ОТЧУЖДЕНИЕ-2 гл.3 - «Южные электрические сети» ч.12

Автор: AlexPervov Вновь пришлось втягиваться в обходы и неоплачиваемые сверхурочные… Не прошло и недели, как вместе с Ваней и Егорычем мы бродили весь день по лесу под проливным дождём: искали повреждение на линии. Дугозащитный костюм ничуть не спасал от влаги, а водонепроницаемые плащи не поступили вовремя на склад, вследствие чего не было их и у нас. У меня возник когнитивный диссонанс: с одной стороны чёткое осознание того, что есть люди, которые никогда бы не стали работать на такой работе и тем более за такую зарплату; нежелание самому вертеться в этой, по сути, совдеповской атмосфере, а с другой – понимание, что по крайней мере в ближайшие два года, пока не закончу колледж, особо не рыпнешься. Я тут же вспомнил ещё совсем недавний период, когда всеми фибрами души желал попасть на эту работу. Не зря говорится: «Иногда люди сами не понимают, что пожелали себе.». Тем не менее, я чётко понимал, каково остаться без работы. Но в то же время, в глубине души, я был бы рад избавиться от трудовой повинности.
Ромик, добровольно освободившись от трудовых оков, подливал масла в огонь. Звонил мне во второй половине дня или вечером. Я отвечал, если не был занят.
- Работаешь? - вальяжно спрашивал он. Слышно было, как он потягивается.
- Так да, - со скорбью в голосе отвечал я.
- Бедняжечка. А я вот только проснулся…, - произносил он, зевая, - Хорошо, когда не нужно рано вставать. Сейчас схожу на кухню, кофеёчку заварю, позавтракаю…
- Позавтракаешь? Время уже третий час, - вёлся я на его провокации.
- Ну так самое время. Я же не какой-то там работяга. Могу себе позволить в такое время завтракать.
В этот момент прискакал Ильич, сообщил, что с минуты на минуту прибудет кран.
- Ладно, давай до вечера тогда, - завершал разговор с Ромиком я.
- А что так? - ехидно спрашивал он - Уже начальник въябывать зовёт? Ну давай, счастливо на дядю поработать!
Такие моменты повторялись всё чаще. Степень неудовлетворённости возрастала. Я с каждым днём всё больше и больше ненавидел работу. И чтобы хоть как-то её разбавить чем-нибудь приятным, купил компьютерные колонки, и во время работы на базе врубал либо музыку, либо скачанные с РСН радиопередачи «Media sapiens» и те, что вёл Игорь Гончаров один, без Сергея Минаева. Примечательно, что даже музыка не вызывала у коллег такое негодование, как эти радиопередачи.
- …Вы знаете, у меня есть такое подозрение, что большая часть людей, подписывающих трудовой договор, прекрасно знают, что денежные штрафы за то или иное нарушение договора не допустимы, и по идее работодатель за это должен быть наказан тем или иным образом. Но вообще-то денежные штрафы – это, на мой взгляд, граничит уже с уголовщиной. То есть ты работаешь, а с тебя снимают деньги, и говорят: «Ты слишком громко смеёшься, и мы вычтем с тебя 10 % твоей зарплаты, чтобы тебе неповадно было». Скажите, а почему никто не жалуется? Почему никто в суд не подаёт, а? Так и будет продолжаться. – вещал на весь склад из колонок Игорь Гончаров.
Я потихоньку сливал масло с трансформатора, Ильич в это время перекладывал различный хлам с одного места на другое, и мы оба чётко слышали каждое слово, произнесенное в эфире. К Гончарову подключился радиослушатель:
- Ну вот работнику платят официально пять тысяч рублей, а неофициально ещё двадцать. А потом ему говорят: «Вот ты тут потерял инструмент, и поэтому у тебя пятнадцать.
- А чего он не уходит? – громко прозвучал вопрос от Игоря Гончарова.
- Ну, люди боятся потерять работу.
- А может просто они их боятся? Ну и, с другой стороны, если человек постоянно всего боится, может и Бог с ними с этими людьми? Чего я о них говорю? Знаете, есть такое: «Выдавливать из себя по капле раба», ну он не хочет выдавливать, а наоборот - всасывать в себя с каждым днём всё больше и больше.
- Ну люди боятся всего: боятся сказать, боятся сделать.
- Нечеловеческое какое-то качество бояться всего. Тебя каждый день на работе, как бы вам помягче сказать… «любят». Каждый месяц «любят» против твоей воли. И, может быть, эти люди со временем научились получать от этого удовольствие?
- Ну или они научились этого не замечать.
- Вот, это хорошо, точно. Когда тебя «любят» против твоей воли, лучше этого не замечать. Ну тогда нечего и жаловаться на свою тяжёлую жизнь, или нужно?
- Ну они и жалуются, обсуждают между собой и на кухнях.
- Ну да. «Ах, наш начальник сволочь.»
- А потом идут и продолжают работать.
- И продолжают то же самое… Ну, наверное, грустно.

