11 сентября 2001 года

Автор: Владислав Ремешев Шел ясный сентябрьский день. Джон Мартинес пил свою ежедневную кружку кофе. Бабушка и дедушка Джона переехали в Нью-Йорк из Мексики, будучи еще молодыми. Переехали они в поисках счастливой жизни или, как это принято называть, американской мечты. Здесь они зачали и родили двух прекрасных детей: старшего Хосе и маленькую Жосефину. Все шло неплохо, и у этих прекрасных мексиканцев родились внуки, в числе которых был и Джон Мартинес, его принес Хосе и замечательная Джулия, в которую Хосе был влюблен еще со школы. Джон рос, события происходили, но ему было все равно, он старался просто расти. Праотцы этого человека умерли тихой смертью, Джулия, его мать, скончалась от рака, когда ему стукнуло 21, но отец до сих пор жив.

Сейчас Джону 36 лет, и его мало волнует в данный момент история его семьи. Да и никогда не волновала. Сегодня он встал пораньше, чтобы не торопиться на свою работу. Он допивает кружку кофе, встает со стула, откладывает мойку посуды до вечера, и в глаза ему бросается записка, написанная около месяца назад. На ней написано: «Call daddy». Джон так и не позвонил и сейчас, переворачивая ее, говорит себе, как и в любой другой день,: «Вечером позвоню».

Мартинес одевает свои черные брюки, любимую белую рубашку и синий галстук. Поправляет одежду на себе, смотря в зеркало. Обувается и берет портфель с уже приготовленными вчера вечером документами. Выходит из квартиры, запирает дверь на замок, спускается по лестнице и ловит такси. Осматриваясь вокруг, Джон отпускает машину и идет шагом к месту работы. Ведь тогда шел ясный сентябрьский день. Он думал о том, что редко когда можно узреть такое ясное небо. Осматривая небосвод, дома, улицы и людские поникшие лица, Джон уже добрался до Всемирного Торгового Центра, в котором и работал. Ему необходимо было подняться на 110-й этаж южной башни. Он зашел в лифт вместе с некоторыми своими коллегами. Слышались разговоры о том, как каждый из них провел вчерашний вечер, но Мартинес все это время думал о небе, о замечательном и прекрасном, необыкновенным и загадочном синем небосводе. Вот уже 110-й этаж, Джон сел за свой столик и начал работать. Но мысли его были не о работе. Он все думал об этом небе. Через 30 минут бессмысленных попыток начать работу Мартинес встал, заварил себе еще одну кружку кофе и встал у окна, наблюдая за небом.

Небо. Небеса. Небосвод. «Над всем Нью-Йорком безоблачное небо»,- думал тогда Джон. Он стоял так около часа, когда узрел самолет, летящий с севера. Для него это было необыкновенно странно, ведь он понимал, что над этим городом не может летать самолет, тем более на такой высоте. Он посмотрел на свои часы. 8:46:26. В северную башню ВТЦ врезается этот самый самолет примерно на уровне 94-98 этажей. Джон роняет свою кружку, она разбивается вдребезги. У окна тогда уже скопилась невероятная куча людей. Мартинес просто замер. Он не понимал, что произошло. Это было невероятно ужасающе. В ступоре Джон стоял около пяти минут. Он посмотрел вниз, там уже было огромное множество репортеров, которые, конечно, не могли пропустить это событие. Так Мартинес простоял еще пару минут, водя глазами то вверх, то вниз. Он прекрасно понимал, что может быть следующим. Руки дрожали, колени тряслись, но он смог добраться до своего стола, взять свой мобильный. Сначала он хотел спуститься вниз, но осознал, что не один понял, что смертник. У всех выходов уже толкались люди, лифты были переполнены, все орали. Джон набрал номер, на том конце поднял трубку Хосе Мартинес.

-Папа, я люблю тебя, прости меня, умоляю, что не звонил тебе.
-Тебе что, опять деньги нужны, засранец?-со смехом подметил старик Мартинес.
-Пап, я в ВТЦ.
-Да? И что теперь?
-Поймешь потом, мне пора. Пока, я люблю тебя, пап...

Кто-то случайно выбил трубку из рук Джона. Мобильник выполнил пируэт в воздухе и попал под ноги ревущей толпе, где и был растоптан на мелкие куски. Мартинес осознавал неизбежность. Либо с южной башней ничего не случится, что маловероятно, либо он погибнет, что было вернее. Джон снова взглянул на часы. Было 9:01:55. Он подошел к окну, выходящему на юг. Уже видел второй самолет. Но он не бежал. Куда бежать? Зачем бежать? Бежать уже не было ни времени, ни смысла. Он просто налил себе воды из кулера, отпил немного; смотрел в окно и ждал, рассматривая приближающийся самолет. Ему показалось, это был Боинг 767-200.

