Живая Руда

Автор: Аптекарь Медленно-медленно над равниной поднималось красное солнце. Синее небо светлело, растворяясь в обжигающем свете Румиата, гасли утренние звёзды, и воздух – всё ещё прохладный с ночи – становился прозрачным.
Дорри вытянул длинную шею и выглянул за край гнезда: внизу, у самых корней окаменелого дерева вился голодный ониксовый дракон – бескрылый и неуклюжий, слишком тяжёлый, чтобы взобраться по гладкой коре.
Дракон задрал чёрную морду, острые клыки блеснули, и по равнине – будто раскаты грома – пронёсся угрюмый клокочущий рык. Где-то далеко он отразился эхом, разбился на несколько голосов и тут же затих: стая отозвалась, скоро на подмогу прилетят виверны – стремительные и злые, вечно голодные и беспощадные. И не будет от них спасения ни на вершине дерева, ни в небе, ни на земле.
Дорри лениво выполз на ветку, смахнул хвостом несколько капель росы, раскрыл чешуйчатые крылья и спикировал вниз, чуть не угодив в пасть дракона. Воздушный поток ударил в перепонки, тонкое медное тельце колыхнулось, поймало равновесие и стремительно унеслось прочь от хищника.
Набрав высоту, Дорри оглянулся – голое дерево стояло на вершине холма, отбрасывая длинную тень на каменистую почву. Красное солнце поднималось всё выше, и в свете его блестела чешуя дракона. Виверны слетелись к гнезду, разворошили, раскидали ветки; Дорри был уже далеко, но слышал их рассерженный крик.
Дорри летел на запад. Низкие холмы обрывались, проваливаясь в широкие трещины, слева поднимался, извиваясь, острый чёрный хребет, а справа, выдыхая тяжёлым сернистым дымом, кипел раскалённый вулкан. Остров поминутно дрожал от подземных толчков, и все вокруг знали: скоро начнётся извержение. Вниз из жерла потекут горячие красные реки, затопят и сожгут землю, и звери, спасаясь, уйдут в горы.
Дорри тоже боялся вулкана, но в горы готов был лететь только в стае, или прибившись к другим животным – мирным и безопасным для него, но страшным в глазах хищников. И раз уж медных ящеров Дорри не видел уже много лет, значит, не лететь ему в стае.
Остров содрогнулся; над жерлом вулкана поднялось широкое чёрное облако, ветер подхватил его и понёс на восток. Горький запах серы летел вместе с ним и оседал на холодных камнях; по земле расползалась тень.
Дорри сложил крылья и полетел вниз, вспорхнул у самой земли и мягко сел на большой влажный камень. Нашёл треугольный выступ, щёлкнул по нему хвостом, и камень зашевелился. Развернулся, растянул тяжёлые лапы, поднял маленькую пыльную голову, осмотрел медного ящера и глухо протянул:
– Дор-р-ри…
Дорри махнул крыльями, прошипел что-то в ответ и кивнул на вулкан.
Камень долго смотрел в небо, следил за расползающимся облаком дыма, трогал землю, когда она дрожала, а потом, отступив на шаг, произнёс:
– Вр-р-ремя ушло, мало вр-р-ремени осталось, – развернувшись, он тяжело зашагал прочь. – Посмотр-р-ри, что я нашёл вчер-р-ра.
Камень разрыл лапой землю и достал из ямки несколько медных обломков: крыло, часть туловища и хвост. Дорри сполз вниз, повертел обломки, присмотрелся к крылу, внимательно изучил хвост, зашипел, сбросил всё в ямку и тряхнул головой.
– Отбил у изумр-р-рудных пауков. Не починить, – медленно произнёс Камень, – мало деталей.
Дорри взобрался обратно и свернулся калачиком на спине; сородичей он не видел уже много лет, но если и надеялся когда-то встретить, то непременно живых. А из того, что показал Камень, невозможно собрать даже половину ящера.
– Давай мы его забер-р-рём, – сказал камень, – вдр-р-руг найдём ещё части, собер-р-рём из них целого.
Дорри не ответил, даже не повёл головой. Накрыл морду крылом и слушал, как Камень складывает останки в расщелину на груди. Там он прятал всё, что попадалось: ржавую чешую железных жаб, кремниевые перья, крылья алмазных мотыльков. И каждый раз говорил:
– Давай найдём остальные части и собер-р-рём целого.
