ВОРОПУГИ- ( легенда, первая часть.)

Автор: кнопка (Легенда- часть первая)

После крушения рыболовной шхуны и невероятного везения, Василия Иванова прибило волной к побережью Южной Америки - небольшому острову Гайана, почти сплошь покрытому влажными джунглями. Помыкавшись по лесным трущобам аборигенов, наконец-то Василию повезло; Он нарвался на русскую экспедицию,
которая по прибытию в Джорджтаун замолвила в посольстве за него словечко.

Счастливый, как выживший мамонт после апокалипсиса, он, задвинув соломенную шляпу на лоб, и развалившись на лавочке в порту, терпеливо ожидал сбора команды на корабль. Попивая пепси, душевно затягивал в полголоса: - “Степь да степь кругом…”.
Когда пошёл на третий круг, неожиданно уловил левым ухом подпевку на чисто русском языке хрипловато - сиплым голосом:- “В той степи глухой умирал ямщик”.
Повернувшись, Василий замолчал и застыл студнем.

Рядом с ним сидел внушительных размеров краснолицый мужик в бейсболке,
из которой сбоку торчали два синих пера и пристально на него смотрел.
На лице индейца не дрогнула не одна мышца, лишь правая рука, огибая контуры деревянной клетки с огромным, синим попугаем, тянулась к его запястью, на котором болталась единственная дорогая вещь – командирские часы.

--Чо те надо, мужик? - Насторожился Василий.
--Халу бапаб. Тума юма.—Индеец подвинул клетку ближе к Василию. Настойчиво держа вытянутую руку с раскрытой огромной ладонью, словно застывшей ковшом экскаватора, он давал понять, что огребёт по любому.
---Нахуй мне твой петух! Иди с миром, а то ведь я не лыком шит!
---А куна матаб?
--Мотал бы от меня нахуй, матаб!—Василий отвернулся и стал пристально высматривать территорию для нового местечка. Втянув со вздохом приятный аромат дыма,
неожиданно появившегося со стороны непрошеного гостя, он обернулся.
Индеец, раскурил трубку и, протянув её, настойчиво повторил:
---Куна матаб.
---Ну, с этого нужно было начинать…--Вася затянулся.

В этих краях, это было обычным делом. Почти у всех местных жителей, где он иногда ютился, имелась травка, да пойло, хрен знает из чего. Народу разного прибило к этому острову, начиная с Колумба и кончая Васей, поэтому чаще говорили жестами.
Всё внимание сосредотачивалось в основном на руках и на взглядах. Но Васе смертельно не хотелось смотреть аборигену в не моргающие глаза.
Хватало тянувшейся руки.

--- Халу бапаб!---Нервным спазмом низкий звук пронзил тело Василия. Приготовившись развернуть меха русской души на всю катушку, он содрогнулся, когда из клетки резануло по ушам фальцетом: “Браток, как зовут тебя?”
---Вааася…---Моряк сначала тупо уставился на индейца, потом на попугая.
Птица, просунув на половину клюв между деревянными прутьями, наклонила голову и навела фокус черного зрачка, пристально изучающего глаза с жёлтой обводкой на онемевшего Васю:
---А меня зовут Гоша. Только не спрашивай, почему я попугай. Сам не знаю!.
---Даже не собираюсь гадать на кофейной гуще – кто ты есть. Но что по-русски говоришь - приятно.
---Потому что я русский!—Гордо провозгласил попугай, но тут же изменил тональность. Поманив когтём, он прошепелявил Васе прямо в ухо:- Ты, Вася не жмотничай. Они сначала мне все перья повыдирают, а потом съедят за милую душу. Ну, где твоя русская щедрость и великодушие? Ты ещё себе часы купишь, а вот моя смерть твою совесть замучает....

И Вася сдулся. Не то что бы совесть или милосердие, какое - то там, смутило. Нет!
Это было гребаное одиночество, завывающее водосточной трубой и сдавливающее горло бельевой веревкой. Словно попавший в его липкую паутину сначала барахтаешься, пытаясь найти путь к спасению, но наконец начинаешь понимать всеми фибрами заблудшей души, что не прилетит никакой комарик и не спасёт тебя, как глупую муху.
И уже, не дёргая обессиленными лапками, тупо будешь ждать, пока одиночество не высосет остатки сил.

Но для Василия последние дни скитаний были замечательным периодом. Всё складывалось удачно. Появился целый “рой комариков”, разнёсших паутину в клочья
и настоящий друг, можно даже сказать бесценный, ибо часы, подаренные ему отцом, были реликвией и путеводной звездой. Но так, наверное, устроен русский дух - последнюю рубашку с себя долой и никаких размышлений! А что попугай это не ворон немного, конечно, смущало, но друзей не выбирают. Да и какая разница, кто твой друг- главное чтоб подпевал душевно!

Команда геологов встретила на борту Васю с клеткой однозначно растерянно.
Кто-то намекал на непредвиденные трудности с перевозом таких экзотичных птиц,
пользующихся небывалым спросом на мировых птичьих рынках, кто-то подшучивал
над ним, называя его пиратом Флинтом. Но, так или иначе, всё разрулил сам Гоша,
не выдержав напряжённой паузы. Он не только поразил всех своими способностями говорить, но также и неслыханным русским красноречием, чего не ожидал даже сам Василий.
Чётко изложив план беспрепятственного пересечения границ по воздуху, попугай даже предложил услугу, посильную своим силам - перебрасывать по ту сторону мелкие артефакты, которые бы обходили систему деклараций.
Команда была в восторге и, назвав Гошу птицей счастья - Фениксом, стала готовить переброску ценностей, которые могли бы послужить дополнительными финансовыми инвестициями в собственные карманы.

