Кинчев.

Автор: Михаил Кузьмин Рыбалка.
1985 год.
Толпа подростков на спортивной площадке, у средней школы, убивало время.
Предвкушая длинные каникулы, строили планы на лето.
Кто-то курил изображая из себя взрослую и свободную личность.
На металлическом спортивном козле стоял магнитофон Весна. Из динамиков неслось послание «Мы вместе».
- А я с Кинчевым на рыбалку поеду, вдруг ляпнул белобрысый парень, и уверенным жестом левой руки поправил чёлку.
Сверстники, посмотрели на наглеца, соображая что ответить.
Первым опомнился верзила переросток Фёдор и с вызовом произнёс.
- Чё ты врёшь то, Кузя, на фиг нужен ты Кинчеву !
-Я не вру, у меня тётя в Питере живёт, она в театре работает,
сказала что поможет с Кинчевым связаться, и пригласит его к нам в деревню.
Это конечно, была откровенная ложь, но деваться уже было некуда.
Кузя, потеряв связь с реальностью, что, кстати, часто с ним случалось, и сам поверив в свою выдумку, не в силах уже отступить начал рассказывать небылицы о том какая у него тётя, и сколько в Питере он перевидал разных знаменитых людей.
Как правило, толпа делиться на две категории, одни начинаю жутко завидовать, другие раздражаются такой откровенной и наглой лжи.
Кто первый сделал шаг вперёд и сунул Кузе кулак под глаз уже не известно, но били отчаянно и от души.
В весенней грязи лежал Кузя, весь в крови, разгорячённая толпа подростков убежала, как только увидела подходящего учителя физкультуры. Физрук подошёл к подростку, и за шиворот поставил его на ноги. Кузя плакал не от боли, а от обиды, ему не поверили.
Лицо было всё в грязи, перемешанной с кровью.
Красное на чёрном – сухо произнёс физрук и добавил,- на физкультуру нужно ходить чаще, и в секцию запишись, хотя бы легкой атлетики.
Парень рукавом вытер нос, с упрёком посмотрел взрослому дядьке прямо в глаза, и подняв кулак в сложенной козе, произнес «Красное на чёрном» и поплёлся прочь.

