Кто

Автор: АРБАТ С чего всё началось? Наверное с этого долбанного загородного дома, который Васильич выстроил с ноля одному толстосуму на Новой Риге и приглашения его, как прораба, вместе с женой на торжественное "открытие".
За время стройки он очень сдружились с молодой парой хозяев и дом он им построил от души. Многие работы выполнил сверхпланово, уж больно они были свойские ребята и не заносчивые.
В тот день они приехали с Нинкой разодетые, как на собственную серебряную свадьбу за год до этого-важные и солидные. Их ждали. Во дворе были несколько дорогих иномарок и люди, на них приехавшие. Хозяйка торжественно вынесла из машины кошку, чтоб как положено первой запустить её в дом. Вот с этого всё и началось!
Во-первых, надо отметить, что такую хрень я от роду не видывал. Это была не кошка, а котище!!! Здоровая, мощная, с каким-то толи леопардовым, толи гепардовым раскрасом. Нинка моя только охнула при виде этого чудища. Во-вторых, увидев всех нас, замерших в ожидании окончания ритуала, котище эта издала, нет не мурчание или мяуканье, а настоящий рык дикого зверя. В общем, чего тут размазывать. Котище оказалась бенгальской кошкой. Редкая и дорогущая порода. Нинка моя влюбилась в неё сразу и безоглядно. Она изнасиловала хозяйку-Машу расспросами о породе, повадках и цене на это чудище. Выяснилось, что это диво-дивное на сносях и что вскоре ожидается потомство. Маша, и сама фанатка этой породы, так прониклась Нинкиным искренним восхищением, что пообещала одного котёнка подарить Нинке. Я был в шоке, но кто меня слушал?
И вот, аккурат через полтора месяца, мы приехали забирать пушистый комочек. Нинка писала кипятком, Маша плакала расставаясь со своим питомцем, Китти(так звали Машкиного монстра)рычала, как раненный тигр, я терпел стиснув зубы и успокаивал себя тем, что мы получили в подарок бонус, стоимостью в пару косарей зелени.
Наша неприязнь с Мотей началась с первых секунд знакомства. Нинка верещала:
- Ой, Коль! Ну, ты посмотри какая пусичка! Какая лапочка!
И пихала мне его в руки. Я честно пробовал взять и оценить всю прелесть Моти, но он, говнодав, пискливо рычал на меня и норовил оцарапать мне руку. Так и повелось...
Котище вымахал огроменный, наглый и беспринципный. Он стал полноправным хозяином в нашем доме, вытеснив меня с пьедестала главы семьи. Нинку тоже как подменили. Про меня она напрочь забыла и все вечера теперь были посвящены Моте и упоению его красотой и грацией. Куда уж нам, с нашими пивными животиками и щеками, торчащими из-за ушей. Эта сука мужского пола тоже всё чувствовала и демонстративно упивалась своей властью над Нинкой и уничижением моего мужского эго.
Дальше стало хуже. Каждую вечер я слышал от Нинки: "Ну, Коль, прекрати! Убери руку с плеча. Ты не видишь, Мотя ревнует." или "Коль, не подходи ко мне сзади, а то Моня думает, что ты на меня хочешь напасть!". А я и хотел напасть! Я обожал вечерком, когда Нинка моя шлёндала по квартире в коротком халатике, поприжать её где-нибудь у плиты или мойки, потискать всласть, а то и присунуть на полшишечки. Или опрокинуть себе на колени и впиться долгим поцелуем в её тёплые губы. Теперь об этом не было и речи. Как же...Мотя...
Спала Нинка в обнимку с ним, запуская его к себе под одеяло. Стоило мне во сне закинуть на неё ногу или хотя бы руку, как я слышал сначала нарастающий, злобный рык, а потом Нинкино стандартное: "Коль, Монечка ревнует."
Я сходил с ума! Меня раздражало всё. От его жидовской, не пойми откуда пришедшей на ум моей русопятой Нинке, кликухи, до его наглючей, хозяйской походки. Я реально ненавидел его и ревновал так, как ни когда не ревновал Нинку даже к её шефу-бабнику и ловеласу.
В конце концов, я объявил этому пидору войну! Боевые действия велись повсеместно и даже без намёка на кратковременные перемирия. Происходило это примерно так;
Я подкарауливал его в коридоре и изловчившись отвешивал ему такой поджопник, что жидок летел по воздуху метров пять и останавливал его фланирование только коридорный шкаф-купе или противоположная стенка. Надо отдать ему должное, летал он всегда беззвучно. Ни тебе жалистливого "мя", ни чего другого в этом роде. Терпел, как говорится, по-мужски, но я всё равно был уверен, что он пидор. Его ответки были коварны и болезненны. Улучив момент, когда мы сидим на кухне с Нинкой, а значит он в полной безопасности, он впивался, как бы играя, мне в ляжку или икру, раздирая часто мою плоть до крови. Я орал, Нинка ржала и, поглаживая эту мразь, приговаривала:
- Мужичок мой! Защитничек!
