Дас Аутостоп. ч.2

Автор: Дикс День 2, продолжение


- Рееепки-и-и-и-и… — предсмертным хрипом встретило нас село. Мы сидели на бетонной остановке, дивились на аистов, разбивших гнездо на бетонной электростолбе и жрали консервы.

2-3 часа никто не останавливался. Безрезультатно гадали почему, потом забили и решили сесть на автобус, который ехал в сторону Питера. Автобус остановился, да только тут мы и поняли что часть гривен, которой не хватает на билеты мы только что потратили на бёрн и шоколадку. Фейл и автобус уехал без нас.

Не помню, зачем мы ждали второй такой же автобус (а он, к слову, ездит с интервалом в 1.40), однако тот пролетел без остановки на огромной скорости и мы даже не успели выскочить из нашей остановочной будки.

Что-ж. Исследуем местность! Отправились в центр Рипок.
Шёл замечательный лёгкий дождь, у нас не было зонта и мы медленно хлюпали по лужам, истекая водами небесными.
Наконец нашли банкомат, сняли там достаточно денег для еды и автобусов и добрались до остановки, где из автобуса выходили люди.

Обратились к кудрявой тётке с зонтиком, у которой в сумке телефон орал «Возьми трубку! тынь-дынь, тынь-дынь! возьми трубку!»
Она пыталась отвечать нам на наши вопросы, параллельно ища телефон в залежах вещей, а он все никак не находился и не унимался.

«Возьми трубку! тынь-дынь, тынь-дынь! возьми трубку!»
Тётка не выдерживает:
- Да ёбжеж твою мать, когда ж ты заткнешьси!

Достаешь проклятущий аппарат и он ровнехонько затыкается.
В общем, она нас порадовала тем что из центра уходит маршрутка на Горностаевку, на неё нам и надо. Либо пройти дальше на трассу и ждать следующего автобуса, который будет все через те же час сорок.

Поблагодаривши даму мы достигли центральной площади Рипок, где стоял Ленин — копия Новосибирского, только меньше — и дождь наконец закончился.

Идем, осматриваемся, ищем дорогу на трассу. Второй или третий раз ситуация, когда я снимаю деньги в левом банкомате с комиссией, а за углом нахожу ПриватБанк. Из наблюдений — блядская карта привата работает везде по украине, но не работает в половине банкоматов и почти во всех магазинах РФ и Беларуси.

Навстречу топаем тётка. Слава спрашивает её относительно выхода на трассу. Тётка начинает ржать и уходит хихикая.
Из-за поворота, качаясь, выруливают два алкаша на великах — мужик и тётка. Спрашиваем их. Мужик абсолютно невпопад отвечает совершеннейшую хуйню и они оба, давясь от смеха укатывают дальше. Напряжение в воздухе нарастает.

Наконец, дорога выходит на горку и там виднеется трасса. Справа — лес, слева гнилая советская трехэтажная гостиница с темными окнами, ни дать ни взять отель из «Сияния» Кинга.
- Вот — говорю Славе — если щас не уедем — будем тут ночевать. За ночь сойдем с ума и останемся тут навечно.
- Ри-и-ипки-и-и… — шепчет лес справа. Улицы безлюдны.


На остановке нас встретила старушка лет ста тридцати, которая сказала что автобус точно будет через 2 часа. Окей.
Сидим, ждем, доедаем недоеденное.
Старушка уходит, два часа тоже, вслед за ней утекают и мы остаемся одни. По обочине через дорогу, качаясь, проезжает на велике очередной алкаш и медленно растворяется на фоне леса не доехав до поворота в Рипки.
Мы пугаем друг друга всякой хуйней касательно этих самых Рипок и наконец дожидаемся автобуса.
Киев-Питер вроде, едет на нас, притормаживает, мы старательно машем руками и… уезжает дальше.

Эхом сквозь Рипкинский лес пронёсся наш страдальческий вопль.

Делать нечего, мы вернулись в отель и сняли номер на двоих за 200 гривен.
В отеле, надо сказать, кроме нас практически никого не было.

