Возмездие

Автор: МихХ Марк Бернштейн сидел на алюминиевом стуле, положив ногу на ногу. Его напряженный взгляд упирался в зеркальную стену. Яркий свет флуоресцентных ламп заставлял жмуриться. Несмотря на то, что Марк находился в комнате для допросов одного из отделений бостонской полиции, настроение у него было хорошее.
«Нихера у них на меня нет. И быть не может» — думал он, с удовольствием оглядывая свой сшитый вручную темно-синий костюм. Марк привычным движением одернул рукав и поморщился. Красные следы от наручников неуместно выделялись на фоне белоснежных манжет дорогой шелковой рубашки.
Вскоре железная дверь в углу открылась. В комнату вошел невысокий, угрюмый мужчина с картонной папкой в руке. Поверх нагрудного кармана его слегка помятого пиджака был приколот служебный жетон.
— Сигарету? – спросил он и, не дожидаясь ответа, бросил на стол пачку «Ньюпорта».
«Ментол, блядь» — подумал Марк, но вслух вежливо сказал — Спасибо, нет.
- Не желаете что-нибудь заявить, прежде чем мы начнем? – спросил полицейский и, придвинув к себе стул, сел напротив.
- Вы знаете, как зовут моего адвоката? – спросил Бернштейн, улыбаясь.
- Конечно. Я о вас все знаю.
- Мне тоже кое-что известно о вашем прошлом, лейтенант – сказал Марк. Он с трудом стянул с указательного пальца массивный перстень. На месте золотого показалось вытатуированное тюремное кольцо, обозначающее воровскую масть владельца.
- И что же? – с деланным любопытством спросил детектив.
- Ходят слухи, что вы везунчик. И я не удивлен, что новая должность досталось именное вам.
Полицейский одобрительно покачал головой.
- Но существует вероятность, что вскоре удача отвернется от вас.
- Это еще почему?
- А потому, что моего адвоката зовут – Джереми Брант. И он член Бостонского гольф- клуба. У него много влиятельных друзей. Им нравится играть с Джереми в эту замечательную игру. Мистеру Бранту пришлось покинуть приятное общество аристократов, чтобы вытащить из полиции дорогого клиента. Он не доволен. Я ему более, чем щедро плачу. Поэтому свое недовольство он обратит на вас, а что еще хуже на ваше начальство.
- Возможно – медленно протянул детектив и открыл папку. Он вытащил из нее пожелтевшие от времени документы и с ухмылкой бросил их на стол. Марк Бернштейн с деланным безразличием взял несколько листков в руки и стал внимательно рассматривать. С каждой секундой его холеное лицо бледнело.
За восемь лет до этого.
В тюремную камеру осторожно постучали. Через некоторое время обшарпанная массивная дверь открылась изнутри. Гость постоял мгновение в проеме и обреченно вошел внутрь.
- Проходи, садись – медленно проговорил седой человек из мрака. Он подождал, пока вошедший устроится на привинченном к полу табурете и придвинул к нему кружку с чифирем – Угощайся.
- Благодарю – сказал заключенный по имени Олег Фролов. Он аккуратно взял горячую алюминиевую жестянку двумя руками, немного погрел ладони и с наслаждением отпил маленький глоток.
- Слышал я, что ты – Книжник, вор правильный. Претензий к тебе у общества особых нет – сказал смотрящий за зоной авторитет по кличке Седой и потянулся за пачкой папирос. Он неспешно достал одну, продул бумажный мундштук и, вставив цигарку в рот, продолжил – Дело к тебе у людей.
Книжник с собачей преданностью в глазах посмотрел на пахана и кивнул.
- Читаешь много – это хорошо. Библию чуть ли не наизусть выучил. По-татарски да по-грузински, словно чурка балакаешь. С завтрашнего дня все дела побоку. В библиотеке будешь чалиться. Там Сиплый за старшего поставлен. Он по восемьдесят восьмой десятку тянет. Много отбыл, еще больше осталось. Мужик этот в свое время «МГИМО» с красным дипломом закончил. За три месяца, что тебе на киче кантоваться осталось, должен ты не хуже валютчика этого по английский шпарить.
Книжник исподлобья удивленно посмотрел на Седого, но побоявшись нарваться на неприятности, снова опустил глаза.
