О режиссерах и массовке

Автор: Гудвин На майские праздники настала всеобщая расслабуха. Разъехался по дачам, шашлыкам и Турциям офисный планктон. Припекло солнышко, и даже суровое российское правосудие ослабило хватку и выпустило на майские праздники из своих гипотетических когтей Алексея Навального, которого, напомню, судят в Кирове за махинации с лесными ресурсами.

Сам подсудимый, бодр, свеж, раздает интервью, отважно шевелит тяжелой челюстью, рассыпая язвительные комментарии.


И вот перед нами одна из самых свежих, с пылу с жару, публикаций — интервью агентству РБК.
Много категоричных тезисов. Но вот какой конкретно пассаж насторожил лично меня. Лояльнейший и толерантнейший интервьюер спрашивает Навального: как тот относится к разного рода «нехорошим» историям, в которые попадают деятели оппозиции? Вот, например, история про Удальцова, Развозжаева, Константина Лебедева и грузинские деньги.

И вот какие слова летят в спину осужденному на два года Лебедеву из щелеобразных уст самого харизматичного оппозиционера:

«Уверен, что Лебедев был внедренный провокатор изначально, — на голубом глазу говорит Навальный. — Я его видел, естественно, но никогда с ним не общался, и он держался подальше, потому что нам все про него было понятно. Он был пресс-секретарем движения «Наши», который внезапно стал каким-то оппозиционером».

Ну, допустим, ладно. Знал. Но строчкой выше говорится вот что: «Я выходил на пикет в поддержку Лебедева, поначалу все окружающие считали его политзаключенным».

Ну, вот как-то так. Давайте попробуем перевести с навального на русский. То есть, Лебедева глава грозных миноритариев видел, но не общался. Притом категорически. Потому что знал: вот он — провокатор! Предупредил ли кого-нибудь? Или сам по себе знал, молча? Неведомо. А, может, видел, как трется вокруг товарища по борьбе Удальцова гипотетический провокатор, но молчал? Притом намеренно — пусть-ка Удальцов подставится. Ну, или попадется. Или Удальцов тоже знал о возможном «провокаторстве»? Но, если знал, то зачем молол языком во время «конспиративной» встречи с Гиви Торгамадзе в Минске? Но, в таком случае, такой шаг со стороны Удальцова обсуждается только в терминах клинической психиатрии.

Впрочем, мы углубились в дебри оппозиционных дрязг. Там, если не ногу сломишь, так чем-нибудь запачкаешься уж точно. И вывихом мозга чревато.

Имеем мы следующее. Навальный «изначально» ведал о провокаторе в окружении коллеги по «борьбе». Молчал. И даже «выходил на пикет», очевидно зная о том, что защищаемая персона — сотрудничает, так сказать, с охранкой.

А сам Лебедев, в интервью после суда, четко говорил, что мог бы все отрицать, получить десять лет и потерять все зубы и здоровье. Но — стоило ли?

История невероятно некрасивая. И говорит она, наверное, о качестве человеческого материала в оппозиционном движении. Один понимает, что за таких товарищей не стоит сидеть. Ну, а сами «товарищи» радостно мечут отправляющемуся на нары соратнику комки неблагоуханной субстанции.

И все равно удивительно вот что: порицаемый Навальным Лебедев — «изначальный провокатор», как-то сумел втереться в доверие к Удальцову, оказался допущен на секретные «терки», несмотря на послужной список, в котором черным по белому было написано: «Пресс-секретарь «Идущих вместе!»

Какой отсюда вывод? Да не очень утешительный. Просто, похоже на то, остальной человеческий материал в верхушке оппозиции — еще того хуже. Провокатор на го*нюке верхом сидит и попом-гапоном погоняет.

Или вот, дальше по тексту интервью Навальный высказывается о депутате Государственной Думы Илье Пономареве, который оказался замешан в скандал с «лекциями» в Сколково: «Илья Пономарев не член Координационного совета, он очень сильно поддерживал Медведева, пусть идет и поддерживает Медведева. Больше скажу: проблемы Ильи Пономарева и его лекции — это проблемы Путина, Медведева и ныне отставленного Суркова. Они это «Сколково» делали, сейчас выясняется, что они там платили друг другу какие-то гонорары за лекции».

То есть, снова переводим с навального на русский: «Твои проблемы, чувак. С нами, оппозицией, ты не поделился. И чихать мы на тебя хотели. Сам разбирайся. Нас — не вмешивай».

Ну, такие вот нравы в оппозиции. Что делать.

Да и взять тех же арестованных и осужденных по «болотному» делу. Невезучих офисных мальчиков и девочек, которые пошли, задорно гомоня, за главным бараном в узкое жерло полицейского кордона на Болотной. Вожак их как-то с особой теплотой — поминает? «Грев на тюрьму» — передает? Или просто пиарится на тех, кого сам же и подставил?

И вот еще удивительный фрагмент интервью. Касается он вышедшего в отставку министра обороны: «Сердюкову же до сих пор обвинение не предъявлено. Он в рамках их понятийной системы, достаточно четких принятых на себя неформальных договоренностей, приходит к ним и говорит: «Пацаны, я же все согласовывал, вы же все знали». А ему отвечают: «Знаешь, Толян, извини, такая штука вышла… Но ты не беспокойся, все будет нормально».

Можно, конечно, понять сказанное, как сетование на запредельный уровень коррупции и кумовства в коридорах власти. Но — сквозит, сквозит удивление: А как так? Почему они своих не сдают-то?

Люди для оппозиции принципиального значения не имеют. Будь ты самым высокопоставленным оппозиционером, нет никаких препятствий для того, чтобы плюнуть тебе в спину. И даже удивительно будет, если не плюнут.

Да и тем, кто совершает исполненные гражданского мужества перепосты в социальных сетях, кто засыпает своего крупночелюстного протестного кумира «лайками», выражая тем самым презрение к режиму, кто, может быть, пойдет на очередное шествие, стоит знать — вы все ничуть не лучше г*вна. Ну, для Навального, само собой. Вы можете отважно перечислять тысячу рублей в оппозиционный кошелек, можете спорить до хрипоты, но вы — го*но. Но не вы одни. Те, кто координирует действия оппозиции — тоже, в глазах предводителя, немногим лучше бурой субстанции. Люди отбрасываются прочь, как ступени ракеты, штурмующей открытый космос.

И в этом есть, наверное, какая-то неведомая оппозиционная справедливость...

Оригинал на PolitOnline