Благословение

Автор: Маша Медведева Здравствуй, сыночек. Спи, спи.. Тебе завтра рано вставать в школу. Впрочем, как и сегодня, как и вчера… Отдыхай… А я посижу рядом с тобой…
Ты такой уже взрослый, тебе четырнадцать. Как быстро пролетело время…
Что ты сказал? Последний бой? Господи, даже во сне эта «дота» тебя не отпускает… Ты и ночью не отдыхаешь…
А всё из-за меня… Хотя больше всего на свете я хотела быть тебе хорошей матерью. Наверное, так оно и есть. Ведь ты так часто повторяешь: «Мама, я люблю тебя».
Я люблю тебя.
Те самые слова, которые ты слышал от меня, лёжа в кроватке, встречая меня в детском саду, прощаясь со мной по дороге в школу.
Хорошие слова. Нужные. Но это всё, что я могла дать тебе тогда.
Точнее нет, не совсем так… Я хотела дать тебе многое, очень многое. А получилось… Не дала даже необходимого…
Я объясню тебе всё, пришло время… Я только с духом соберусь. Мне всё еще трудно подолгу смотреть правде в глаза. Так, мельком иногда поглядываю и отворачиваюсь… Страшно. Но у каждого человека рано или поздно наступает момент, когда приходится быть честным с самим собой. Это как быть честным перед Богом. Жаль, что многие это понимают только перед смертью… Но я попробую.

Знаешь, я всегда хотела сына и с нетерпением ждала твоего появления на свет. Ты рос активным, любознательным ребёнком, и мне нравилось, что ты такой…
Я сейчас вспомнила передачу по телеку, где пятилетний мальчик по памяти называет флаги всех стран мира. А тебе тогда было два. Два года! Освоив алфавит и цифры от одного до десяти, мы с тобой начали изучать атлас мира. Ещё не умея читать, ты уже щелкал эти флаги, как семечки (а их около двухсот!), и с удовольствием демонстрировал свои знания всем нашим родственникам и друзьям. Тебе это нравилось. А мне хотелось тобой гордиться…
Я засняла тебя на видео и кассету отправила в популярную тогда передачу «Сам себе режиссёр» на конкурс «Слабо». Тебе не удалось прославиться, кассета затерялась…
Ты очень любил книжки. Знал наизусть всего Чуковского, Маршака, Барто…
А в четыре года ты впервые вышел на сцену рассказывать стишок. Помнишь? «Баллада о конфете» Андрея Усачёва. У меня на работе проводился конкурс талантов для детей сотрудников. Помнишь, как взорвался зал от хохота и аплодисментов? Тебе тогда безоговорочно и единогласно присудили первое место. И подарок вручили – конструктор.
Потом ты этот стишок рассказал в детском саду, и понеслось: конкурсы, подарки, дипломы, медали…
Мне нравилось разучивать с тобой стихи, репетировать сценки, искать для тебя костюмы и реквизиты… Мне даже роль выдали! Ты тогда в садике играл мамонтёнка, а меня нарядили в костюм слонихи и дали выучить слова. Ты не знал, кто будет твоей «мамой». Я никогда не забуду тот момент, когда ты «проснулся» и увидел меня…
А помнишь, как мы с тобой ездили в Киев? Восемь лет тебе было. Ты тогда рассказывал километровый стих того же Усачёва, в ролях, со сменой интонаций и реквизитов. Как Райкин. За честно заработанное первое место тебе подарили мобильник. Простенький допотопный самсунг, «бабушкофон», палочка-выручалочка на случай поломки более навороченных моделей.
Тебе нравилось вживаться в роли. Даже у доски ты отвечал, будто выступая на сцене больших и малых академических театров, и время от времени смешил одноклассников украинскими юморесками.
Да, это был следующий уровень. Теперь ни один школьный праздник не обходился без тебя. Специально для этих случаев я купила тебе украинский костюм.
Я очень хотела тобой гордиться. Я тогда не понимала, что не это главное…

