Продолжение

Автор: Царицынский Олег Сергей Вадимович сидел на диване напротив телевизора. Пульт в руке, указательный палец на кнопке переключения каналов, как на курке. Казалось, он мог начать отстреливаться в любой момент если что. Но «стрелять» каналами телевизора ему не хотелось. Неожиданно он понял, что смотрит не в телевизор, а как бы на него, совершенно не понимая действа, которое там разыгрывалось. Спроси его сейчас, что он смотрит, так и не скажет. Неотложные дела давно забыли адрес проживания Сергея Вадимовича. Какие дела, когда тебе почти семьдесят. Нет, жизнь безусловно продолжается, просто без ежедневной суматохи, без суеты, без опозданий… А так, в некотором покое, как будто он со стороны стал наблюдать за течением жизни, а не участвовать в ней, не сам жить.
Рядом на диване лежала программка с заботливо подчеркнутыми передачами, которые он не должен был пропустить. Это были художественные фильмы, новостные передачи и ток-шоу, хоть последние ему не нравились, он смотрел их все равно. Надо было высказать обязательно свое мнение этим глупцам на экране. Прямо на программке лежала шариковая ручка, которой он не только подчеркивал нужное, но и разгадывал кроссворды на последних страницах. Ручка появилась давно, откуда он и не помнил. Когда-то она так понравилась, вернее так легла в руку, так устроилась между пальцев, что уже много лет Сергей Вадимович перемещался по квартире и за ее пределами с ней. Даже не сосчитать количество стержней, которые он покупал для нее. Какие-то остатки не то логотипа, не то надписи остались где-то посередине ее корпуса, но они быстрее напоминали грязь нежели буквы. Он посмотрел на ручку и подумал, надо же, она так ему нравится, что он даже не представляет жизни без нее. Нет, он конечно не умрет без нее, но где он найдет такую же другую не представлял. А откуда он ее взял, как она появилась у него и не вспомнить. А ведь вон про ту, ненужную вазу, которая ему никогда не нравилась, он помнит всё. Ее подарили им с супругой на десятилетие их свадьбы. Жена тогда сильно обрадовалась, хотя не сказать чтобы у них дома букеты не переводились. В тот день вечером, когда гости разошлись, она намыла эту вазу и переставала в нее розы, которые Сергей Вадимович ей подарил. Все одиннадцать ярко красных роз, с длинными стеблями, супруга нежно, штуку за штукой поселила в новое для них временное жилище. На удивление розы простояли тогда почти две недели, и жена списывала это не только на то, что цветы были подарены от сердца, но и на то, что новая ваза очень хороша. С тех пор, после этого соперничества и пробежала черная кошка между ним и этой вазой. Он даже помнил, как он выносил потом мусор, а из пакета торчали остатки этих роз и всю дорогу до помойки кололи ногу шипами. Почему он это не забыл? Про эту противную вазу, которая не нравилась, и которую нужно было регулярно протирать от пыли? А вот откуда взялась любимая ручка не вспомнить...
А что он еще помнил? Много, очень много. Немыслимое число ненужных мелочей, которые кислотой залили ячейки памяти. Он вспомнил как когда-то на работе, ему было что-то около сорока, с мужиками хорошо поддали. В тот день повод был серьезный, их профессиональный праздник, день строителя. А после этого заспорили, кто из них сильнее. Как мерило был выбран баллон с кислородом, который надо было взвалить на плечо и по лестнице подняться на сколько хватит сил. Какой же тяжелый был баллон! Как будто это было вчера, заныло плечо и напряглись ноги. В глазах встала эта железяка, перекрашенная несколько раз белой краской с неровной трафаретной надписью "кислород". Он тогда победил, даже здоровяк Жорка не смог дойти пол лестничного пролета и, плюнув в сердцах сдался. Тогда еще Сергею Вадимовичу налили целую пивную кружку портвейна и он, как настоящий победитель осушил ее за один подход. С тех пор прошло достаточно лет, он чувствует себя все больше развалиной и давно уже не совершает подобных подвигов.