— К тому все идет, что советской власти конец приходит. На сходке люди порешили, что ты, Книжник, в Америку поедешь. Человек ты правильный, смышленый. Освоишься там. Обживешься. Бабло из общака выгодно пристроишь. Квартиры неприметные снимай. К теплой встрече братвы хаты готовь. Большой интерес у воров к стране этой. По еврейской линии отчалишь. Документы уже мастырят. На другой уровень выйдешь. Довер яют тебе. Однако, сам знаешь, что будет, если подведешь.
Седой чиркнул спичкой и прикурил. Выпустил густой едкий дым в потолок. Приподнялся, потянул за шею собеседника и, касаясь губами уха, прошептал:
- Знаешь, кем я в твоем возрасте был? Что для братвы делал?
Он отстранился и пристально посмотрел в упор на Книжника. В колючих глазах Седого отражалась бездонная ледяная пропасть. От ужаса руки и ноги Книжника похолодели. Дыхание остановилось. По спине побежали мурашки.
- Я казнил – прошептал авторитет и снова внимательно посмотрел на собеседника. Ему нравилось, когда слабые людишки тряслись перед ним от страха.
- Если на сходке кого приговаривали, то мне исполнять доверяли. Я добросовестный. Руки и ноги рубил, чтобы никто трупы бесхозные не опознал – Седой замолк, глубоко затянулся и, выпустив дым, продолжил:
— Так вот, предателям я хваталки отрубал еще при жизни. Отсек кисть, жгут наложил. Подождал часок. Потом вторую руку долой. Снова перерыв. А там и до ног дело доходило. Мало, кто выдерживал, лицо не теряя. И не то, чтобы я удовлетворение получал. Просто скрупулёзный я человек.
Книжник кивнул и облизал пересохшие губы. Он на секунду представил себе картину воровской казни и его передернуло.
- Ты хорошо запомни, если мысль глупая в голову полезет, то ты гони ее окаянную.
***
Ровно через год новый эмигрант с израильской полувизой в кармане сошел на благодатную американскую землю. Звали еврея Марк Бернштейн. В отличие от настоящих сынов Сиона, прибывших вместе с ним из Вены, он великолепно говорил по английский и не имел багажа.
Марик быстро освоился в хитросплетениях свободного рынка. Уже через полгода общаковые средства были освоены полностью. Помогли земляки из еврейского землячества. Господин Бернштейн волшебным образом превратился в преуспевающего бизнесмена — владельца десятка квартир, нескольких прачечных и с полдюжины пекарен.
Вскоре к встрече бригады с родины все было готово. И место, где перекантоваться можно подогрето и работа по специальности присмотрена.
Весточка из голодной и неустроенной России не заставила себя ждать. Группа рядовых братков в количестве восьми человек должна была прибыть в Кеннеди через месяц.
Все сделал Книжник, как надо. Работал на совесть. Не крысятничал. Одна беда — понравилась ему жизнь новая. Сытая да вольготная. В Союзе он и не представлял, что такое благополучие на земле этой бренной возможно. Не хотелось бывшему вору за старое дело приниматься. Снова опасностью да горем промышлять.
Еще как назло женщина у него появилась. Чистая, красивая, умная. Нечета марухам приблатненным. К мальчишке ее душой прикипел. Не было у него никогда своего сына, а тут.
Смотрел назад Книжник и жизнь свою прошлую оценивал. До пятого десятка дожил, а ничего хорошего не видел. Все «малины» да тюрьмы. Погони да лежки. Чифирь, да запах тяжелый — барачный. Никто не любил его никогда. Да и себе не позволил бы эту слабость. Не верил, не боялся, не просил.
Только это раньше было. Изменилось все теперь.
Часто просыпался ночью Книжник и с открытыми глазами до самого утра лежал – думал. Знал уже, что по-старому не сможет. А по-новому – как это? Только мысль шальная в голову придет, сразу глаза палача Седого вспоминаются. Ужас в душу змеей вползает.
Долго бы так мучился он, но случай помог решиться.
