Джереми.

Автор: Кирилл Головкин Джереми Кэмп умер в воскресенье, 16 сентября, в 19-28. Трагически скончался, самым банальным образом не справившись с управлением на скользком от дождя участке дороги, ведущей в пригород Бостона. Машина вылетела в кювет, перевернулась несколько раз и осталась лежать, никем не замеченная по причине отсутствия дорожных ограждений и примыкавшего вплотную к шоссе густого леса. Джереми был жив еще несколько минут после аварии, а потом умер.
Пришел в себя он спустя сутки. Выбрался через разбитое лобовое стекло, с трудом перелез залитый его свернувшейся кровью капот. Осмотрелся. Левый локоть белел осколком кости, прорвавшей и пиджак и драповое пальто. Но боли не было. На лбу Джереми скорее с удивлением, чем с ужасом обнаружил вмятину, в которую спокойно можно было засунуть пол пальца. Кровь уже не текла, передвигаться он с трудом, но мог, поэтому нетвердой походкой направился вдоль шоссе домой. Добрался он до своего квартирного комплекса почти через 2 часа, на улице было темно, поэтому мало кто обращал внимание на его порванную и заляпанную чем-то бурым одежду.
Он никому и ничего не сказал. Да и некому было. Родители бросили его, оставив жить с полоумной бабушкой, когда он был совсем маленький, друзей у него не было, из родных - только тетка, живущая на другом конце страны, которую он, к тому же, никогда вживую не видел, а все их общение сводилось к типичному обмену поздравительными открытками на Рождество. Бабушка, мир ее праху, скончалась пару лет назад, оставив нелюдимого и замкнутого Джереми один на один с диким и пугающим его большим миром.
Два следующих дня он просидел дома, заказывая еду на дом из различных ресторанчиков, с каждым новым заказом ожидая, что он сможет поесть. Но он не был голоден, только пил воду и чувствовал смертельную, простите за каламбур, усталость. Вообще, для Джереми свойственно было чувствовать усталость, вселенскую грусть и невнятные приступы апатии, граничащей с аутизмом. Но сейчас он просто нутром чуял, что он изменился. Что он чужд этому миру по определению. Он понимал, что погиб. Что люди не живут с открытой черепно-мозговой травмой, чувствуют боль в открытом переломе в руке, им ведомо чувство голода и страха. А он ощущал лишь грусть. Тяжелую, накрывающую как могильная плита, веющую холодом и одиночеством.
Он пытался смотреть телевизор, слушать музыку, но абсолютно, тотально ничего не чувствовал. Как-будто из окружающего мира высосали все краски, убрали яркость, заретушировали всю красоту, как девушки в Facebook неумело ретушируют свои чересчур накрашенные лица. Это сравнение показалось ему забавным, он усмехнулся и вдруг понял, что нужно поискать подобные случаи в Интернет. Но, оказалось, кроме типичных «я видел призрак своей бабушки» и «оккультные воскрешения онлайн» Джереми так ничего и не нашел. Откинувшись на спинку его дивана из Ikea, на который он копил несколько месяцев, парень понял, что все вокруг него пустышка, серая хмарь, подобие жизни. Вся его дорогая мебель, элитный кондоминиум, плазма во всю стену, слишком дорогая для него машина, взятая в кредит… Все это ничего не значит, если он сейчас просто физически не может насладится вкусом двухдолларового хот-дога из вагончика на углу. Если он не может ощутить в полной мере вкус к жизни. И раньше тем более не мог. Гонясь за очередным повышением в гребанной корпорации офисных воротил, он слишком многое пропускал. Возможные свидания и случайные знакомства с людьми, которые могли бы стать его друзьями, походы в кино и театр, рок-концерты и вечеринки… Да что там сожалеть. Этого уже никогда не… Стоп. Джереми решительно встал с дивана. И пошел собираться на работу.
Здраво рассудив, что своим внешним видом, он может шокировать своих коллег по работе, Джереми потратил еще день на приведение своего тела в порядок. Вставил на место кость в месте перелома и заклеил рану скотчем, промыл ссадины и заклеил их пластырем, с особым тщанием проделал то же с вмятиной на лбу и аккуратно перевязал ее чистым бинтом. В душе провел не меньше часа, отмываясь от едкой грязи и корки застывшей свернувшейся крови. Критично осмотрев себя в зеркало, он решил, что выглядит вполне прилично, хотя чересчур бледная кожа не давала ему покоя. Поэксперементировав с купленной в магазине пудрой, Джереми понял, что лучше он побудет бледным, чем покажется на улице в таком виде. Умения наносить макияж ему явно не доставало.
На работе его встретили… никак. Его словно бы не замечали. Пара человек вяло спросили что с ним случилось, и, получив в ответ «ничего серьезного, попал в небольшую аварию» так же вяло желали скорейшего выздоровления и спешили по своим делам. Все здание его компании напоминало разворошенный муравейник. И никто из них толком не знал, чем они все таки занимаются. За все дни отсутствия Джереми, работы накопилось довольно много. Несмотря на то, что он был замкнутым и необщительным человеком, мистер Кэмп оставался ценным сотрудником и биржевым аналитиком высокого класса. Его отчеты влияли на многие крупные сделки компании, однако из-за своей инфантильности и полного отсутствия каких бы то ни было амбиций, продвижения вверх по карьерной лестнице не предвиделось в ближайшие сотню лет.