Прости меня, пожалуйста… Ты даже не догадываешься, за что…
Помнишь, как тебя изводил Женька Цвиринько в начальных классах? Ненавязчиво так, исподтишка, с виду безобидно, без тумаков, подначивая словами, подстраивая мелкие подлянки в виде щипков на уроках и подножках на переменах. Тебе это не нравилось, ты злился и психовал, чем вызывал гнев учителя, и, как следствие, замечание в дневнике…
Прости меня, сыночек… За то, что сразу не заступилась за тебя, а тупо повторяла слова собственной мамы: «Драться нехорошо». Я тогда не понимала, что тех детей, за которых горой стоят родители, обычно не трогают. И ещё я боялась сделать тебе хуже. Я мечтала вырастить тебя настоящим Мужчиной и не хотела, чтобы тебя дразнили маменькиным сынком…
Между тем, разъяренные мамаши твоих одноклассников (Женька дёргал не только тебя) с завидной регулярностью, сменяя друг друга поочерёдно, как ходоки у Ленина, наведывались к классной с просьбой утихомирить этого маленького монстра. Все, кроме меня…
Женька не отставал от тебя и в пятом классе. Тогда мои нервы не выдержали, и я, предварительно позвонив классной с просьбой вызвать Женькиных родителей в школу, наконец, заявилась туда сама и высказала ему и его папаше все, что я обо всем этом думаю.
Но это были цветочки… Ягодки поджидали тебя в шестом классе, когда на смену Женьке на арену цирка вышел Вик. На самом деле его звали Витя, но он предпочитал называть себя Виком. Наверное, так ему казалось круче.
Рыжий, толстый, с модным отросшим клочком волос на затылке, Вик в начальной школе никак себя не проявлял. Но в шестом классе Вик распушил свой куцый хвост, создав вокруг себя группировку «мушкетёров», как их называла классная.
Д’Артаньян Вик, как и многие посредственности, завоёвывал свой дешёвый авторитет путем подавления других, тех, кто слабее его…И опять мишенью оказался ты.
Ты был единственным в классе мальчишкой-отличником, но самым маленьким по росту и носил очки. Классический «ботаник», которому по статусу полагается тихонько отсиживаться в уголочке, а не срывать овации.
Вик вначале подначивал тебя подобно Женьке, но в результате ему удалось довести тебя до бешенства после того, как он с одним из своих «мушкетёров» разбросал твою спортивную форму по всему школьному коридору. Всё правильно. То, что нельзя сделать с человеком, вполне допустимо с его вещами…
После этого случая меня, маму Вика и маму Дениса (это тот, второй «мушкетёр», твой бывший друг) вызвали в школу. Сценарий был продуман до мелочей. Кроме нас, на маленьком родительском собрании присутствовала классная и школьный психолог.
Мама Вика, черноротая домохозяйка, распальцованная жена моряка, бегала в школу, как на работу, и где только можно, подстилала сыну соломку.
Она мне доказывала, что проделки её сына – не более, чем детские шалости. Психолог пыталась убедить меня в твоей неадекватности, а классная утверждала, что твоя бурная реакция – это просто один из способов привлечь к себе внимание. Быть центром Вселенной – это прерогатива Вика.
Последняя фраза не была произнесена вслух, но мне хватило и сказанного. Я начала уже кое-что понимать.
Не буду утомлять тебя подробностями этого спектакля…
Лёгким движением сорвав розовые очки, намотав на палец свисающую с уха макаронину, я изложила собственную версию происходящего и объявила о том, что ты будешь учиться в этой школе и в этом классе вне зависимости от того, нравится это Вику или нет. И ему придется с этим смириться.
А тебе могу сказать, что ты молодец: не дал втоптать себя в дерьмо. Пусть даже таким неуклюжим детским способом.