Это были не просто слова – Камень обшарил весь остров, разыскивая останки; однажды почти собрал золотую осу, но не нашёл второе крыло, а потом все осы исчезли, будто никогда и не было. Говорил, что их съели серебряные змеи, и теперь не узнать – оживёт оса, если собрать все детали или останется мёртвой.
– Можем забр-р-раться в пещер-р-ру к паукам, – говорил Камень, шагая в сторону хребта. – Вр-р-руг там найдём ещё части твоих. Пауки всё ср-р-разу не едят. Сохр-р-раняют. Умные.
Дорри почти не слушал – наблюдал за вулканом: тонкий ручеёк лавы стал намного шире и быстро стекал по крутому склону. Когда-то давно всё начиналось точно так же: огненная река разлилась по мёртвой равнине, застыла, словно каменный панцирь, а потом потрескалась. Сначала из трещин поползли насекомые, все они были сияющими и чистыми: золотыми, алмазными, изумрудными. Потом были ящеры из камня и металлов, а потом и птицы. Впрочем, птицы были совсем непонятно из чего и вымерли первыми.
Ящеры охотились друг на друга – камень за металлом, и скоро их тоже почти не осталось. Тогда стали есть насекомых. И вот прошло уже столько лет, кажется, что Румиат не такой горячий, как прежде, и остров стал почти таким же пустым, как до извержения.
Так рассказывал Камень.
– Я был здесь до вас, – говорил он, – но без вас здесь было пусто. И сейчас – пусто. Потому что вас уже нет. Вы глупые. Не можете жить в согласии.
Камень рассказывал, как преобразился остров с тех пор, и какой интересной стала жизнь, но никогда не говорил, откуда появился сам. И грустно охал, оглядываясь по сторонам:
– Тепер-р-рь всё не так. Пусто.
Чёрное облако быстро закрыло небо; свет Румаита погас, и остров погрузился во мрак. Холодный свирепый ветер летал над равниной, вихрями закручивал острую пыль. Земля бесконечно дрожала, и грозный рёв вулкана разносился повсюду, внушая страх.
Камень переступил через трещину в земле, и она тут же извергла фонтан горячего пара, разошлась, осыпалась по краям. Дорри взглянул на неё со спины Камня: внизу что-то светилось.
– Пр-р-робивается на повер-р-рхность. Кр-р-репче дер-р-ржись, Дор-р-ри, будет тр-р-рясти.
Мимо пролетела стая виверн. Чёрные ониксовые крылья не различались в темноте, стая летела неровно: то поднимаясь, то опускаясь к земле. Вожак стаи рычал, сзывая всех, но его заглушал рёв вулкана.
И только стая исчезла из виду, в Камень врезалось тяжёлое чёрное тело. Отставшая виверна потерялась в темноте, расколола крыло на две части. Она испуганно клокотала, оглядывалась на огромный обломок скалы и медленно отползала назад. Когда она приблизилась к трещине и чуть не свалилась вниз, Камень схватил её за второе крыло и поднял над землёй.
– Глупая ящир-р-рица. Глупая, когда одна. Только в стае вы умные. А без стаи – мёр-р-ртвые.
Виверна попыталась вырваться, укусила Камень за палец, но только обломала несколько зубов. Камень поднёс её к лицу, внимательно осмотрел сломанное крыло.
– Починим. Ты только не дёр-р-ргайся.
Опустив свободную лапу в трещину, Камень окунул пальцы в раскалённую лаву – холодное тело охватила мелкая дрожь. Расплавленная порода горела и коптила чёрным дымом. Камень смазал ею обломки крыла и соединил их вместе. Виверна вздрогнула, пронзительно взвыла, но через мгновение замолчала: крыло было как новое. Разжав пальцы, Камень выпустил виверну, она взлетела вверх и исчезла, растворившись на фоне чёрного неба.
– Неблагодар-р-рная, – протянул Камень, и Дорри был согласен с ним.
