Лезвие Розы

Автор: Владюха Он сидел за чёрным роялем, плавным ритмом перебирая бело-чёрные клавиши отголосков музыки.Richard Marx – Right Here Waiting. Эту песню он играл в тот самый вечер, когда в зале сидели люди в чёрных костюмах и вечерних платьях. Они сидели и слушали, боясь сделать лишние действия, словно его можно спугнуть, он перестанет играть и убежит. Сейчас он играл только для себя. Главный зал консерватории был пуст и холоден. Никого не было. Никто не аплодировал. Никто не дышал в унисон ритма его музыки. Он был здесь совсем один. Он, рояль и волшебство его пальцев. На краю чёрной крышки лежала роза кремового цвета с капельками чего-то красного. Та самая роза, которую она ему подарила, когда все остальные стоя аплодировали с криками восторга от музыкального удовлетворения. Он всегда заканчивал свой концерт этой песней. В чёрном и красивом она подошла к нему, чтоб подарить тот самый вид розы, который взрывал её спящие эндорфины. Он посмотрел в её глубокие, как волшебное озеро зелёные глаза и это всё для него изменило. Он держал её за руку, когда они той же ночью гуляли босиком по мокрому песку балтийского моря. Порывы ветра доносили до его ушей её сладкий голос. “Когда ты играл эту песню, я думала лишь об одном: Какого это заниматься любовью с тобой на этом рояле? “Он ничего не ответил. Лишь сжал сильнее её руку и через час, открыв ключами закрытые двери консерватории, ответил на её вопрос . Рядом с её телом лежала кремовая роза. Он это хорошо запомнил, словно навечно нарисовал картину в своём сознании.
Он любил играть в ресторанах. Ему нравилось, что он играл для людей, которые далеки от искусства музыки. Его вдохновляло, что люди, которые пришли просто поесть дорогих морепродуктов и выпить французского белого полусухого, могли громко кричать ему – “Браво” и с удовольствием пожимать ему руку с улыбкой на лице. Если твоя музыка может понравиться обычным людям, то это успех жизни. Он так считал. Она считала также. Именно поэтому она была в каждом ресторане, в котором звучали магические ноты с его пальцев, и дарила каждый раз одну розу одного цвета после той самой песни. Той ночью он ей признался, что этот вид роз - его самый любимый. Как будто она это знала с самого начала…
Она его любила разумом, сердцем, душой и телом. Он её любил только телом… Она это видела и пыталась двигать эти тяжёлые мысли дальше от себя. Он, как любая творческая личность любил жить в крайностях. Вершина радости и бездна грусти – две станции, на которых он любил сходить с поезда жизни. Он не делился с ней самыми сильными эмоциями. Она оставалась одна в комнате, пока за закрытой дверью звучали страстные мелодии счастья и депрессии. Она верила, что это лишь вопрос времени. Любящие сердца умеют ждать. Ждать – звучит, как терпеть и мучиться. Она всё это делала сразу. Заниматься сексом и любовью - это так похоже телом, но так далеко душой. С ней он занимался сексом, а за закрытой дверью, создавая музыку – он занимался любовью.
Он не менялся. Рестораны, музыка, секс и кремовая роза. Она начала убегать из дому, словно он ей изменял, и она ничего не могла сделать. Она намекала, он не понимал. Она говорила, он не верил. Она кричала, он не слушал. Она пропадала из дому, а он пропадал в комнате с роялью. В том переходе с гитарой, в рваных джинсах, с кудрявыми волосами парень играл ту самую песню. Richard Marx – Right Here Waiting. Если бы он открыл глаза, то увидел бы, как перед ним стоит девушка с растёкшейся тушью и битым сердцем. Она стояла и слушала. Слушала и вспоминала. Вспоминала и чувствовала. Он посмотрел. Она убежала.
По дороге на учёбу, по пути на работу она шла через переход, где могла играть та песня. Гитара. Это что-то другое. Что-то брутальное и что-то нежное. Она искала ответы на всего один вопрос – “Почему она так часто идёт через переход, где сидит парень в рваных джинсах?”. Через неделю она всё поняла, когда стояла около него, держа в левой руке розу.