Сходили в магаз, взяли там чего-то пожрать, вернулись, внизу купили две тарелки картошки с мяском, принесли все в номер и распаковали перцовочку, в которой почему-то были лишь остатки дозатора. Попили перцовочки-палёночки, потрепались сидя на внешней лестнице (это по которой с криком бегут мужики в одних трусах и бабы в исподнем, когда гостиница полыхает), да легли почивать.


11 июля 2012. День 3

Новый день встретил нас отличной погодкой, к тому же мы теперь точно должны были успеть на маршрутку до Горностаевки, поэтому мы вернулись в центр, где и узнали что она будет через полтора часа.
Зашли в магаз взять чего-нибудь попить, не удержались и купи холодненькой яги с шоколадкой, да ещё какую-то кофейную бормотуху с оригинальным дизайном этикетки, который заключался в частом и хаотично разбросанн повторении слова «Кофе» всеми возможными шрифтами и размерами. Сели за елями, купили блокнот с ручкой и стали записывать пройденный нами маршрут.

К тому моменту, когда пришла маршрутка, я допивал уже вторую банку. Увидев маршрутку, мы ломанулись к ней, однако она уже успела тронуться когда мы подбежали и лишь тот взволнованный грохот и шум что мы подняли вынудил водителя снова остановиться. Если бы мы дали ей уйти — чёртовы Рипки точно бы поглотили наши души.

Свежий летний воздух обдувал моё лицо. Маршрутка шла полным ходом по трассе Е95, оставляя ненавистные Рипки позади. Я медленно потягивал остатки яги. Тут Слава подергал меня за плечо и указал на проносящийся мимо нас дорожный указатель «Рипки» — он был перечеркнут. Улыбка облегчения заполнила наши лица.


Через полчаса мы были в Горностаевке — глушайшей деревне на самой границе с Беларусью, единственным достопримечанием которой была синяя табличка «ВIДДIЛЕННЯ ЗВ'ЯЗКУ», которая была ниже продублирована на французском.

Потом мы пытались попить из колодка, но вода там была зеленая, разговаривали с мужиком, который рассказал нам что на границу нам идти нет смысла, потому что там упрощенная система пропуска и пропускают только местных, а нам надо валить за 3км пешком отсюда в Добрянку, где есть железнодорожная станция и там уже прямувать на Беларусь.

У него в речи я впервые услышал «у три часа, у лево, у право».

Когда мы вышли из деревни, я приметил заброшенный дом и не удержался от того, чтобы залезть в его разбитое окошко.
Дом был однокомнатный, с кухней где стояла настоящая русская печь — с полатями, отверстием куда ставят горшки на угли и ямкой для дров внизу. В главной же комнате был только прогнивший диван и документ о досрочном освобождении какого-то хохла в 96 году, которому дали год в Беларуси, но отпустили по УДО на полгода раньше. К документу была приклеена его черно-белая фотка и сообщалось что на руки ему выдано 1850 рублей.

В углу комнаты с каждой стены было по окну, одно из них было разбито и через него мы влезали. А между стенами, под потолком, полочка и на ней иконка, по краям обделанная фольгой. На подоконнике нашлось две тоненьких свечки — мы подплавили им основания, приклеили к полке перед иконой и зажгли.

Дальше, мы выбрались из дома и пошли по дороге на Добряновку, промеж двух лесполос. На обочине свезло впервые увидеть живого крота! Точнее крот-то как раз был мёртвый, но по-крайней мере настоящий. Классный, в бархатной шубке, с мощными лапками и коротким хвостиком. А на груди копошились белые червячки, предавая тело земле.


Дойдя до Добряновки мы нашли магазин, в котором поели мороженого, потом тащились через всю Добряновку в поисках денег на билеты — поезд отходил в 8 вечера, а на тот момент было ещё только часа 4. Как оазис в пустыне увидели мы одноэтажный магазин с приватовским банкоматом. Купили холодного пива и бёрна и сели учить украинские падежи перед входом в магазин.

Там до нас ещё подходил мужик без большей части пальцев, зато со стаканом пива и материл власти и границы, из-за которых чтобы увидеться с родственниками — все время приходится заполнять ёбаные миграционные карты.


Как щас помню — пришли мы на жд-станцию за час до поезда, купили билеты и пошли на платформу. Достали чего-то пожрать, Слава уделал свой билет в жыре от шпротов, а потом пришли мусора и стали проверять документы. Я сдал миграционку, Слава — получил.