Встретились они при похожих обстоятельствах: был светлый день, Дорри охотился на стеклянных улиток, и так увлёкся этим делом, что не заметил подкравшегося сзади нефритового варана. Варан вцепился зубами в хвост Дорри и быстро примял ящера к земле; широко раскрыл пасть, чтобы проглотить добычу целиком, но тут над ним выросла скала. Огромная лапа смахнула ящера, как песчинку. Дорри испугался, попытался взлететь, но крылья оказались помятыми. Камень навис над ним, осмотрел внимательно, ощупал лапами крылья и произнёс:
– Попр-р-равим, не бойся.
Дорри не понял ни слова; испугался, осмотрелся в поисках убежища, но не нашёл, где спрятаться. Камень оторвал ящера от земли, размял и расправил его крылья, поднял на лапе вверх – к Румиату.
– Лети, – сказал он, и Дорри взлетел.
Кружил в небе и не мог поверить, что такая удача приключилась с ним – с медным ящером, чьё племя давно исчезло. Посмотрел вниз и увидел, что Камень наблюдает за полётом. Дорри решил спуститься.
Приземлился в отдалении, так, чтобы Камень видел его, но не мог дотянуться. Оглядел со всех сторон, обошёл вокруг, подполз ближе – Камень не двигался. Дорри подобрался на расстояние вытянутой лапы, щёлкнул хвостом по пальцам и отпрыгнул назад – Камень лёг на землю и опустил голову. Дорри взобрался на широкую прохладную спину, и с этого момента началась их дружба.
– Гляди, – Камень неожиданно замер и махнул лапой в сторону.
Там, огибая коптящие трещины, семенила лапами вереница изумрудных пауков. Вслед за собой они тащили несколько коконов, набитых останками разных зверей. Из одного кокона торчало что-то жёлто-красное, отдалённо напоминающее крыло.
– Медное? – спросил Камень.
Дорри кивнул.
– Тогда пойдём следом. А я говор-р-рил: надо искать пауков. У них всегда полно всяких частей.
Небо над вулканом вспыхнуло: поток раскалённой лавы устремился вверх, густая красно-чёрная масса вышла за край жерла и быстро потекла вниз, сжигая всё на своём пути. Земля задрожала сильнее: Дорри еле держался на спине Камня.
– Пауки убегают. Упустим!
Камень в два тяжёлых прыжка достиг пауков. Одного случайно раздавил: осколки изумруда разлетелись в стороны, в воздух поднялась зеленоватая пыль. Остальные разбежались, побросав коконы. Камень с сожалением осмотрел сломанные паучьи лапки, сгрёб их в кучу, сосчитал.
– Слишком мало, не починить.
Дорри тем временем рвал коконы и перебирал содержимое: хвосты, глаза, лапы, головы, крылья. Оникс, аметист, золото, хрусталь. Там было всё, кроме меди. Будто на острове и не было никогда никого похожего на Дорри.
– Ух ты, – Камень осторожно поднял золотое крыло. – Ты знаешь, что это?
Дорри помотал головой.
Камень сунул лапу в тайник и достал оттуда осу. Золотую, блестящую, почти как новую – но без крыла. Дорри присмотрелся: это действительно было крыло золотой осы – то, что они искали много лет, разбирая старые ульи и паучьи гнёзда. Помятое, но целое, идеально подходящее по цвету и размеру.
– Как нам повезло сегодня, – протянул камень, аккуратно прикручивая крыло. – Готово. Починил.
Он поднял осу вверх, как когда-то поднял самого Дорри, но оса не взлетела.
– Хм, – Камень опустил лапу и рассмотрел осу ещё раз, – ничего не забыл? Лапы все, голова есть, крылья – тоже. Целая! Значит – починил. Почему не улетает?
Дорри подобрался по каменной лапе и осмотрел насекомое со всех сторон. Потом взглянул в небо, туда, где неясно проглядывал красный диск Румиата. Камень проследил за взглядом ящера.
– Огонь, нам нужно больше огня, – глянул в трещину. – Намного больше.
Развернувшись, он зашагал к вулкану. На другом конце острова растекалось широкое озеро лавы; склеивало трещины в земле, сжигало следы прежней жизни. Всё возвращалось к началу.