Черные отморозки наехали. Где-то он им дорогу перешел. Знакомый на китайцев вывел. Те за бабки любую проблему жестко решали. Никого не боялись. Концов не оставляли. С главарем их банды — Тай Хуэнь Чаем хорошо в кабаке оторвались. Понравились друг другу. По душам разговорились. Похожая судьба у обоих была.
Увидал, как китайцы акцию провернули и понял, что делать надо. Только тошнило два дня после дикого зрелища. Но это прошло скоро.
И решил Книжник валить. Да так красиво исчезнуть, чтоб без следов. Был Марк Бернштейн — и не стало. Страна большая, народу разного полно. Попробуй пойми, что да с кем случилось.
В Нью-Йорке все имущество продал. Деньги в Бостон человеку верному перевел.
Пришло время. Встретил бригаду как положено. Всех в баню с дороги привез. Расслабилась братки. «Смирновской» чуть ли не ящик выдули. Пивком баночным заполировали. Книжник заранее шприцом в водку снотворное закачал.
Заснули воры, где сидели. Тела татуированные в белых простынях. Подал Книжник знак. Тай Чай вошел. За ним ребятки его. Все голые. И начали людей, словно дрова пилить. Ножовки острые мелькают. Кровь горячая во все стороны брызжет.
Смотрел Книжник на это сквозь дверь стеклянную из предбанника. Словно в дурмане был. Многих он лично знал. Кого по зоне, кого по воле. Слишком уж все обыденно было. Вроде не живых людей умерщвляли, а клубнику с грядок собирали. Когда отстранялся он от стекла дверного, то отражение свое улавливал. И становилось ему жутко. Будто сущность его эфемерная над бойней парит. И вина неискупаемая душу пропитывает.
Быстро справились бойцы китайские. Куски безжизненные, словно игрушки, в мешки черные загрузили. В помещении прибрались. Вода все следы смыла.
Исчезла бригада воровская, а вместе с ней и Марк Бернштейн, а для близких — Олег Фролов или Книжник.
Долго еще снилось по ночам дело кровавое. Но жизнь новая, спокойная потихоньку взяла свое. Хорошее быстро все плохое вытеснило. Зажил бывший уголовник, как человек. Дом, о каком и не мечтал, с бассейном. Машин дорогих с полдюжины в гараже. Шмоток полные шкафы. Жена красивая и умная. И сын – студент, адвокат будущий.

***
Книжник бросил на стол личное дело Олега Анатольевича Фролова. Со старых черно-белых фотографий в анфас и в профиль глядел на него чужой серый человек.
- Что я должен делать? – спросил Олег Анатольевич с надеждой в голосе.
- Уже ничего. Нам вы не интересны. Вас депортируют в Россию. Большие люди попросили. И по закону все — незаконная иммиграция – сказал полицейский и подмигнул.
- Не допустите, меня там убьют – сказал Книжник, опускаясь на колени. Детектив с брезгливостью посмотрел на униженного человека и, не сказав ни слова, вышел.
- «И привели его в Иерусалим, и он умер там» — прошептал про себя Книжник и уставился в огромную зеркальную стену.
Он смотрел прямо перед собой, но ничего не видел. Непроницаемый туман отчаяния застилал глаза. Он чувствовал, что за отражающей пространство стеной притаилось зло, которое скоро сожрет его. Ненависть и бессилие так больно сдавливали сердце, что стало трудно дышать. В один миг все изменилось. Разрушилась жизнь человеческая, словно и не было ее.
Внезапно он вздрогнул. Туман перед его глазами рассеялся. Книжник внимательно посмотрел в зеркало. Пришедшая из неоткуда мысль заставила сердце бешено забиться. Он все еще чувствовал справедливую ненависть к притаившейся во мраке невидимой сущности, лишающей его всего. Но когда он смотрел в отраженное пространство, то не видел самого себя. Он все еще сидел на стуле в комнате для допросов. Но его уже не существовало. Его непростой путь в этом мире закончился.


Адони-Везек побежал, но Иуда и Симеон погнались за ним и поймали его
и отсекли большие пальцы на руках его и на ногах его.
Тогда сказал Адони-Везек: семьдесят царей с отсеченными на руках и на ногах их большими пальцами собирали крохи под столом моим;
как делал я, так и мне воздал Бог. И привели его в Иерусалим, и он умер там.
Судьи, глава 1