Грузчик

Автор: Припадок спокойствия За столиком вынесенным перед кафе, сидит и безразлично наблюдает за воскресным потоком горожан, неспешно текущим мимо него, грузчик магазина Союз - Василь Петрович Гринцюк, собственной фигурой. Василю Петровичу трудно. Сильно помятое лицо его хмурится, и узит глазки, рассчитывая уменьшить просачивающееся сквозь них количество света. Свет его раздражает, люди его раздражают, всё его раздражает. Голова болит. Василий Петрович ждёт. Но вот из двери кафе появляется официантка с бокалом холодного пива, и у Василя Петровича резко улучшается настроение. Он возбужденно потирает трясущиеся руки, и водит языком по пересохшим губам. Официантка ставит бокал на столик.

- Сколько с меня?
- Двадцать гривень.
- Сколько? Сколько?
- Двадцать. Вы глухой?
- Ладно Иди, - Василий Петрович нетерпеливо машет руками на официантку, и не дожидаясь пока она уйдет, прикладывается губами к краю бокала. На лице его появляется блаженная улыбка.
- Уффф.

Мир переворачивается с головы на ноги, и снова становится знакомым приятным местом. Мужчина рассматривает гуляющих горожан, и теперь это уже не высокомерные говнюки больно стучащие по тротуару каблуками пару минут назад, а вполне приличные люди.

Василий Петрович выливает в себя остаток спасительной влаги, и удовлетворенно расплывается в кресле. Солнышко чуть припекает его обоснованную возрастом лысину, и он довольно щуриться.

Нет, всё-таки хорошо вчера посидели. У Веры Александровны, был день рождения. Весь коллектив, как единый орган, едва ли смахивающий на мозг, до трех ночи не уставал желать заведующей здоровья и удачных результатов ревизий. Пожелания громко звучали в одном из украшенных дешевыми репродукциями маринистов залов кафе, того что возле центрального рынка. Василий Петрович не отчетливо, но всё же помнил, что помимо цветов, тостов и салата Цезарь, были ещё танцы. Он смутно видел, как скакал перед заведующей в образе горячего кавказского абрека, а Вера Александровна, подобрав грудь и живот, белой лебедью парила вокруг его зигзагов, под аплодисменты наслаждающегося изысканным зрелищем коллектива. Василий Петрович ещё припоминал, как вытаскивал из карманов полученный утром аванс, кричал "Гуляем", и раскладывал купюры в благодарные руки официантов. Тут он засунул руку в карман брюк, и помрачнел. Потом засунул другую руку в другой карман, и помрачнел ещё больше. Тогда мужчина осторожно тронул за руку проходящую мимо официантку, и лебезящим спросил, нельзя ли ему позвонить за счет заведения. Девушка принесла телефон. Он набрал номер охранника.

- Коля, спасай.
- В чем дело, Василь Петрович?
- Коля я в кафе, заказал бокал пива, а рассчитаться не могу.
- Так попросите вашу будущую жену одолжить.
- Какую будущую жену?
- Веру Александровну.
- Какую Веру...
- Так заведующую нашу. Вы же вчера при всех ей предложение сделали, на коленях стояли, ноги целовали, хотели поднять на руки, но не сложилось. Вы из-за этого расстроились, и убежали, а ещё ...
- Коля, я что, действительно предлагал ей выйти за меня?
- Ну да, на глазах у всего коллектива. А она торжественно сказала - "да".
- Коля, но она же стодвадцатикилограммовый Гитлер с пизанской башней вместо прически...
- Тут уж вам виднее, вы жених...
- Спасибо Коля...

Трубка безвольно опустилась вместе с рукой к земле. Василь Петрович понял, что дни его сочтены. Во всяком случае те, которые он считал приятными. От неё ему уйти, как удавалось уйти от двух предыдущих жён, уже не удастся. Оставалась ещё слабая надежда на то, что у Веры Александровны нет на него трезвых планов.
Он набрал номер заведующей.
- Алло, Вера Александровна? Гм... Вера? Ты не могла бы мне... Что? Когда? Прямо сейчас? К ЗАГСу? Бегу...

Официантка видела, как мужчина посетитель всполошившись поднялся, бросил телефон на стол, и не оплатив заказа понесся вдоль улицы. Она кинулась было вслед за ним, да где там...

***

Перед ЗАГСом было накурено. Бычки валялись под ногами у мечущихся особей мужского пола, которые доверив очередь к кабинету регистрации заявлений своим будущим половинам, толпились перед входом, стараясь не смотреть друг другу в глаза. Всё это напомнило Василю Петровичу призывной пункт военкомата: та же неуверенность, та же надежда попасть в "хорошее место". Он набрал в грудь побольше воздуха, храбро выдохнул - "Я всё сам решаю", и повернул назад, но грозный оклик Веры Александровны появившейся в дверях, оборвал его путь к свободе.

- Василь Петрович, я здесь.
- Вера Алексеевна, - попытался расплыться в счастливой улыбке Василь Петрович, но подрагивающее, правое веко его выдавало. - А я ищу вас, ищу...
- Быстро идите за мной, скоро наша очередь.

Василь Петрович опустил голову, и пошёл за растворившейся в недрах ЗАГСа заведующей, привязанный невидимым стальным канатом к её мощному крупу.

