Слова из прошлого

Автор: Ромка Кактус I had a dream, which was not all a dream.

Byron, «Darkness»


Середина 90-х, конец лета, вечер, район новостроек: всюду бетонные плиты, блоки, трубы, несколько куцых берёз вдоль дороги на фоне заката цвета кипящей магмы. Видел извержение вулкана по телевизору в какой-то научной передаче, а потом представлял, как спасаю животных в тоннелях глубоко под землёй. С дедушкой идём собирать червей для рыбалки. Глаза плохо видят в темноте. Стараюсь подстроиться под широкий дедушкин шаг.

У дедушки седина в бороде, на голове кепка. С тихой светлой улыбкой он сходит с советского плаката и стоит в очереди за пивом: в руках авоська с трёхлитровой банкой. Даёт мне несколько монеток, чтобы я купил газировки в автомате. Стакана нет.

- А ты сложи ладони «лодочкой» и подставь под струю.

Автомат страшно хрипит, брызгает пеной и трясётся. Пока я вожусь с неисправным автоматом, дедушка успел наловить червей, и теперь они шевелятся в банке из-под шпрот. Дедушка поднимает гнилую доску, светящуюся в темноте таинственным зелёным светом, и показывает длинным пальцем на влажную землю, от которой поднимается белёсое испарение:

- Вона… вона какой пополз… Тащи!

Я хватаю червяка, который пытается уйти, и с непривычки отрываю половину. Живой обрывок извивается у меня в руке, щекоча и пачкая кожу жёлтыми внутренностями. «А ещё они называли тебя жёлтым земляным червяком» – теперь эта фраза обретает новый, неожиданный смысл. Когда я смотрю мультики перед сном, дедушка читает газету, нацепив на нос очки. В комнату входит младшая дедушкина дочь, протягивает мне пластинку мятной жвачки в фольгированной упаковке. Всё хорошо: и мультики про Маугли, и жвачка, и сок из химического порошка в пакетике, — только ночью на подушке совсем близко будет корчиться немой разорванный червяк, многократно увеличенный воображением впечатлительного ребёнка.

Так что утром мы с младшим братом идём накрывать всю их гадскую контору под синим камнем. Я отодвигаю камень в сторону, а брат держит наготове зажигалку и баллончик из-под строительной пены.

- Изжарим мерзость! – воинственно кричит он.

Но я отвожу его руку в сторону. Черви, слизни, гусеницы, многоножки и жуки с изумрудным отливом расползаются у нас под ногами. Мы ликвидировали гнездо врага и вернули обществу утраченные идеалы. Сторонники милитаризма тут же принялись оспаривать нашу победу, говоря, что она была достигнута без единого выстрела и что подобная трактовка значения слова негативно сказывается на кошельках продавцов оружия.

Через час у скалы, составленной из пивных банок, золото наступавшего вечера потускнело и оказалось всего лишь пиритом. Сохранивший бдительность сторож обувного магазина высказал гипотезу о липовых горняках, имитирующих горнодобывающую промышленность в районе Липовой горы – фантомного образования нашего города, в котором сам воздух наполнен частицами дурманящей лживости.

- Эти подонки вздумали фальсифицировать поэтическую метафору, сводя литературу к дурно пахнущей банальности! – вскричал старец, выбрасывая коробки с обувью на проезжую часть.

Кто-то вызвал скорую, милицию и пожарных. Совместными усилиями пенсионера вернули в полурастительное состояние, в котором он больше не нарушал общественный порядок несуразными выкриками.

Последнее, что помню: свеча падает с именинного торта в бездонную тьму. Жизненный путь художника среди слепых к прекрасному человеческих масс?

А потом толпа разъярённых плебеев ворвалась в здание администрации, чтобы выразить возмущение нововведённой системой учёта дутой аристократичности. Большой чиновник в своём кабинете быстро справился с проблемой, схватив пишущую ручку и разделив лист на колонки:

- Попробуйте оценить степень вашего возмущения, и тогда мы внесём вас в этот реестр, — тыкает в лицо плебея сальной салфеткой.