2013.
Автомобиль послушно реагируя на команды водителя уверенно отмерял километры, и сокращал расстояние до цели.
Кузнецов с удовольствием вглядывался в пролетающий мимо пейзаж. Май в средней полосе России прекрасен, удивителен и чист.
Предстоящие дни обещали быть потрясающими.
Год назад Кузнецов уехал в северный город на очередную стройку. Нужен был глоток свежего воздуха ,нужно было разобраться с самим собой. Предложение, возглавить новый проект вдали от нынешней действительности, было принято без колебаний. Обрастая новыми знакомствами, Кузнецов познакомился и с местным организатором концертов.
После той памятной трёпки, которую Кузе задали его сверстники, он не переставал стучаться в дверь с надписью «Рыбалка с Кинчевым». С каждым прожитым годом, по пути приобретая стереотипы и не нужные привычки, дверь с надписью всё больше тускнела, медные ручки покрылись зелёным налётом, а в отверстии для ключа поселился паук.
В 25 лет он забросил музицирование на гитаре, подростковые идеалы превратились в пыль на виниловых пластинках. Погоня за счастьем убивала счастье, желания становились всё более мещанскими, утробными и примитивными.
Шаг в перёд, шаг в сторону был необходим. Шаг куда угодно, как там Крыса в рассказе Харуки Мураками, «Танцуй, танцуй, танцуй».
Главное переставлять ноги и не останавливайся, тогда всё получиться.
Где-то в феврале, возвращаясь по холодным улицам Васильевского острова домой, Кузнецов увидел музыкальный магазин. По этому маршруту он ходил довольно часто, но внимание на этот магазин на Среднем проспекте не обращал. А тут магнитом, вывеска притянула взгляд.
Купил.
Купил гитару. Купил на последние. Купил спонтанно.
Улыбка на лице натягивалась сама. Чёрт возьми, как же приятно вновь воспроизводить любимые песни. Через пару месяцев пальцы вспомнили все аккорды. Жадность игры на гитаре уже начала пугать и жену.
Отыскав в шкафу красно чёрный шарф, Кузя двинулся на концерт.
Он стоял рядом со сценой, это было сложно, очень. Кинчев пел, пел весь зал, жёг, зал жёг фаеры.
Ручка на двери начала поблёскивать, паук переселился, предчувствуя перемены.
После того концерта, количество вербальных запросов отправленных друзьям, знакомым, знакомым знакомых и просто вдруг попавшихся на пути Кузнецова, достигала критической массы.
Закон сохранения энергии должен был сработать. Информация запущенная в околоземное пространство должна была дойти до космоса, и космос должен был принять меры, в противном случае бури было не миновать. Кузнецов это знал, и не переставал протирать дверь от пыли, время от времени прополаскивая красную тряпку в жидкости «Цель».
Так и случилось.
Приятеля, который организовывал концерты, звали Михаил. Этот милый человек, обладающий огромной уверенностью в своих поступках, Кузнецову понравился сразу. Просьба разместить на строительном заборе рекламу очередного концерта, давала Кузнецову шанс показать доброе отношение к Михаилу.
Зимой в Сибири светает поздно, путь освещён только холодными фонарями. Но, ещё из далека, унылый ледяной забор посылал какой то знакомый сигнал, в груди у Кузнецова ёкнуло. Увидев забор ближе, сомнения пропали. Это была огромная растяжка-реклама предстоящего концерта группы Алиса.
Просьбу стать частью встречающих и помогающих в разгрузке и погрузке багажа группы, Михаил поддержал. После короткого объяснения сути желания Кузнецов получил гордое звание администратора встречающей стороны, чтобы по словам самого же Михаил, к тебе привыкли.
В аэропорту было людно, рейс из Питера. Цветы, кто то стоял с собакой на руках. Из зоны прилёта выходили люди. Кузнецов сканировал выходящих.
Вот он, мелькнуло в голове. В капюшоне и в очках. В лёгком спортивном костюме, совсем не по погоде. На улице минус 40. Вот он. Вот он, его взгляд. Пронизывает. Укоряет. Побуждает.
Но, нужно держаться, сам себе бормочет под нос Кузя.
Кинчев курит на морозе, автомобиль, отель, разгрузка в ДК, дом, нервный сон.
День, репетиция перед концертом, нервы, колотит, блять как же колотит от того что он здесь, прямо перед тобой. Репетирует, а ты сидишь в пустом зале, и делаешь вид, что тебе по фиг.
Водка, бутерброд с поблёкшей сёмгой. Водка. Сигарета.
Скоро концерт. Ещё водка, сигарета. Дрожь всё сильнее. Уже почти сутки есть возможность задать вопрос. Ручка на двери блестит, светиться. Нужно просто уверенным движением взяться за неё, холод меди быстро улетучится, нажать, и с силой открыть дверь. Но, руки налились свинцом, язык прилип к нёбу.
После концерта, народ расходился быстро. Кинчев выжидал в гримёрке когда все разбредутся по домам. Кузнецов сидел в микроавтобусе. Музыканты загрузились в машину, пришёл и Кинчев. Двинулись в сторону гостиницы. А шанса так и не было. Нужно что-то делать, вертелось в голове Кузнецова. Железные ворота вздрогнули, медленно отворились, микроавтобус уже на территории гостиницы.
Кузнецов помогает музыкантам выйти, переставляет какие- то вещи.
А это моя сумка,- слышит он голос Кинчева.
Я помогу, небрежно кидает Кузя, и несёт сумку в гостиницу.
Один лифт не работает, в первый лифт влезли все музыканты, кто-то уступает место Кинчеву, но тот мотает головой, мол подожду.
Пульс 200, круги в глазах, ноги из ваты. Язык, твою мать, давай, ну же, сука, давай.
Константин Евгеньевич, можно вопрос задать?
Ага, валяй, - отвечает Кинчев.
Кузнецов подошёл так близко, что почувствовал лёгкий запах переработанного алкоголя.
А можно вас на рыбалку пригласить, произнёс Кузнецов.
Кинчев приподнял очки, и сфокусировав взгляд на наглеце спросил.
Ты с мной хочешь, или чтобы я с тобой поехал?
Да, мне всё равно, как вам удобно, можно и ко мне поехать . У нас красивая река, щука, хариус, окунь.
Происходит фантастика, Кинчев берёт Кузнецова под руку и ведёт на диван в холле.
Минут пятнадцать, два человека трепались о рыбалке. Время от времени каждый разводил руками, тот что Кузнецов руки разводил не так широко.
Дрожь ушла, но водки хотелось. Пульс ещё прыгал, но уже не зашкаливал за пределы нормы.
Константин Евгеньевич встал – ну ладно, приезжай, 15 мая жду.
А куда?,- спросил Кузнецов вы не сказали куда.
А, Хуя – глядя прямо в глаза, ответил Кинчев.
Чего, хуя?- Испугано переспросил Кузнецов.
Какого Хуя?! - уже удивлённо спросил Кинчев.
Ехать-то куда, Константин Евгеньевич?
Оловяное Хуя, - ответил Кинчев.
Казалось, что всё таки Кузю тогда мало побили, на фиг ты нужен Кинчеву, дебил.
Собрав последние силы, отыскав последний на сегодня запас наглости, Кузнецов повторил вопрос.
Куда ехать-то Константин Евгеньевич?
Господи, я говорю.
Село Оловяное, база Муя, понял?
А, Оловянное Буя, - произнёс Кузнецов, и расплылся в улыбке.
Кинчев зашёл в лифт, Кузя поднял козу вверх, «МЫ ВМЕСТЕ».
МЫ ВМЕСТЕ, просочилось сквозь закрывающие двери лифта.
Офис, поиск, есть такая, звонок, заказ. Теперь только ждать.

И вот теперь Кузнецов ехал в дальнюю даль, предвкушая встречу с Кинчевым.
Базу нашёл быстро, получил ключи от дома. Кинчева ещё не было, ладно подождём. Вечер прошёл в приподнятом настроении, водка и свежий лосось, взятый у соседей рыбаков были к стати.
На второй день, чудо превратилось в пыль на дороге.
Кинчева не было.
Можно было собираться домой, детская наивность больно ударила по самолюбию.
Кузнецов сдал ключи, бросил вещи в багажник, и вырулил на дорогу.
Соображая, по пути, что делать оставшиеся три дня, решил навестить старинного лётного друга.
Для душевной беседы нужно было затариться водкой. Протянув продавщице купюрю, за пару бутылок водки, Кузя услышал до боли знакомый голос.
Голос спросил, «Сколько водки будем брать?».
Две уже есть, ответил Кузнецов, глядя Кинчеву в глаза, и уверенным движением руки поправил белобрысую чёлку.