Спектральный анализ... Женщины. Часть 17.

Автор: Бабанин — Алло! Добрый вечер.
- Не уверен.
- В чем?
- В том, что он добрый. Ты откуда? Такой голос далекий.
- Из дома. Сижу на подоконнике, свесила ноги, курю и вниз смотрю – так здорово!
- Ты это брось! «Если долго смотреть в пропасть – пропасть начинает смотреть в тебя»! Ницше читала? Впрочем, тебе это не надо.
- А ты чем занимаешься?
- Принял ванну с настоем ромашки, теперь кофе варю.
- О, я даже отсюда слышу аромат. Почему у тебя кофе всегда такой вкусный получается?
- Потому что я его люблю.
- А меня?
- Тоже хочешь пахнуть за версту? И тебя.
-У тебя есть какой- то свой рецепт приготовления?
- Женщины? Здорово звучит: «Несколько рецептов приготовления женщины»!
- К чему?
- Что «к чему»?
- К чему приготовление?
- К себе. Я не пойму, тебе что, скучно?
- Не-а, только грустно капельку.
- Принцесса грустит?.. Могу чем-нибудь помочь?
- Увы. У меня бывают периоды хандры. Лучше отсидеться дома, свесив ноги с седьмого этажа. А у тебя так бывает?
- Наверняка, хотя я не помню, что я свешиваю в таких случаях. Но на подоконниках точно не сижу, стыдно – второй этаж. Возьми почитай что-нибудь подходящее.
- Например?
- Например… не знаю, может, Тютчева. У него все такое прозрачное и сладостно-грустное.
- Сладостно-грустное? Так не бывает.
- Бывает, просто ты лентяйка.
- Знаешь, почему я не хочу к тебе идти?
- Засады боишься?
- Дурачок! Тобою не хочется заполняться. Так я сама собой, а после тебя ходишь, будто беременная: твои слова, твои мысли. Даже запах твой.
- Если я дурно пахну, сказала бы открытым текстом. Я бы не обиделся. А помылся бы или сменил парфюм.
- Только не начинай ерничать — испортишь мне мою печаль.
- Ты же сказала, что…
- Все, иди в ванну.
- Не могу же я сутками плескаться в ромашке. Я там уже был.
- Тогда конец связи.
- Ну, давай, грустилище.
- Я как-нибудь заскочу. Пока.

***

- Привет, ты что, в розыске?
- Развожусь.
- Это я уже слышал. Больше ничего?
- А ты считаешь, что этого мало?
- Для такого гневного вида маловато. Так, поаккуратнее!
-Это что?
- Статуя.
- Правосудия?
- Свободы. Аккуратней, говорят тебе. Она очень дорогая.
-Ты что, занялся скульптурой? Да еще из мрамора?! Не надгробие, случаем?
- Для тебя стараюсь, моя прелесть. По-моему, похожа.
- В жизни я лучше. Правда, ты ваял? Только не ври.
- В прошлой жизни я был скульптором.
- А я?
- А ты дятлом. Эй-эй, полегче, ей шестьсот лет, между прочим.
- Да?! А где ты ее взял?
- Ты что-то насчет развода говорила.
- К черту развод, к черту мужа и вообще, всех мужиков!
- Проникновенно. Отчего такая немилость?
- Все, проехали. Свари кофе.
-Мне сейчас надо уходить.
- Ты что, оставишь меня одну, в таком состоянии?
- Ты опять беременна?
- Дурак, я не в этом смысле. Ты же видишь — я на взводе. Никуда ты не пойдешь.
- Еще как пойду! Тем более, все мужики – сволочи, я не исключение. А ты оставайся наедине со своим «состоянием». Мне надо эту глыбу отвезти. Я вернусь часа через два. Можешь что-нибудь приготовить на ужин — помогает при депрессиях.
- У меня не депрессия. Я же русским языком говорю, что развожусь с мужем.
- Надеюсь, что не переберешься ко мне?
- Еще чего? Пусть он сматывается!
- Ко мне?
- Да. Что?! Причем тут ты? Куда хочет, туда пусть и сматывается — это теперь его проблемы. Козел!
- Мне некогда обсуждать нашего мужа. Все, я повез свою Милосскую.
- Давай я тебя подвезу, заодно все рассажу.
- Ну, уж нет! Я лучше пешком ее до Афин дотащу, чем…
- Ладно, я буду молчать. Бери свою мраморную подружку. О, да она голенькая! У-ти, пути. Может, ты сексуальный маньяк? А чего, такое бывает. Ладно, я пошутила. Ее обязательно в салон? В багажник нельзя?
- Ты что? Ею гордились бы Версаль и Лейпциг, а ты — в багажник!
- Ладно, тогда на заднее сидение. Ого, такая тяжеленная! Хотя, она и вправду красивая. Скажи, кто из нас тебе милее?
- Именно сейчас — она, потому, что мне надо доставить ее в целкости и сохранности, желательно с руками. Не ревнуешь, надеюсь?
- С чего бы это? Она же мраморная, а не резиновая.
- И не деревянная, заметь.
- Дурак ты. Куда ехать?

***

- Ты чего такая… напряженная, Принцесса? Ты какаешь? Да что с тобой?
- Ничего. Простоя наблюдаю вон за той женщиной.
- Женщиной?! Ну-ка, покажь, хочу узнать твой вкус. Где она?
- Вон, на той стороне, возле лотка. Ждет, пока мужики допьют пиво, чтобы попросить у них бутылки, видишь?
- Захватывающее зрелище!
- Не юродствуй! Может в молодости она была красивой и доброй.
- А потом?
- Потом от нее ушел муж, она начала пить, дети выросли и разъехались. Наверняка, она продала квартиру и теперь ютится с сожителем в подвале.
- Она что, твоя подруга? Откуда ты все про нее знаешь?
- Не знаю, мне так кажется. Да, грустная история. А вдруг и у меня жизнь так сложится? Дочь почти все время жила с бабушкой, я ей уже не нужна. Муж… однажды он меня турнет за все похождения с тобой. Моя профессия сегодня никому не нужна, учиться поздно, а мне скоро уже… много. А если и я буду ходить под ларьками и собирать бутылки?! Кошмар! Любой может тебя унизить, ударить, убить, а ты-совершенно бесправная! Ой, не дай Бог!
- Воспоминания о будущем? Но, дорогая, за бурную молодость надо платить. А на меня можешь не рассчитывать.
- В каком смысле?
- Если у ларька я буду пить пиво, то бутылку тебе не отдам.
- Спасибо, Пиноккио. Я всегда знала, что могу на тебя положиться в трудную минуту.
- От таких женщин за версту разит козлиной мочой, а я его не переношу.
- Такой ты меня не увидишь, а сейчас от меня пока пахнет «Клима». Давай ей как-нибудь поможем?
- Насобираем авоську бутылок?
- Давай дадим денег. На вот, отнеси ей, а то мне не ловко.
- Ни фига себе! Да за такие деньги я готов всю жизнь стоять под ларьками.
- Отнеси, пожалуйста.
- И что сказать?
- Ничего, просто отдай. Я здесь тебя подожду.
- Ты серьезно? Погоди, погоди, да что с тобой? Ты плачешь?! Вот дуреха! Ну что же ты, Принцесса! Да у этой бабульки дом завален персидскими коврами, а ты…
- Иди.
- Пожалуйста, только перестань рыдать. Если она тебе в знак благодарности что-нибудь передаст, брать?
- Что передаст?
- Ну там, глоток портвяшка или хвостик тараньки…
- Перестань пошлить! Иди же.
- Иду же.
(Окончание ожидается).