Пересекая Атлантику, Вася с нетерпением ждал родных берегов, как впрочем, и Гоша, который досрочно предвкушал необычные впечатления от странного чувства – встречи с Родиной, которую почему - то помнил и четко знал, что он именно оттуда, где с неба иногда падает снег, и не растёт папайя. Тогда, в то злополучное утро, проснувшись на шапке ветвящегося дерева, в оголтелых джунглях, Григорий Семенов понял, что что-то произошло непоправимое. Но, так и не решив этой сложной задачи, которая состояла из многочисленных неизвестных, забил на все теории и аксиомы, смирившись с трёхпалыми конечностями и крыльями.

В Питере геологи долго прощались с попутчиком и несколько раз предлагали солидный куш за Гошу, но Вася был непреклонен. Друзей не продают!- Бывалый моряк бил кулаком
в грудь, и на этой ноте торги временно прекращались.
Скупая попугаячья слеза быстро смахивалась крылом. После того, как Гоша застрял в сетке охотников и, переходя из рук в руки к новым владельцам, наконец-то понял, что людям доверять нельзя , затаил в душе обиду на человечество,
решив не доверять даже Васе.

Единственный фактор, который мог сохранить отношения - это обязательная необходимость присутствия. Поэтому Гоша очень старался, насколько хватало изобретательности, понравится Васе, корнями врастая в новый образ и пытаясь выжить любым способом. Но, более всего сближало их, то обстоятельство, что они были оба русские, до глубины души и… в глубокой жопе. Судьба обоих забросила на этот остров против воли, но свела, вопреки логике.

Добравшись, наконец, до своего города, Василий не смог сдержать восхищения от перемен на родной улице и широко улыбался, как ребенок. Вместо облупившихся пятиэтажек красовались разноцветные высотки.
Свернув за угол, Васина улыбка застыла звериным оскалом, когда на месте своего дома
он обнаружил торговый центр.
Блуждая между высоток, с трудом отыскал и муниципалитет, который тоже переехал в новое здание. Именно там Василия безжалостно и основательно “клюнул в жопу жареный петух”.

Оказывается тогда, когда он бегал по джунглям с индейцами, здесь вершилось его настоящее. Он был зачислен в список пропавших без вести. Квартиру поставили на специальный учёт по коммунальным долгам, а не оформленные вовремя документы
на переселение вообще лишили прав на собственность.
Бумага, выданная иностранным посольством только предполагала гражданство,
а вот чтоб доказать, что ты гражданин России в России и имеешь соответствующие права - нужен паспорт. Нет прописки - нет паспорта. Нет паспорта - нет прописки.
Рисовалось садовое кольцо, притом бесконечное и, чтоб выскочить из него, нужны были деньги и не маленькие, ну на крайний случай - хотя бы временная регистрация. Знакомые разлетелись по новым квартирам- ищи свищи, да и вряд ли помогли бы, а родственников у Василия не было.

В гостиницу не сунешься без паспорта. На квартиру не пускали с попугаем и, тяжело вздохнув, Вася присмотрел себе подвальчик в одном из производственных помещений
на окраине города. Так они жили - не тужили пару лет.

Гоша, на старом Арбате, лихо отплясывал и наяривал русские частушки во весь голос, собирая нехилую выручку. Отстёгивали ментам за место . А ещё, эксклюзивной парочке, подкидывали деньжат щипачи. Гоша научился подворовывать, проникая в квартиры и богатые дома, а Вася сдавал ценные побрякушки в ломбард.
Живя не в клетке, попугай свободно перемещался не только в жилом помещении,
а вылетал прошвырнуться на волю.
К своему удивлению, он запросто спаривался с воронами, подминая каждую попавшуюся на пути. Эти дурры были все на одно лицо и Гоша совершенно не чувствовал угрызения совести. Всё было так естественно и просто. Птичья жизнь казалась божьим даром, и он пользовался во всю этой привилегией.

Со временем Вася снял небольшой домик и особо уже не напрягался без паспорта.
Всё что нужно у него было. Но однажды на Арбате он хватил лишку спиртного и по пьяни продал Гошу какому-то хлыщу с телевиденья за пять тысяч баксов. Гоша не стал сопротивляться. Если уж стал не нужен, то пусть так, чем стать когда-нибудь жареной курятиной.
На телевиденье уникум долго не продержался, хотя рейтинги зашкаливали.
После двух скучных передач “ Пусть о нас говорят” забыл про тормоза. Плюнув на выученный текст, Гоша высказал своё мнение прямо в эфире про Родину,
о которой мечтал, послав её и всех слушающих граждан далеко и без хлеба.
Не забыл передать привет и Васе, на всякий случай, если он купил телевизор.
Разогревшись от эмоций, завершил выступление полным разгромом студии.

Выпорхнув из окна в голубое небо, он исчез навсегда из поля зрения, затерявшись в лесных оазисах России.

(продолжение следует)