Обомлевший от возмущения человек стоит с открытым ртом, куда чиновник ловким движением сбрасывает пепел с кончика сигары:

- Так и запишем: неопределившийся. Следующий!

Это была бы очередная блестящая победа бюрократизма и демагогии над угнетаемым электоратом, если бы кто-то вовремя ни крикнул:

- Боров! Вы только гляньте на него: вылитый боров!

И тогда боров поднялся в окруживших его удушливых миазмах из высокого кожаного кресла и, расталкивая людей, с визгом бросился бежать по проходу.

- Не дайте ему уйти! – кричали люди и обессилено засыпали, потому что завтра рано вставать на работу и нужно обязательно выспаться, иначе себе дороже.

В следующий раз проведение переписи населения сопровождалось каверзным вопросом:

- Вы верите в эволюцию?
- Ну, да…
- Так-так… В таком случае уведомляем вас, что вам отказано в праве называться полноценным человеком… а также во всех сопутствующих правах гражданина нашего государства.
- То есть?
- Если вы признаёте, что произошли от Дарвина или какой-нибудь ещё приблудной макаки, вы не можете быть человеком… С тех пор, как мы ввели обязательное изучение религии в школе. Лично я произошёл от воли самого Божественного Промысла, сотворившего мир за семь дней, а посему являюсь человеком.
- Какой-то абсурд.
- Это отметил ещё Тертуллиан.
- А он не говорил, что есть говно вместо хлеба тоже абсурдно?
- Нет.
- А зря. Сегодня это могло бы послужить вам руководством к действию, раз вы так любите абсурдное.

Скрепя сердце, ничего не ответил, удалился с вежливой улыбочкой. Но звонок, куда следует, сделал. И на следующее утро к нелояльному элементу явились с проверкой из санэпиднадзора, пожарного надзора и прочих ведомств. Облазили всю квартиру и в конце сняли с компьютера жёсткий диск:

- Необходимо проверить на наличие запрещённого контента… Записать который дело пары секунд… Так что…

Но не договорило официальное лицо, потому что его тут же выдуло из квартиры ветром перемен. На смену пришли какие-то ребята в одинаковых костюмах, покрутили перед носом пустыми корочками, говорят:

- Мы из реорганизуемого отдела по… эээ… работе с населением. Больше никаких неправомерных действий со стороны представителей власти. Мы славные ребята, — подмигивает. – Нам всего лишь нужны образцы…

И с этими словами вынесли из квартиры весь дорогостоящий алкоголь, ювелирные изделия, деньги и кое-что из бытовой техники.

Якобы мудрый китаец сказал, не дай Бог вам жить в эпоху перемен. Он и представить себе не мог, с какой скоростью может течь время, когда все говорят об инновациях, а добропорядочные граждане мечтают о конце света и суровом персональном надзирателе, будто явившемся из времён Торквемады и Лойолы, но успевшем переоблачиться в латекс и чёрную кожу. Just the place for a Snark! Снарку больше нет места в этом мире. Абсурд больше не воспринимается как весёлая, необременительная игра рассудка в свободные от забот часы — теперь это некая всеобщая установка на восприятие реальности и на соответствующую организацию этой реальности по принципу «чем чудовищней, тем лучше».

Кое-кто вовремя сообразил, что человечеству лучше вообще не иметь идеалов, чем то, что оно делает с любимыми идеалами на практике. Удавился бельевой верёвкой, и в кончиках пальцев до последнего мига дрожало сладостное предвкушение: сейчас остановят, образумят, и всё опять будет как всегда. Бельевая верёвка тоже умеет вершить неправедный суд над неправедными судьями – таков был вывод в воскресных газетах.