Я зверел ещё больше и каждый раз думал, что в свой выходной, который ни когда не совпадал с Нинкиными, я устрою ему настоящий Сталинград или даже Ледовое побоище. Но когда приходил мой выходной, кота как подменяли. Нинка ещё не успевала закрыть за собой входную дверь, а эта мразь уже тырилась в самые недоступные места квартиры и выкурить до прихода Нинки его оттуда было не реально. Я испробовал все методы и оставил это бесперспективное занятие. Так что, моим основным плацдармом по прежнему оставался тёмный коридор и редкие случаи, когда Нинки нет на кухне, а жидёныш не заметив этого, поглощал очередную порцию телятины. Тут он у меня работал рулеткой и промерял размеры и объём нашей кухоньки по полной программе.
Это то, что Вам было необходимо знать о наших с Мотей взаимоотношениях, прежде, чем я перейду к главному.
Был канун восьмого марта, будь оно не ладно. Нинка сразу меня предупредила, что главным подарком для неё будет служить искоренение желто-зелёного пятна на потолке в нашей спальне. Пятно было в самом углу размером метр на метр. Возникло оно от протечки батареи соседей сверху. Произошло это с полгода назад и ни чего страшного в нём не было, но уж больно оно мозолило глаз и портило белоснежное убранство нашей святая-святых. Просыпаясь утром, Нинка первым делом видела его и от этого у неё сразу портилось настроение. Для меня убрать его была пара пустяков и я клятвенно заверил, что шестого марта свой выходной посвящу этому.
Утром Нинка как всегда ушла, жидёнок традиционно притырился где-то, я спокойно попил чая и занялся подготовкой к покраске. Убрал, что убиралось. Вынес, что выносилось. Аккуратно прикрыл заготовленной плёнкой всю оставшуюся мебель, застелил полностью пол, чтоб потом не возиться долго с уборкой. Принёс и поставил стремянку. Для начала надо было обезвредить химией само пятно, а потом уже браться за покраску всего потолка. В квартире было жарко, топили у нас отменно, да и на улице термометр показывал небольшой плюс. Поэтому я не стал пачкать одежду, а разделся до трусов и по старой советской традиции сделал себе на голову газетную пилотку. Проходя мимо зеркала в прихожей оценил свой прикид. Из зеркала на меня глянул шестидесятилетний пузан в чёрных, просторных семейниках в мелкую алую розочку, с газетным наполеоновским причиндалом на лысеющей голове. Прямо скажем, не герой боевика и давно уже не мачо. Лишний раз я мысленно позавидовал коту и Нинкиному вниманию к нему. В сердцах сплюнул и пошёл трудится.
Пока я травил химией пятно, всё шло хорошо. Я быстро с этим управился и сел на кухне перекурить, в ожидании, пока химия подсохнет. Потом поставил стремянку на середину, взял валик на длинной ручке, набрал полный малярный лоток водоэмульсионки и приступил к основному действу.
Я был увлечен работой и не заметил, как подлый Нинкин пидор выполз из своего укрытия и притаился в углу спальни. Он долго наблюдал за мной, думая, сука, как мне нагадить поизощрённее. И тут его внимание привлекли мои яйца, которые свободно свисали вниз из широких семейников. Я красил, привставая на цыпочки и в этот момент они показывались полностью и соблазнительно раскачивались в такт моим движениям. Пидрила незаметно переместился под самую стремянку и начал готовится к броску. Весь подобрался, сжался, а потом взлетел в воздух, как отпущенная пружина и, вкогтив мне обе лапищи в бедную мошонку, повис на ней мёртвой хваткой...
С лестницы мы так и летели: я с валиком в руке и кот, висящий на моих яйцах. Как и куда мы упали я уже не помню. В голове в миг помутнело и перед глазами поплыли зелёно-коричнево-жёлтые круги. Когда я пришёл в себя, то увидел следующую картину: я лежу(как пишут эксперты-криминологи) в неестественной позе и в луже крови. Это была реально ЛУЖА! Все мои ляжки и тем более семейники были покрыты уже густеющей кровью. Под моим толстым задом стояла целая лужа. В голове всё плыло и контуры мебели не хотели обретать чёткость. Вспомнил и осознал я, как всё это произошло, только тогда, когда увидел довольный и наглый взгляд пидора. Он и не думал прятаться! Как-будто это сука понимала, что встать в таком состоянии и сломать ему хребет я не смогу. Он спокойно сидел в паре метров от меня и наблюдал за мной, как какой-нибудь леопард за своей подраненной жертвой в саванне. У меня не было сил даже на ненависть в этот момент. Я попытался встать, но не смог. Руки и ноги были ватные, видимо я прилично потерял крови или сильно ударился при падении. Я пополз к Нинкиному трюмо, где под слоем целлофана покоился мой мобильник. С трудом приподнявшись на локтях, я достал телефон и лёжа на спине набрал "112". Путано объяснил девушке, что у меня производственная травма(кто скажет, что травма не производственная-пусть первый плюнет мне в рожу!) и что сильное кровотечение. Она записала адрес и сказала "ждите".
