Нудняк

Автор: Роман Релтиг
Мутно, грязно. Мучительными, казалось бы монументальными усилиями
открылся глаз лежащего на ковре лица. Оно было измято сном на полу и
измотано. Измотано усталостью не временного характера. Мертвый, слегка
злой взгляд, синие веки, вечно хмурая гримаса, все это указывало на
то, что что-то систематически шло не так. И черная полоса эта во
многом была обязана одному единственному случаю, который положил ей
начало. Позже я возможно поведаю о нем, а быть может и нет. Впрочем
это не столь важно, как например то, что обусловленная тем печальным
случаем грусть, если её можно так назвать, сыграла роль толчка в
цепной реакции, словно выстроенные в ряд, один за другим камешки
домино, или ядерная реакция: стоит лишь запустить этот чертов протон,
как он начнет выбивать другие, которые в стою очередь тоже
прохлаждаться не собираются, а будут жадно искать свое место, стараясь
потеснить окружающих вгрызаясь им в спины и глотки. Хаос.
Спустив ноги с кровати и встав(примечательно то, что телом он лежал на
ковре, в то время как ноги почивали на стоящей рядом кровати) он
окинул взглядом комнату. Отсеивая все, словно человек копающийся в
мусорке, по ошибке выбросивший что то важное и дорогое для него, он
наконец наткнулся на искомое. Вот оно. Поднял. Увы пуста. Ну и к
черту. Вообще все нахуй. Как труп свалившись на кровать он пролежал
так пару часов, просто глядя в белый потолок.

Подняться снова было сложнее, чем в прошлый раз, но преодолев и это
препятствие он направился на кухню, по прибытии на которую, впрочем,
осознал что не голоден. Хотя куда врать, конечно голоден, но глотка в
тот момент абсолютно не была настроена на проведение светских приемов.

Змейка, шнурки, пуговицы. И глянув перед выходом на часы захлопнул
дверь. Подошвы снова трут асфальт грязных улиц. Акации, ещё не
отпустившие свою листву, располагаются вдоль дороги. А вот и старая
дворняга показалась из за угла. Эх, какие все же у неё мученические и
в тоже время мудрые глаза. А ведь это всего лишь собака, но создается
впечатление что на веку своем она повидала и счастье, и неудачи, и
предательство, любовь, ненависть, разлуку… жаль что нет с собой
ничего.
Аптека, магазин, парикмахерская, аптека, магази… Какой, черт возьми,
разнообразный город. На углу галдела стайка школьников класса
восьмого. Все они выстроились вокруг одного. Приблизившись стало
понятно что в руках у него телефон последней модели. Потребительство.
Капитализм съел все творческие начала в человеке. Они же дети. Они
должны соревноваться в футболе, гонках на велосипедах, в учебе на
уроках математики или рисования. Ведь это все пропало почти под
чистую. Куда делось это, куда делись
пистолеты пластмассовые, рогатки? Когда вы в последний раз видели
ребенка с рогаткой? А ведь человечество пришло к тому, каким оно
сейчас является лишь благодаря инновативность, творческим решениям.
Кому то надоело носить мешки на горбу — придумал колесо и телегу. Кому
то надоело крутить педали — придумал двигатель внутреннего сгорания. А
сейчас что? Кому то надоело жить плохо — нарисовал календарь с
карикатурами тренеров английских футбольных клубов в эротическом стиле
и продал миллион копий по 10 фунтов.
Куда катитс… Да впрочем какая разница. В любом случае рано или поздно
будем гнить...
Тем временем ноги привели его на мост. Подойдя к поручням он взглянул
вниз. Высота будоражила. Метров пятнадцать отделяло его от воды,
грязной, но все же блестевшей как мрамор под осенним солнцем. Течение
было медленным, а быть может и вовсе отсутствовало. Он видел небо в
отражении, облака, солнце таящееся за ними, и себя. Быстро найдя
камень под ногами он запустил его вниз. Падал камень на удивление
долго, он даже успел представить себя на его месте, летящим вниз, не
обремененным никакими заботами, твердым и холодным, свободным. Ведь
как это прекрасно, просто лететь, и хоть полет этот будет длиться не
более двух секунд, он будет вечностью. Сотни мыслей, мыслей других,
глобальных, не связанных с насущным, надоевшим и проевшим дыру в душе,
пронесутся сквозь мозг. За эти две секунды можно стать философом, быть
может даже достигнуть просветления и выпустить дух наружу, бросить
это, пропитанное пороками и недостатками тело и улететь прочь.
Бульк. Вода распустила свои объятия и забрала его.
Какая разница, сейчас или потом. Ведь все в конечном итоге сведется к
нулю. Все старания, успехи, муки и неудачи, все это имеет смысл
меньший, чем падение камня...
Отпустив поручни он двинулся дальше по тротуару.
Даже боль лучше, чем ничего. Ведь жизнь это лишь вспышка света в
океане тьмы. Быть может нужно просто хвататься за неё, хвататься за
любую возможность сделать себя более счастливым, не взирая на
последствия, отбросив опасения и предрассудки, рациональность и
продуманность, двигаться вперед и не думать? Если б все было так
просто, хотя что тут сложного, что же останавливает, что за глупость в
нас сидит, что сковывает? Ведь казалось бы так просто снять эти
кандалы, ведь они у меня в голове, а голова моя, значит я могу, я
могу. Но...
Он уже миновал мост и ковылял через спальный район, пытаясь ухватиться
за нить размышления, словно она могла вывести его из беспросветного
туннеля. Но она потеряна, в голове бардак. Нужно выпить. Выходя из
магазина с бутылкой в руке со всей силы толкнул туда входившего
мужика, что тот аж пошатнулся, видимо в надежде на встречную агрессию,
и последующую драку, но тот обернувшись и посмотрев в глаза видимо все
понял и прошел молча.
Улица, за ней другая, мост, ещё улицы… Вот и дом. Захлопнув дверь и
наскоро скинув одежду и свалившись в кресло он начал хлестать с горла,
слегка морщась после каждого глотка. В комнате было темно и тихо.
Наслаждаясь этой самой тишиной на пару мгновений уйдя куда то в другой
мир, где все проживает в гармонии и дружбе. Там нет места ненависти и
страданиям, там есть бог. Но неожиданно весь этот мир рушится, будто
разбивающееся зеркало, ломается на сотню разных кусочков. Помутнело в
глазах, нахлынула дикая злость. Она просто разрывала его, с ног до
головы переполняла, жгла. Не выдержав он встал и стал колотить стену.
Удар за ударом, удар за ударом, пока обои не стали менять цвет с
серого на красный.
Тяжелое дыхание постепенно начало перерастать в стоны, стали слышны
всхлипы. Удары головой о стену, раз два, три, но лоб слишком прочен,
чтоб разбиться. В бессилии он сполз на колени. Рука с разодранной
кожей опухла. Пульсирующая боль все усиливалась, но казалось она лишь
помогает, утягивает хоть какую то часть мыслей на себя. В таком
положении он провел довольно много времени. Опомнившись встал, допил
все что оставалось и свалился на кровать. Сон принял его в свои покои.
Там он хоть ненадолго в покое.