- До чего дурацкий ведущий! – возмутился Ильич, - И передача у него дебильная.
- Чем же? – поинтересовался я.
- Так он только своё мнение хочет всем транслировать, а всё что с ним не совпадает – он сразу же отключает, или кричит.
- Правильно и делает. Если слушатель начинает херню нести в эфире… И потом, у нас тут тоже кое-кто любит поорать, а мастер чужое мнение даже не пытается выслушать.
- Потому что у нас тут работа.
- А у него не работа?
- У него пиздобольство.
Через некоторое время к нам спустился Корячко.
- МП5А3 спрашивает: «А профсоюз?». Всеми вопросами любого нарушения трудового законодательства должен заниматься профсоюз. Вы когда-нибудь слышали, чтобы у нас профсоюзы, допустим, подавали в суд на работодателя и доводили его, к примеру, до банкротства, например за то, что он штрафует своих работников? «Метод кнута более эффективен, чем метод пряника», - считает один из наших радиослушателей, и я уверен, что не один, - зачитывал и тут же комментировал сообщения радиослушателей, Игорь Гончаров.

- А ты, Лёха, без этой порнографии не можешь работать? – спросил у меня Александр Михайлович.
- Порнография – это когда вы свою демагогию начинаете разводить.
- Как?
- И когда в коллективной работе у вас происходит излишняя суета и оры.
- У кого это «у вас»? А ты тогда к кому относишься?
- Я сам по себе.
- Как это сам по себе? Ты - член бригады!
- Ага. Под названием «Лебедь, щука и рак».
- Ты что-то до хуя умничать стал в последнее время! И пиздишь много не того!
- Пока вы не спустились, я здесь спокойно работал молча.
- Молча ты должен меня слушать! А не этого п и з д о б о л а!
- Лучше уж его послушать, чем вас…

- Я хотел подтвердить, что во многих крупных структурах коммерческих просто недоплачивают премии, бонусы и прочее. А для чего это делается? Просто сами выплаченные деньги на премии, они ж никуда не деваются из отдела, их получают начальники отделов, - говорил очередной дозвонившийся слушатель.
Мне приятель рассказал как-то раз одну историю, - перебил его Игорь Гончаров, - Начальник честно сказал своему коллективу: «Я купил новую машину жене, поэтому в этом месяце у вас зарплата будет урезана на 5 % у каждого». Но он был хозяином предприятия. Но всё-равно он был работодателем, и он не имел права этого делать.
- Понимаете, я придерживаюсь мнения, что работодатель – это прежде всего сильный человек, а сильный человек никогда не должен обижать тех, кто слабее тебя.
- Вот знаете, здесь я с вами не согласен, - возразил Игорь Гончаров, - Для того, чтобы отстаивать свои права, для того, чтобы никогда не расставаться с чувством собственного достоинства, устраиваясь на свою первую работу, с самого начала, ты должен понимать: работодатель и наёмный работник - это не взаимоотношение сильного и слабого, а это партнёрские отношения. Понимаете? Нас в советское время приучили, что это взаимоотношения сильного и слабого. Вероятней всего, до советского времени было то же самое. Современные условия диктуют, что это партнёрские отношения. Как только в голове у тебя сидит, что это партнерские отношения, дальше ты не позволишь над собой измываться.
Уходил Корячко чуть ли не трясясь от гнева.
А вскоре я узнал, что на место Димы объявился кандидат. Им оказался молодой, толстый парень Саня Тюлеев. Как только я увидел его, понял, что мы с ним разнородны. Так и вышло. Он чем-то был похож на Бакова из армии плюс Корячко и Оращенко в одном флаконе. Про таких обычно говорят: «Наш человек. Свояк». Такие всегда смогут подстроиться под любой коллектив и влиться в него. Их мнение всегда и во всём совпадает с мнением остальных. Они будут хвалить тех, кого хвалят все, и ругать того, кого ругают остальные. Главное – не выбиваться из коллектива, быть как все, и ни в коем случае не говорить то, что идёт вразрез с мнением большинства. Где-то в глубине души такие люди преследуют свои цели, и помнят о них постоянно. Втираясь в доверие, они чётко знают, кому надо польстить, кого публично поругать, с кем панибратски пошутить, но именно такие предадут любого из них при первой же возможности, как только впереди замаячит маятник их цели.
В первый же день Тюлеев стал демонстрировать свою чрезмерную инициативность. Подмазался к Оращенко и Корячко. Он им понравился сразу.
На другой день он немного задержался дома и опоздал, но как только зашёл в бытовку, тут же позвонил Ильичу.
- Ильич. Я пришёл. Что по работе надо сделать?
- Да, в принципе, пока ничего.
Но он не оставил Ильича в покое, когда тот появился в бытовке и сел пить чай.
- Ильич, какое мне задание выполнять? – как молодой боец, желающий прогнуться перед командиром, с пионерской готовностью спросил он.
- Ну… в принципе… можно потихоньку ТП собирать, - нехотя сказал Ильич.
- Пойдём! – всполошился Тюлеев, и жестом призвал меня, - Пойдём ТП собирать!
- Хочешь – иди собирай. Я подойду позже.
- Зачем позже?!
Вот как ему было объяснить?
- Затем!.. Ты рвёшься – и иди сейчас. Не хватало мне тут ещё одного Корячко, только моложе! - возмутился я.
- Ну ты и лентяй! – демонстративно бросил он мне и направился к ТП.
Чуть позже я к нему присоединился… и уже через пять минут работы с ним в паре понял: в бригаде прибавился ещё один последователь Оращенко в юном обличии, вместо нормального Димки. Теперь я стал стопроцентной белой вороной в небольшом коллективе. Моим антиподом стал молодой Тюлеев, которого все члены бригады, за исключением водителя Андрея, идентифицировали как своего. Он с удовольствием общался с ними на темы автомобильных движков, рыбалки, про то, как гульнул на выходных… Меня, отныне, спасали только колонки и плеер. Правильная музыка и радиопередачи в записи служили мне чем-то вроде креста против вампиров.