Минут через двадцать я услышал зуммер домофона и пополз в коридор. Встать я по-прежнему не смог. Проползая мимо наблюдательного пункта жидёныша, я собрал волю в кулак, приподнялся на локтях и смачно плюнул ему в рожу. Тот только чуть шевельнул своей башкой и моя харкотина спикировала на целофан и плавно поплыла вниз. Это меня окончательно деморализовало, я еле дополз до двери и предприняв нечеловеческое усилие встал на колени. Нажал клавишу домофона и сразу открыл входную дверь. Потом немного отполз в сторону и прикрыл глаза. Всё опять пошло цветными пятнами, я еле сдерживал сознание, чтоб оно меня вновь не покинуло.
В дверь зашли двое, косая сажень в плечах-санитар и щупленькая врачиха лет двадцати пяти. Увидев меня лежащим на спине с полуприкрытыми глазами и всего перемазанного кровью, они пришли в ужас. Санитар начал нервно озираться, опасаясь, что в квартире произошёл криминал, а девочка-врач присела рядом со мной на корточки и пыталась понять где у меня ножевая рана или пулевое отверстие. Я на столько ослабел, что не в состоянии был разговаривать. Все силы уходили только на то, чтобы удержать сознание и не уплыть в даль к манящим цветным кругам и точкам.
Сквозь своё полузабытьё, я почувствовал, что мне померили давление и сделали какой-то укол. В себя меня привела убойная доза нашатыря под носом. Стало чуть лучше и мозг начал проясняться.
- Где у Вас ранение? - услышал я голос девочки, - Я ни как не могу определить...
Сказал бы я ей! Определить она не может! Сучка малолетняя. Но сил ругаться не было и я молча показал рукой на пах. Девочка чуть брезгливо, двумя пальчиками приспустила мои, пропитанные кровью семейники, и ахнула. Потом вскочила и зашептала санитару:
- Я не знаю, что делать. Я с такой травмой ни когда не сталкивалась...
Санитар, ничтоже сумнящеся, дал ей дельный совет:
- Что делать, что делать!? Перебинтуй!
Девка чуть не упала от изумления:
- Кого перебинтовать? Мошонку? Как это?
Санитар немного подумал, потом сказал:
- У нас там памперсы есть для стариков. Одень ему, а в больницы разберутся.
Пока девочка всё так же двумя пальчиками снимала с меня окровавленные труселя и одевала памперс, санитар сбегал за носилками и водилой. Оба они были ребята не хилые, но моё грузное тело на носилки взвалили еле-еле. Крякнули с досады, матюгнулись, что пролёты в доме узкие, лифт маленький, а этаж шестой и понесли. Девушка осталась колдовать с дверными замками, чтобы закрыть квартиру.
Мне реально было жалко этих ребят. На каждом повороте лестницы им приходилось поднимать носилки чуть ли не до уровня груди, чтоб развернуть их в следующий спуск.
По дороге они начали расспрашивать, что всё-таки произошло и не надо ли оповестить милицию. И я-идиот, дегенерат, недоумок-возьми да и расскажи им правду. По мере того, как мой рассказ близился к кульминации, им всё труднее и труднее было сдерживать улыбки и смешки. Я был в таком состоянии, что просто не замечал этого. И вот когда я перешёл к заключительной части, молодой и смешливый водила не выдержал и заржал в полный голос, с придыханием и слезами на глазах. Смотря на него не выдержала и "косая сажень". И вот мы стоим...они облокотили носилки на край перил и просто обоссываются от хохота, а я лежу в памперсе, с голым животом и тощими, волосатыми ножищами и смотрю на них.
В какой-то момент, от смеха, хватка нижнего-водилы ослабла и носилки с моим девяностокилограммовым довеском поехали на него и в бок. Санитар своей недюжинной силой ещё какое-то время пытался удержать их, но бой был не равный. Я перевернулся через край носилок, потом через перила и полетел вниз. Как мешок с дерьмом шмякнулся о бетон и покатился, считая ступеньки всеми частями тела. Самое интересное, что в этот раз я не потерял даже сознания. В голове была только одна мысль: этот мелкий пидор сделал то, что оказалось не под силу двум огромным остолопам. Они, страшно извиняясь, вновь погрузили меня на носилки и уже буквально бегом спустили до скорой.
Итог; После медосмотра, рентгена и всего прочего у меня обнаружили:
1. Разрыв кожного покрова мошонки.
2. Травма фасции правого яичка.
3. Множественные разрывы мышечной ткани обоих яичек.
4.Перелом шейки бедра со смещением.
5. Трещина локтевого сустава.
6. Перелом плюсневой кости большого пальца левой ноги.
Я не берусь судить какие именно травмы мне добавили ёбаные хохотуны, да это и не суть важно. Главный урок, который я вынес из этой истории:
Мужики! Ну его на хуй, это восьмое марта!