Вспомнилось, как сын его обсцыкал. По-настоящему. Жена только что покормила ребенка грудью и сморщившись попросила переодеть, обкакался. Он уже умело взялся за эту сложную процедуру. Сергею нравилось смотреть на маленькое белое тельце сына. Наконец он его домыл и вытер полотенцем, и положив на пеленальный столик собрался одевать обратно. В этот самый момент сын и выдал струю прямо ему в район живота. Сергей Вадимович рассмеялся, а жена из комнаты все кричала, что там у вас. Живо нарисовалось картинка со стороны со всей комичностью. А после он удивлялся, почему не испытал брезгливости? Например, как-то в детстве он был в деревне у тетки вместе с двоюродным братом. Они бежали по дороге, и случайно подвернутая нога стала причиной болезненного падения. На голой коленке содралась кожа, моментально наполнившись кровью. Сергей Вадимович, а тогда он был еще просто Серёжка, почувствовал боль. Лицо состроило гримасу, а брат стянув штаны сцыкнул ему точно на коленку. Серёжка заплакал и убежал. Ему было противно до невозможного, по его ноге стекала кровь вместе с чужой мочой. Потом брат его нагнал и стал объяснять, что это он специально, что от писанья на рану та хорошо заживет, что не загниет... Но Сережке от этого не становилось лучше. Он чувствовал какой-то ужасный позор.
А мысли опять к сыну. Когда тот появился на свет, Сергей часто брал на руки и смотрел не отрываясь. Он чувствовал, что сын являлся его продолжением. Нет, он и до этого это знал, тем более что сын был не первым ребенком. Но в сыне он именно чувствовал часть себя, тогда как дочку он сильно любил, но видел в ней продолжение супруги. Сын рос, взрослел, но оставался его частью. Даже когда тот женился и стал жить отдельно, ничего не поменялось.
В этот момент почему-то перед глазами встала последняя прогулка в парке. Осень уже вовсю наступила, а в тот день она повернулась лучшей своей стороной. Пусть блеклое, но чистое небо, ярко слепящее солнце и при этом легкий морозец. Он шел медленно по аллее, шурша подмерзшей листвой. То тут, то там встречались белки. Городские парковые белки совсем не пугливо перебегали дорогу прямо перед ношами. Останавливаясь, садились на задние лапки и поворачивали мордочку к нему. Как будто спрашивали, есть у тебя ненужный орешек или семечка в кармане, старый хрыч. Неожиданно что-то попалось на глаза. Вернее прямо стрельнуло кусочком солнца. Присмотревшись, он различил маленькую детскую перчатку ярко оранжевого цвета. Тот, кто ее нашел, аккуратно положил осколок радости на корень дерева. Сергею Вадимовичу захотелось забрать ее. Она как будто просилась в руки. Он не удержался и потрогал ее. Почему-то она напомнила ему сына, кусочек солнца и радости в его жизни. Последний раз посмотрев на нее, Сергей Вадимович побрел домой.
И опять взгляд упал на ручку, откуда же она взялась, черт побери? Не помню… Неожиданно зазвонил телефон. Звонил сын, срывающимся голосом стал излагать про то, что роды прошли хорошо. Про пятьдесят два сантиметра и четыре двести кило. Про белобрысость, про командный голос, про маленькие розовые пятки, про миниатюрные пальчики...
- Пап, ты теперь дед! Настоящий, всамделешный! Папка, слышишь?! Серёжкой его назову и не спорь, только Серёжкой! С Верой всё хорошо...
Сергей Вадимович сидел и не мог сдержать нечаянные слезы. Он хотел как можно быстрее познакомиться со своим тезкой, с этим беззащитным продолжением своего сына. А значит с его, Сергея Вадимовича, продолжением.