Дорри сидел на плече Камня и неотрывно следил за вулканом. Было что-то завораживающее и даже гипнотическое в медленном течении красной реки. Одновременно страшное и волнующее, но обращающее к непрерывному течению жизни. К её бесконечному круговороту.
– Я помню его, – сказал Камень, замедлив ход.
Дорри обернулся: справа от них на вершине холма стояло окаменелое дерево, с которого начинался день ящера.
– Когда я откололся от большого хр-р-ребта, они р-росли повсюду. Были на них изумр-р-рудные листья и много кр-р-расивых цветов. И было на остр-р-рове тихо и мир-р-рно. А потом вулкан всё погубил. Осталось только одно, но и у него обгор-р-рели кор-р-рни.
Камень остановился, посмотрел на Дорри, и на мгновение ящеру показалось, что по неподвижному лицу скользнула лёгкая тень улыбки.
– Вместо дер-р-ревьев появились вы, – Камень направился к холму. – Пойдём, поздор-р-роваемся.
Когда они взобрались на холм, Дорри взлетел к гнезду: виверны почти не тронули его, выдрали несколько веток и улетели ни с чем. Камень остановился у корней, провёл тяжёлой рукой по гладкой коре.
– Я всегда отдыхал здесь. А сейчас нет вр-р-ремени. Она подступает.
Медленно, огибая холм и растекаясь вширь, ползла огненная река. Там, где она касалась земли, плясали быстрые языки пламени, и вверх поднимался густой чёрный дым.
Камень достал из тайника осу и спустился с холма. Придерживая насекомое двумя лапами, окунул в расплавленную породу: золото раскалилось и потекло, ладони наполнились горячим металлом. Капля за каплей оса просочилась между пальцев и смешалась с огненной рекой.
– Не вышло…
Дорри спустился на нижнюю ветку; оттуда он видел покрытые золотом ладони Камня, видел, как растекается лава, постепенно съедая берега холма. Едкий дым поднимался в небо, соединяясь с тяжёлой сернистой тучей, и весь мир вокруг превратился в огромное чёрно-красное пятно, простирающееся во все стороны, насколько хватало зрения.
Камень заворожённо смотрел на ладони, а река, тем временем, коснулась его ног. Дорри испуганно зашипел и забил крыльями, сполз на самый край ветки и чуть не сорвался вниз, но никак не мог привлечь внимание. Тогда он спорхнул с дерева и приземлился на широкую спину.
Камень обернулся: впервые за все годы знакомства Дорри видел печаль на непроницаемом лице. Наверное, это была лишь причудливая игра теней, но сердце медного ящера на мгновение замерло; мир изменился, прежние законы больше не действуют. Значит, жизнь не возродится из огня, не будет на острове новых зверей – останется лишь твёрдый каменный панцирь…
– Лети, Дор-р-ри, – Камень махнул на него лапой, капля жидкого золота сорвалась с пальца и упала на крыло ящера. – Лети на дер-р-рево, а я постор-р-рожу.
Дорри кивнул и улетел в гнездо. Оттуда он почти ничего не видел, только низкое чёрное небо, перетекающее тяжёлыми волнами. Небо двигалось на восток, медленно-медленно, будто хотело задержаться подольше, чтобы не пропустить, чтобы увидеть последний вздох умирающего острова.
Дорри свернулся калачиком и быстро уснул. Где-то на границе с реальностью послышался тяжёлый всплеск…


***


Яркий свет Румиата ещё до заката пробился сквозь тучи. Тени исчезли, но всё на пустынном острове напоминало о катастрофе: застывшая лава почернела, кое-где ещё кипели алые котлы, и не было вокруг никого, только ровный чёрный панцирь простирался от вулкана до хребта.
Дорри привычно вытянул шею и выглянул за край гнезда: корни окаменелого дерева скрылись глубоко под чёрной коркой, Камень сидел без движения, прислонившись спиной к стволу. Огненная река поглотила его до середины туловища и залилась в расщелину на груди.
Дорри отвёл взгляд, опустил голову на дно гнезда и накрыл крылом. Маленький золотой лепесток свалился с медной перепонки, упал на морду ящера. Дорри хотел смахнуть его лапой, но лепесток раскрыл крылья и перелетел на край гнезда. Там он повертелся немного, осмотрелся и улетел навстречу Румиату.