Закончив с первой стопкой бумаг, Джереми, мельком взглянув на треснувший экран своих «Касио», по привычке собрался на ланч в столовую для работников. Спустился в холл, сделал свой стандартный заказ – пара сандвичей, куриный бульон и тройное латте. Только усевшись за стол, он с какой-то отрешенной усталостью подумал, что не чувствует голода. Чтобы не вызывать особого внимания к своей персоне, он посидел еще десять минут, поковырявшись для виду в еде. Хлебнул на ходу кофе, удивившись, что не чувствует даже тепла от напитка, исходящего паром. Поднимаясь на лифте на свой этаж, Джереми вдруг осознал, что все его уловки оказались фарсом, ведь его никто и никогда не замечал. С чего бы этому факту измениться?
Доделав всю работу и сходив на совещание под конец рабочего дня, старший аналитик и нелюдимый чудак, а ныне просто хладный труп, неизвестно зачем пришедший на работу, Джереми Кэмп отправился домой.
Он не спал всю ночь, не мог физически. Веки не смыкались, мысли ворочались вяло и неуклюже, но вряд ли это хотя бы отдаленно можно было назвать сном. Даже сном мертвеца. По мнению Джереми, мертвецы и спать то должны как убитые, извините уж за каламбур. Крепко и навсегда засыпать в своих уютных и теплых, оббитых войлоком гробах. Почему то сам он был этого счастья лишен.
Так прошло еще несколько дней. Хмуро, скучно, однообразно, как будто кто-то под копирку, аккуратно и скрупулезно перенес все события из одного дня в другой. Этот невидимый садист делал все, чтобы Джереми мучился от собственной апатичности и полной дезориентации. А потом пришла нелепая поначалу мысль покончить с собой. Не в силах больше влачить такое жалкое существование, которое и раньше то трудно было назвать жизнью, а теперь и вовсе не походило ни на что хотя бы в какой-то мере терпимое, мертвец поехал поздно вечером на мост. Там он привязал к ноге цепью, которой раньше привязывал велосипед, какую-то тяжеленную железяку, найденную в гараже и молча рухнул вниз, в черные воды глубокой реки. Вся штука в том, что умереть Джереми не смог и там. Он пробыл под водой около трех часов, в итоге потеряв всякую надежду на чудесное умерщвление своего бренного, уже и так мертвого тела, и, подобрав на руки все ту же тяжеленную железку, побрел по дну реки к берегу. Такого идиотского сценария самоубийства Джереми даже представить себе не мог. Вернувшись домой, грязный, мокрый, воняющий рыбой и тиной, с небезызвестной железкой в руках, он уселся на свой дорогой диван. Сел и… Дико, безудержно расхохотался. Он смеялся, пока не выступили слезы на глазах, пока голова не начала кружиться, а за окном не забрезжил рассвет.
Утром он привел себя в порядок. Одел свой лучший костюм, сменил повязки на новые. Он четко знал, что надо делать. Вышел из квартиры, захватив с собой исписанную мелким почерком бумажку.
Начальство было ошарашено его заявлением об уходе, но положенные по закону премиальные и выходное пособие ему все таки выплатили. Вместе с его собственными сбережениями получалась довольно внушительная сумма. Джереми вышел из здания своей бывшей работы, бросил кожаный лаковый портфель в мусорную корзину. Бледный мертвец с повязкой на голове шел по улице с большой суммой наличных в правом кармане, списком самых важных дел в другом и широко улыбался.
За следующие месяцы Джереми попробовал и сделал все, что смог придумать. Все, что когда-либо хотел или просто видел. Все, чему завидовал втайне другим людям. Более рисковым и более успешным.
Он поднялся в горы и покорил несколько вершин; плавал в океане с акулами, и даже дал себя укусить самой настырной из них; сходил на концерты рок-групп, о которых никогда не слышал, но пришел от этого действа в невероятный восторг; купил доску для серфинга и честно пытался кататься, хотя каждый раз оказывался под водой и, скорее всего, утонул бы если бы мог; прыгал с парашютом; ездил на Гоа, катался там на слонах и, следуя практике знаменитых йогов, закапывал голову в песок и просидел так до конца дня, потом ему стало скучно и помахав на прощание смущенным мастерам, ушел осматривать джунгли; снялся в массовке для блокбастера про очередного супергероя; получил права на вождение мотоцикла, но, как оказалось, это не так весело, как в фильмах про байкеров; ходил на собрание анонимных алкоголиков и рассказывал там анекдоты; смотрел фильмы про зомби и хохотал там от души, чем дико раздражал окружающих; познакомился и переспал с девушкой-готкой, которая абсолютно нормально отреагировала на его заявление, что он уже месяц как мертв. Он брал от жизни все, не имея самой жизни. И ему этого хватало.
Джереми Кэмп сидел на верхушке колеса обозрения в парке отдыха, сжимая в руке рожок с мороженным, и смотрел на прекрасный пейзаж родного города. Почему он раньше так не делал? Почему не замечал этой красоты, этих возможностей, всей сочности и яркости жизни? Он лизнул безвкусное мороженное и зажмурился от удовольствия. Все было замечательно. Истрепанный листочек с его планами покоился в нагрудном кармане. Все пункты были выполнены. Вечером того же дня, Джереми Кэмп отправился на место своей гибели. Искореженный автомобиль был все там же. Странно, что никто его до сих пор не нашел. Мертвец сел на водительское сиденье, захлопнул за собой дверь и впервые за столько времени уснул. На этот раз навсегда.