Подходим к поезду и выясняется что нам продали билеты на август. До отбытия поезда 10 минут.
Бежим обратно, суем ей в окошко — у неё аж руки затряслись «Только пополам не складывайте!!!»
- Почему? — спрашивает Слава и продолжает пихать в окошко, складывая билеты пополам.
- Нет-нет-нет-нет!!! По закону билеты становятся недействительными и их нельзя тогда повторно продать.
Фейспалм.
- А в чём это вы его замарали?
- В жире.

В общем не смогла она нам выдать новые билеты, побежала вместе с нами на платформу, уговаривать проводниц пропустить нас с этими горемычными жирными билетами. Проводницы долго молчали, потом также молча пропустили нас, билеты забрали себе и сказали что если начнутся проблемы то высадят нас с поезда. Ну да, мы же крайние — не убедились в том что нам подсунули такую подставу. Подложили свинью в карман в этой богом забытой Добрянке.

Дальше ехали в поезде, смотрели Дарью на ноуте, следили за тем как украинские деревья плавно сменяются белорусскими. Дачи, дачи, просеки, много берез.

Наконец, прыйихалы!
Выходим на Гомельский «ВАКЗАЛ» и охуеваем от чистоты и красоты кругом. Ни рекламы, ни мусора, ни бичей, ни грязи.

Шли по улице, читали таблички на остановках, загинались со смеху от белорусского языка.
«Теперь ты представляешь что я испытывал приехав в Киев» — сказал ему я.

Сняли белорусской бумаги в банкомате, нашли гостиницу и на первом этаже заведение общепита под названием Бацькi. Аналог киевской Пузатой Хаты и новосибирской Вилки-Ложки.

Набрали еды на двоих, пришли к кассе и нам выкатили чек на 68 400 рублей.
- Да тут разориться можно! — воскричал я.
- Придется брать кредит — добавил Слава. Или то был стоящий рядом осунувшийся белорусский мужик.

Кассирша смотрит на меня и невозмутимо так:
- Четыреста пятьдесят пятьсот

Я смотрю на неё и в голове у меня туман от усталости и новых ощущений.
- Что четыреста пятьдесят пятьсот? — вопрошаю.

- Разменять, мелочь есть?

И тут мы заржали. Эвона оказывается как! 450-500 рублей нужны для разменки!
Нет, нету.

Сидим, жрем. На фанте акцизная наклейка, как у нас на водке. Слава разбил пепельницу — пришлось отдать то ли 4, то ли 6 тысяч рублёв.
Потом Слава дергает меня за плечо, тычет пальцем на стоящий рядом с нами столб, я поднимаю голову и в ужасе замираю:
На столбе висит фотка в рамке — той самой комнаты из заброшенного белорусского дома. Все те же 2 окна, залитые светом, полочка с иконой в фольге. Только разве что накрытый стол рядом стоит, а так — привет из параллельного мира. Кусок в горле застрял.

Насытившись мы вышли на улицу, обогнули здание и вошли в гостиницу, где принялись изучать цены за номера.
Тётка с забавным белорусским дзеканьем и цеканьем (дзевять, смотрець, лежаць, дзесяць) сначала выкатила за номер нехилую сумму, но когда мы сказали что нам нужен самый дешевый номер на двоих, цена на него оказалась всего 10 баксов (300 русских рушлей, 75 украинских).

На более дорогие номера была ощутимая разница в цене между русскими (РФ, РБ) и жителями СНГ (Украина). Номера для хохлов стоили дороже чуть ли не на треть.
- Что за дискриминиция! — возмущается Слава.
- Це не дискримiнацiя, це незалежнiсть — отвечаю я.


