонке. И захмелеть, как в первый раз, ощущая упругое девичье бедро в скрипучем капроне вплотную к своему. И оставить только взгляд, только еле уловимый запах сирени, как ладанку. А после перешагнуть. Единожды и навсегда. И рухнуть плашмя в отрезвляющее бытие, смешанное из тысяч холодных отрывистых «надо» Снова почувствовать ведущую нить и уверенно крутануть баранку. Принимать, как лекарство, чайными ложками, насущную необходимость и ощущать выздоровление от прошлого. Потому что уже совсем рядом неотступное настоящее, тяжелое твоим продолжением. Положи руку ей на живот, поймай это желание быть, робкое движение жизни. Это твоя суть и соль, бро. Это то, ради чего стоит опять выпить. Пряный глинтвейн собственной нужности и решимости. И ждать чуда. Теги:
![]() 3 ![]() Комментарии
#0 19:24 21-05-2012Шева
Тема настолько избита, что скушно. сам ты Шева унылый. за тему соглашусь. Еше свежачок Связь поколений была разорвана и звенья её рассыпались по полу и закатились кто куда. А всё из-за того, что бабушка меня предала. Перед смертью она завещала свою квартиру Богу. То есть формально конечно церкви, но отсылка всё равно была к Нему. Сказать, что я был в ахуе стоя перед гробом, откуда выглядывал крючковатый бесцветный нос покойной уже моей бабушки, нет, я был просто поражен.... Билетов на поезд не было, а нам, то есть мне и моей бригаде ух, страсть как надо было попасть обратно в Москву из Воронежа. И тут поезд, внезапный, как понос. Сухум - Москва. Хуй знает откуда. Прямо под дивный розовый вечер. И кто-то сдал ровно три билета, как раз на всю нашу банду.... ![]() Тебе пятьдесят, ты - бог.
Но выглядишь, как питбуль. Играешь свой мертвый рок орущей толпе бабуль. В прокуренной темноте со сцены хоть что пророчь. Не надо цветов звезде, Он выпьет без тоста ночь. Размазанная слезой подводка в экстазе слов.... Вот уж действительно свинство отрывать рабочего человека в рабочее время от распития горячительных напитков, чтобы он, рабочий человек (!) исполнял свои обязанности. Невиданное свинство. В бытовке нас было семеро. Семеро смелых. Хотя на полу под столом, закатившись словно копеечка, лежал восьмой.... Я долго вглядывался в. Да так, что начал думать, что У счастья — полные штаны, А у несчастья — ничего. Я долго гнул велосипед, Пока не улыбнулся в столб. С тех пор прошло сто сорок лет, Одна зима, и девять пломб. Угадал мелодию в социальном эксперименте, Но отказался плясать.... |