Ромка Кактус

Голодное капище смыслов, где пустые значения и тени слов поглощают сами себя, вывернутое наизнанку солнце, что сеет тьму всюду, куда обратит взор, чемодан, набитый деньгами.

Привязанный проволокой к светофору дистрофик моргнул третьим глазом, и поезд продолжил падать с обрушенного моста в преисподнюю....

Чахлые сосенки мало-помалу заигрались новыми красками. Мужичок залез на верхушку одной из них, держа топор пучками усов, дико прущих прямо из ноздрей крапыми от седин волнами. На вершине сосны мужичок учредил гнездо из зубочисток, выпрямленных скрепок, записочек с телефонами разных должностных лиц, из ниток и разноцветного мусора, что черпал из кармана широкой ладонью с грубыми заусенцами вместо пальцев....

Кашин сидел в холодке. Постепенно мёртвая кожа залепляла ему глаза, и он смаргивал её по мере надобности. Иногда он вынимал надфиль и принимался за работу. Он работал огромную глыбу — в три раза выше его, но что это было?

Мужики приходили из цехов смотреть, как Кашин работает....

Ада сидела на стуле, подвернув для удобства ногу под себя. В одной ночной рубашке с короткими рукавами она поднимала руки так, что голова её, остриженная коротко, танцевала между поднятых рук, пока она разминала затёкшие со сна суставы шеи. Позвонки её хрустели, вставая на место, она глубоко выдохнула, она улыбалась, тонкая ткань ночной рубашки скользила по груди, маленькой и упругой, с заострёнными кончиками сосков, направленных к потолку, пока она выгибалась, делая утреннюю разминку....

Вот Линда — и все её друзья как бы вымышленные. То есть, где-то там они есть, явленные во плоти и слезах и первых пламенных поллюциях/менструациях, подростковых прыщах и прочем, только где это «там», за экранчиком смартфона, Линда точно не знает. А вдруг, это всё компьютерные боты, специально обученные нейросетью изображать её друзей онлайн, — и есть её единственные подлинные друзья?...

Платиновый блондин, в чёрно-эдельвейсовом спортивном костюме похожий на тамплиера уличного клана, вышел из подъезда, улыбаясь сквозь брызги утреннего солнца слепой улыбкой человека, которого всю жизнь держали в тёмной пещере, а теперь выпустили и объясняют, что такое свет....

1

туго натянута паутина холста.
мягкий кот в бирюзовой глуши
кисточками ушей
лепит карты мечты
из виноградных дождей
и коралловых эшафотов
с гильотиной-пропеллером
для особых гостей.

лунный свет сквозь дуршлаг.

2

ветер снова
играет в распахнутых
настежь глазах....

Анна милая девушка, только руки выдают неладное. Они будто от другого тела, которое больше и сильнее, а потому всё время тащит тяжёлый чемодан, набитый куриными костями, фотографиями цифры 4 и засушенными цветками ромашки — каждый в отдельном пронумерованном зиплоке, а полный их список, составленный францисканским монахом Себастьяном Толедским в одна тысяча триста четвёртом году, конфискованный полицией Мальорки у аргентинского наркоторговца, теперь находится в музее города Палермо....

Женщина с кракелюрами на губах. Призрачный ветер заходит в комнату с балкона. Женщина выходит на балкон, а там лето и зной обитают в запылённом стекле.

В прошлом году она ездила в Прагу. Собрала сумку, положила на стопку белья банан, блокнот, карандаш, застегнула молнию сумки, села в такси, села на самолёт, самолёт сел в аэропорту, женщина вышла из самолёта и села на скамейку в парке....

Паршивый тот год выдался. Нужно было начинать с начала то, что утратило всё очарование новизны. Дагобар сидел в баре без денег и ждал, когда что-нибудь случится, чтобы он мог начать.

Малыш вошёл в бар и сказал:

— Я собираю зубы.

Да уж....