Впрочем, по-настоящему выводов как всегда никто не сделал, и свиные морды продолжили вальяжно разгуливать среди стад козлов отпущения. Этакий всеобщий Ноев ковчег, лишённый разнообразия и с надписью на борту «Titanic 2.0», что только подтверждает афоризм Гегеля об истории, которая учит нас тому, что ничему не учит.

Тут он было начал читать лекцию о сентиментальности, являющейся по словам Кундеры замаскированной формой бесчувственности, а по его собственному мнению – универсальной комбинацией глупости и эстетической слепоты, делающей обладателя неуязвимой машиной смерти, но увидел наконец, что аудитория пуста, и только пожилой уборщик в рабочем комбинезоне метёт вдоль рядов пластиковых кресел ворох бумаги.

- Иди домой и ложись спать, — сказал усталый голос из репродуктора. – Ты прекрасно знаешь, что здесь тебе ничего не изменить, так что постарайся хотя бы с комфортом провести отмеренный тебе срок… Безмятежный сон и здоровое питание… гимнастика по утрам… целебный свежий воздух… чистое постельное бельё… увеселительные прогулки по вечерам (сообщение сопровождалось резкими, неприятными звуками, так что скоро заболела голова)…

Профессор слёг с горячкой. В бреду произнёс магические формулы, которые открыли в наш ад портал из другого ада, откуда сразу полезли непривычные, фантастические служители зла. Впрочем, они быстро нашли общий язык с местными представителями, так что государственная деятельность закипела с удвоенной силой.

- Пока антипатриотично настроенные маргинальные элементы критикуют и брызгают ядовитой слюной…

Фразу прервала автоматная очередь. «Наконец-то!» — подумал с облегчением. Но это оказался всего лишь компьютерный шутер «Убей политика». Создатели игры явно слукавили, обрезав концовку, в которой главный герой садится в высокое кожаное кресло, обрастает жирком и обзаводится внушительной лысиной, сверкая которой в потолок, принимается строчить гебефренические инструкции и директивы. Вечный миф о Чёрном рыцаре. Как будто нельзя совсем обойтись без контроля. Как будто не было анархистских пиратских коммун в семнадцатом и восемнадцатом веке (капитан Миссьон), не было республики Фиуме, в конце концов, не было когда-то свободного Интернета. Бабуин взбирается на борт «Марии Целесты» и, крутя задницей, на которой написано «НЕ БЫЛО», исчезает в холодном тумане.

Призрачные чужие воспоминания, от которых осталась лишь полая оболочка слов. Однако Берроуз сделал доступным для каждого метод, с помощью которого в давно мёртвые слова можно вдохнуть новую жизнь. Вторая жизнь слов начинается в литературе, созданной из литературы. Скептик скажет, что это всего лишь очередное вторичное говно. При таком подходе, конечно, следует питаться одними простыми продуктами, считая все составные блюда несъедобным говном. Короче, очередная спекуляция от человека, пытающегося представить нечто одно в виде другого, чтобы вызвать у реципиента прогнозируемую реакцию. Вся прогосударственная, милитаристская риторика, наверное, со времён «Левиафана» Гоббса строится на подобной дешёвке, аппелируя к параноидальному страху перед соседом: вчера он танцевал в храме, а завтра придёт к тебе домой, изнасилует мать и сожрёт новорожденного сына, запивая водой из аквариума, поэтому сегодня, чтобы его напугать, нужны показательные массовые казни.

Возникает закономерный вопрос, зачем словам новая жизнь? Думаю, это как-то связано со смыслом, который они должны были донести, но растеряли на полпути, пока читатели лениво дожёвывали обеды и, ковыряя в носу, обсуждали новинки мод. В этот раз точно донесут? Прогноз неутешительный. Знаток человеческой природы, автор как бы разводит руками и говорит: «По крайней мере, я пытался».

Ночью кто-то оставил на стене граффити в духе улучшенного Оруэлла: «Большой Брат, Младший Брат следит за тобой».