Процедура много времени не заняла, и поставив подпись под заявлением, наш герой на месяц получил отсрочку. Так государство заботится о своих гражданах - дает шанс одуматься.

- Теперь мы не можем до свадьбы целоваться, - сказала в такси Вера Александровна. Василь Петрович не знал, радоваться ему этому факту или огорчаться. Потому как было неясно, что она думает насчёт всего остального. Если Вера Александровна планировала войти в семейную жизнь под парусами целомудрия, то это было замечательно, а если ограничение касалось только поцелуев - ... Машина скоро довезла его до угла дома, и на прощанье, выглянув в окошко, невеста показала кулак, подправив жест напутствием:

- На работу, смотрите мне, не опаздывайте.

После чего машина рванула прочь, обдав Василя Петровича выхлопными газами смешанными с визгом шин, оставив один на один со своими серыми мыслями на безразличном тротуаре.

***

Утро в магазине началось неожиданно. Все смотрели на него как на инопланетянина, и почтительно здоровались.

- Доброе утро Василий Петрович, - пропела ему худая как верба Инка, вместо того, чтобы по привычке гаркнуть - "Петрович, чего шкеришься, молочку тащи". Уборщица Варвара Микитовна тоже не стала донимать его привычным криком - "чего расселся, иди работать лобуряка", сгоняя с мешков с сахаром в подсобке, на которых он обычно удобно устраивался во время перекуров, а по-матерински ласково посмотрела на него, и махнула рукой.

К обеду Петрович окончательно стал чувствовать себя не в своей тарелке. В тоже время ему было приятно, это невесть откуда взявшееся уважение. Лица у сослуживцев вдруг сделались мягкими и участливыми. "Гляди-ка", - думал про себя Петрович - "Да я теперь могу... ". Что он теперь может, Петрович пока не знал, и потому решил начать с малого. Он задержался в обеденный перерыв на пять минут дольше обычного, и никто не сделал ему замечания. "В этом определенно что-то есть ", - подумал Василь Петрович, решив завтра попробовать развить успех.

Всю неделю Петрович шёл по незнакомой доселе тропинке расширения своих прав и сужения обязанностей. К воскресенью, он даже отважился, и схватил в подсобке за зад Инку, когда та зашла посчитать сколько осталось пачек зелёного чая. Она не вмазала ему, как он опасался по физиономии, а деланно засмеялась, и ласково пожурила - "Как вам не стыдно Василь Петрович. Вот скажу Вере Александровне, тогда узнаете...". Это было настоящее и непривычное для пьющего холостяка открытие. Такие возможности.

С Верой Александровной он виделся только на людях, и тогда старался не смотреть на неё, чувствуя на себе взгляд проголодавшегося удава. Она же, уверенная в победе, не настаивала на свиданиях, решив наверстать всё после свадьбы.

Из-за коктейля из ощущений вседозволенности и приближающейся беды, Петрович начал поддавать. Нервы гудели плохо настроенными струнами, и шкалик "Березовой на бруньках" сначала вечером, потом в обед, а затем и утром их немного успокаивал. Работу он стал делать всё хуже и хуже, не успевал выносить товар в часы пик, и превращал разгрузку в испытание для доставлявших товар экспедиторов. Те матерились не вписываясь в график, но зная по слухам его теперешнее высокое положение, терпели.

Когда до свадьбы оставалась всего неделя, Вера Александровна пригласила Василя Петровича к себе в кабинет - обсудить детали предстоящей церемонии. Она сидела за столом, украшенная башней из волос на голове, в накрахмаленном синем халате и испытывающе на него смотрела из-под густо наведенных бровей. Василь Петрович мялся у входа, пытаясь скрыть амбре, и благодушное настроение. Он хмурил брови стараясь выглядеть серьезно, внимательно рассматривал мебель кабинета, ища на что можно было бы опереться, и старался не поддаться нарастающей качке.

- Василь Петрович, как вы знаете скоро у нас с вами семья.
- Это да, - отозвался мужчина.
- Поэтому мы должны оговорить некоторые подробности наших отношений. Я вам скажу чего жду от вас, вы скажете мне, что вам хочется иметь на завтрак.
- Я хотел бы бекон, - робко попросил Василь Петрович.
- И ещё я скажу вам, чего я не потерплю, - не слыша его слов продолжила заведующая. - Я не потерплю того, что вы щупаете продавщиц в подсобках магазина; я не потерплю того, что вы не справляетесь со своей работой за которую вам платят; я не потерплю того, что вы выпиваете в рабочее и нерабочее время ...
- Это невозможно, - робко сказал Василь Петрович.
- Что невозможно?
- Соблюсти всё эти "не потерплю" вместе - это невозможно.
- Вы хотите сказать, что мои требования к вам как к будущему мужу избыточны?
- Именно так, - как можно тише сказал Василь Петрович.
- ВОН !!! - донесся рёв из начальственного кресла. - ВОН!!! С этой минуты вы уволены и с должности грузчика, и с должности жениха. ВОН!!!

Василь Петрович козлёнком выпрыгнул из кабинета. В смущении он поспешил на свежий воздух, на рампу. Та была пуста. Вокруг тоже никого не было видно.

Он прислонился к железной опоре навеса, и заплакал...