Джон вспомнил, как они с отцом каждое воскресенье ездили на аэродром. Хосе в детстве увлекался моделями самолетов, и это увлечение переросло в хобби уже во взрослом возрасте. Его интересы передались Джону как негласное наследство. И теперь Джон, вспоминая летние деньки, проведенные на аэродроме с отцом, разглядывал самолет, летящий практически на него. «Да, это Боинг 767-200»,- произнес случайно он.

Этот Боинг влетел в Башню на уровне 78-85 этажей. Мартинес упал на пол после столкновения самолета со зданием. Быстро поднялся, но в окне был виден уже только черный дым вместе с языками пламени. Тогда уже все слетели с катушек. Мысли каждого вырывались из уст. Все понимали, что смерть неизбежна, и нет нужды скрывать свои мысли от окружающих. Джон Мартинес начал неистово кричать, он не контролировал себя, свои мысли и уж тем более свои голосовые связки. «ПОЧЕМУ?! ПОЧЕМУ ЛЮДИ УБИВАЮТ ДРУГ ДРУГА?! НИКТО НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТ! ПОЧЕМУ ЭТО ПРОИСХОДИТ?!»- кричал он. Но никто никого не слышал. Джон подбежал снова к окну, из которого виднелась северная башня. Стороны взрыва ему видно не было, но он узрел что-то более ужасное. Люди выбивали окна Башни и бросались вниз, на улицу. Но приземлялись лишь обугленные тела офисных работников. «Опознать их уже никогда не смогут»,- сказал кто-то стоящий рядом с Джоном.

Мартинес снова бросил взгляд на свои часы. Он смотрел и смотрел. Время будто замедлилось. Секундная стрелка шла со скоростью минутной. Ожидание смерти было невыносимым. Часы блестели на солнце. Или это была лампа. Но Джон думал не об этом. Джон пытался сосредоточиться на своем циферблате. Руки тряслись, и он не мог ничего разобрать. В конце концов он взглянул на цифровые часы на одном из столбов в офисе. 9:31. Снова взглянув в окно, Джон узрел клубы дыма из северной башни, медленно закрывающие это голубое и прекрасное небо. Шел ясный сентябрьский день...

Джон вспомнил свои уроки в воскресной школе, он ходил туда около года, когда ему было лет 7. Не любил, но ходил, «потому что так надо», как утверждали родители. И именно сейчас он понял, что пришло время помолиться. Последний раз он молился 15 лет назад, он взывал Бога к помощи, когда его смерть медленно, но стремительно забирала душу его матери. Это ни к чему не привело. Мартинес перестал посещать церковь и, конечно же, молиться. Спустя столько лет он решил попытать счастье еще раз. Он рухнул на колени, опустил голову к полу и начал говорить со Всевышним. Горячие клятвы были даны, крест был поцелован, и бедный офисный работник встал с колен, подошел к кулеру, попытался налить воды в свой пластиковый стаканчик, но тщетно. Руки тряслись.

И снова окно. Но теперь он уже видел, как разбиваются стекла и прыгают люди из его, южной башни. Он стоял неподвижно. Рядом с ним разбилось еще одно окно. Вниз летел уже свихнувшийся на тот момент старый Эйб. Они хорошо ладили с Мартинесом. Джон понял его. «Царство тебе небесное, Эйб». И перекрестился. Снова взгляд на свои часы. 9:51:03. Внизу Мартинес увидел своего отца, старика Хосе. Он был счастлив, что увидел его здесь. Да, Джон обладал исключительным зрением, ему казалось, что это был именно Хосе. Прослезившись, Мартинес-младший снова взглянул на циферблат. Точное время было 9:55:00. Руки уже совсем не тряслись, он смирился с неминуемым. Джон начал считать. Вслух. Каждую секунду. С закрытыми глазами. «1...2...3...4...5». Он считал, считал, считал в надежде на то, что будет считать бесконечно. «65...66...67...68...69...70». На 71-й секунде Джон почувствовал, как пол начинает рушиться под его ногами. Он успел увидеть лишь время на цифровых часах — 9:56. Южная башня рухнула после 53-х минут пожара.

Офисный работник был погребен под останками своего любимого места работы.

Джон Хосе Мартинес, в общем-то неплохой человек, был погребен под человеческой жестокостью и несправедливостью.

Шел ясный сентябрьский день...