Мы получили ключи и отправились на третий этаж.
К слову, ремонт в гостинице был очень даже приличный, лифт стальной, современный. Мы вышли в коридор, пол которого был устлан ковром, стены — со светильниками. Ну в общем, красиво и уютно.
- Вам до конца коридора и направо — поясняет кондукторша, сидящая перед лифтом.
Мы идем до конца, сворачиваем, открываем пластиковую дверь и бачим прекраснейший советский коридор с рассохшимся и некрашеным паркетом, дверями, покрытыми десятками слоёв масляной краски, с оторванными цифрами и расхлябанными ручками. Приоткрытая дверь в сортир пропускает на пол лучик жидкого желтого света и слышно как шумит вода в трубах.
А вот и наши апартаменты — номер написан ручкой на бумажке, бумажка приклеена к двери. Долго щупаем личинку замка ключом в недрах разработанной дверной пихвы, открываем и попадаем в крохотную прихожую, где слева в стену вмонтирован уродливый шкаф с приоткрытыми дверцами, а справа огромное старое зеркало и раковина у которой работает лишь один кран. И дает он ни горячую, ни холодную… тёплую воду.

Проходим дальше — советские панцирные кровати, советский стол, на котором 3 граненых стакана — играть в напёрстки, советский же ламповый телевизор, который некогда имел пульт ДУ. Однако теперь он даже не имеет панели для переключения каналов — выдрана, а лишь панельку, где можно руками крутить колёсики для каждого канала и менять местами перемычки. Я пробовал, но так и не нашарил ни одного канала, мабуть тому що антенна у телика являла собой советскую лапшу, уходящую куда-то по стене под потолок.

К люстре по потолку змеёй полз толстый чёрный кабель, прибитый гвоздями.
На стене у обоев был оторван клок.

Розетка за теликом была просто лидером уёбищности среди советских уёбищных розеток. Чтобы подключить туда Славину зарядку нам пришлось провод от зарядки узлом привязать к выступу на телевизоре, что позволило зарядке висеть под тем единственным и уникальным углом, при котором её штырьки задевали за электрические разьёмы в этой пластмассовой лаже.

Душа не было, однако я неплохо ополоснулся под теплой водой раковины и даже постирал там носки, после чего мы радостные устремились на улицу — бухать и отрываться..

ХА!
Выйдя на улицу мы обнаружили что за те полчаса, что мы копошились в недрах гостиницы, на улице всё умерло!
Ни людей, ни машин, ни магазинов!

Мы шли полчаса, после чего на вопрос «где тут ближайший продуктовый» нам в лицо посмеялись и указав рукой направление сказали что идти трэба ещё час никуда не сворачивая.
Те редкие магазины что попадались нам по дороге были закрыты на все засовы и более того из их табличек я узнал что у них, как в советское время, есть обеденный перерыв с двух до трех.

Через час, ободранные и уставшие, мы добрались до, о чудо!, супермаркета.
В нем не было никаких яг и страйков (как и по всей беларуси), водки нам не хотелось, решили испробовать дешевой медовухи (хоть я и подозревал что это окажется очередной хуетой). На кассе обнаружили табличку «оплачивать кредитной картой имеет право лишь её владелец. при несоответствии магазин имеет право задержать карту до выяснения обстоятельств». Т.к карта у меня была неименная, я решил дать её Славе, чтобы посмотреть как они будут выяснять кому она принадлежит. Но, к сожалению, как я и писал раньше — почти во всех магазин рашки и белорашки миттева хохляцка карта не працют и отваливается с сообщением «операция отменена».

Выйдя на улицу мы полчаса боролись с крышкой на медовухе, а когда её наконец попробовали — тут же выкинули. Пить эту дрянь было невозможно.

Кстати, позже я узнал что в Беларуси продается средство для алкашей, по виду напоминающее «крота» для чистки унитазов.
Выпиваешь эту дешевую алкогольную дрянь и через десять минут наступает здоровый шестнадцатичасовой сон по месту употребления.

Вернувшись до гостиницы мы с удивлением обнаружили круглосуточную кафешку рядом с Бацькамi, где и просидели ещё час.
Из алкоголя там было только ненавистное мне пиво, поэтому я пил колу и ел жареный картофан.
- Дай мне кока-колу за двенадцать тысяч рублей — серъёзным тоном говорил я, глядя продавщице прямо в глаза.
И, повернувшись к Славе — Да, я могу себе это позволить.

Ещё немного прогулявшись и придумав отличный термин «белосипедисты», в качестве названия для проехавшей мимо нас пары на великах, мы вернулись в нумера, повалились на кровати и с похрапыванием провалились в царство Морфея.


продолжение следует