Ещё один ресторан. Ещё один концерт. В этот раз, что-то было иначе. Внутри него, что-то дёргалось, трещало, вибрировало. Его пальцы изящно скользили по клавишам, а сердце скользило по аллеи ожидания чего-то больного. Он наконец понял. Она всегда приходила на его концерты. Отпрашивалась с работы, убегала с учёбы, врала родным. Для неё не было преград прийти. А сегодня её нет. Он не верил. Она должна прийти, она просто опаздывает. К середине концерта, ну пусть даже под конец, но она обязательно придёт. Она должна подарить ему кремовую розу. Как в самый первый раз. Он ждал, боялся и чувствовал, как кровоточит слева под грудью. Концерт закончился, аплодисменты, ненужная похвала и восхищение. Спустя 30 минут, час, два она не появилась. Звонок. Алло. Кто-то видел её сегодня с каким-то парнем. Они пошли в какой-то отель. Зашли в какой-то номер и закрыли дверь. У того парня в руках была гитара…
По дороге домой он зашёл в цветочный ларёк и купил одну розу кремового цвета. В комнате в тумбочке лежит Colt Python 1994 года выпуска. Идеальные формы, харизматичный вид, изящно смертельный. В правой руке роза, в левой холодная смерть. Таким его видели на улице. Одурманенный, одержимый, холодный со слезами на глазах. Один выстрел в дверь, один удар ногой, одно вонзание лезвия розы в разбитое сердце. Они лежали в постели, когда он зашёл. Три выстрела и парень уже никогда не будет играть на гитаре в переходе. Хватило бы одного выстрела в сердце, в голову, в лёгкие, чтоб забыть этот мир навсегда. Он не поскупился на отчаянную агрессию. Она начала кричать, раскидывая слёзы по сторонам. “Я не могла тебя делить с музыкой. Ты мне изменял каждый раз, когда закрывал дверь и творил музыку. Я лучше сгорю в аду, чем буду для тебя второй. Ты для меня был всем, ты был моей музыкой, моими нотами. Я для тебя… лишь пустая тетрадь с нотным станом.” Он слышал её слова, но они терялись в тумане его мыслей. Рука с дрожью начала опускаться... Она прыгнула к нему, чтоб обнять, поцеловать, ударить, убежать … Его пальцы не выдержали эмоций, её сердце свинца. Капли попали на розу. Их уже невозможно смыть.
Слёзы стекали по его руками покрывая клавиши, до которых он дотрагивался. Вперемешку с пятнами чужой крови белизна клавиатуры скрылась за бледно-красным оттенком с привкусом соли. Крики и выстрелы в отеле невозможно было не услышать. Человека с розой и с большим револьвером невозможно было не заметить на улице. Он играл на любимом рояле, но его звуки не могли заглушить рёв приближающейся сирены. За ниму идут. Он знал и ждал. Отделение 7 и 11 полиции полным составом ворвались в пустой зал, где когда-то сидели люди в чёрных костюмах и вечерних платьях. Когда-то здесь раздавалось эхо аплодисментов и выкрики восторгов. Десятки людей в форме против одного человека за роялью. Капли крови стучали ритмом об пол, падая с края покрасневших клавиш. Перед тем как зарядить револьвер, он зарядил в себя упаковку её антидепрессантов. Она пыталась с помощью химии заглушить химию боли в её сердце. Он запил всё это дорогим виски, которое получил в подарок от преподователей в ту ночь. У любого лекарства есть побочный эффект. За счёт увеличения дозы при приёме, процент такого эффекта увеличивается в разы. При смешивании алкоголя с медицинскими препаратами возможно два варианта: нейтрализация действия лекарств или усиленный эффект. Коктель из виски и антидепрессантов взорвал его центральную нервную систему огромным количеством импульсов к сердцу, где последняя команда была – “Остановись”...Отпустив своё тело, его голова вдавила клавиши. На крышке рояли по прежнему лежала кремовая роза с каплями на лепестках, на том месте, когда он стонами и жарким дыханием отвечал на её вопрос. Рядом лежал пустой револьвер, где когда-то лежала та, которая так любила Right Here Waiting...