Прости меня, сыночек… Знаешь, за что? За то, что меня с тобой не было. Не было у тебя тогда матери…
Видишь, ли… меня тоже обижали в школе (была у нас в классе одна «бандерша», сейчас автостоянку охраняет, если жива еще). И меня никто не защищал. Нас у мамы было трое, я старшая, ей было не до меня… «Ерунда. Не обращай внимания. Выбрось из головы». Это всё, что я могла от неё услышать. Мама всегда считала меня взрослым самостоятельным человеком, у которого не может быть, просто не должно быть никаких проблем… Она хотела вырастить меня идеальной. А я хотела, чтобы меня любили…
Знаешь, когда я вижу фотки в глянцевых журналах, где счастливые многодетные мамаши улыбаются во все зубы в окружении не менее счастливых десятерых и более детей, мне хочется крикнуть: «Не верю! У тебя только двое детей! Остальные – запасные родители».
А папа… У него был очень громкий голос, и я часто не могла понять, за что на меня кричат, хотя со мной просто разговаривали… Твой дедушка работал в милиции инспектором по делам несовершеннолетних. Насмотревшись на несчастных беспризорников, он частенько напивался, а потом, приходя домой, начинал нас «воспитывать». Ремнем и криком. Мне казалось, он видел во мне потенциальную алкоголичку, наркоманку и проститутку…
Я тогда не понимала, что мои мама и папа только так умели любить. И только животный страх за меня руководил их словами и поступками.
Наша семья считалась благополучной. Родители – приличные порядочные люди, оба с высшим образованием.
А где-то есть дети, которых бросили, у которых оба родителя алкоголики/наркоманы. Дети, которые сразу сталкиваются нос к носу с реальностью и точно знают, как им жить дальше.
А я не знала. Я просто хотела, чтобы меня любили. И это сыграло со мной злую шутку на всю дальнейшую жизнь…
Я научилась молчать «в тряпочку», я научилась игнорировать свои чувства и «не обращать внимания» на насмешки и оскорбления. Иногда я взрывалась подобно тебе, набрасываясь на обидчиков с кулаками и матюками, и вскоре прослыла «ненормальной», «больной на голову». Я тогда не понимала, что лучше быть больной на голову, чем половой тряпкой. С больными на голову не связываются…
А я хотела, очень хотела, чтобы меня любили…
Я научилась быть «как все». Я научилась быть «хорошей», постепенно превращаясь в запечатанную почтовую посылку старого образца, украшенную сургучовыми штампами… Я разучилась смеяться и по-детски радоваться…Я тогда не понимала, что перестать чувствовать значит перестать жить.
И я перестала жить. Это происходило постепенно, по нарастающей…
Я пережила насилие в семье. Твой отец, получив нагоняй от начальника, напивался подобно твоему дедушке, и весь свой проглоченный негатив выплескивал на меня (ты тогда был маленький и в это время безмятежно сопел в кроватке). Нет, он руки не распускал, он бил словами… Он тоже хотел, чтобы его любили. А я не понимала.
Я научилась бить по больному, я научилась «показывать зубы», я освоила искусство лучшей защиты…
Я пережила предательство любимого человека. А кто не переживал? Сколько об этом стихов, прозы, песен написано… Это сейчас я понимаю, что предательства нет. Есть наши завышенные ожидания в отношении конкретного человека. А тогда… Я могла часами сидеть перед монитором в ожидании пары строк от НЕГО. Я всё ещё хотела, чтобы меня любили…
Я научилась наступать себе на горло, я научилась стучаться в закрытую дверь, я научилась жалеть себя…
Я пережила бойкот на работе. Коллеги решили, что я их подставила, но это было неправдой. Мне не поверили, и я целый год провела в кабинете, где, кроме меня, находились ещё четверо игноривших меня барышень. Я тогда не знала, что никогда, ни в одной стае ещё ни разу не сожрали виноватого. Сжирают слабого, загоняя его поглубже в вину…
Я разучилась общаться с людьми, я разучилась просить о помощи, я разучилась жить...
А может быть, и не умела никогда. Потому что сильно, слишком сильно хотела, чтобы меня любили… Тогда мне это казалось важным. Я считала, что только тогда ты есть. Только тогда ты существуешь…
Но мир не хотел прогибаться…Разные люди, разные обстоятельства мне говорили одно и то же: «Тебе не место в этой жизни среди нормальных людей».
А я (вот же наглость!) всё живу…
«Не хочешь суицида – не вопрос! Есть много других способов: алкоголь, наркотики, курево…»
Наркотики отпали сразу, с зелёным змием я так и не подружилась… Так, иногда пересекаемся по большим праздникам… Спрыгнула с успокоительных, перестала глушить кофе. Но я до сих пор дымлю, как паровоз…
Справедливости ради скажу, что не всё было так печально. В моем окружении всегда находились люди, которые принимали меня. Таких людей было меньшинство, но они были. Мир как бы давал понять, что я не совсем потерянный для общества человек. Помню, я как убегала из дому к подружке в соседний подъезд сочинять роман. Писали мы с ней поровну: главу – я, главу – она. А потом друг друга редактировали, и это было интересно. В начале девяностых моя подружка-еврейка с концами уехала в Америку. Роман я так и не закончила… Потому что когда-то согласилась с тем, что меня нет…

А знаешь, что такое, когда тебя нет? Лучше бы тебе не знать…
Это когда ты говоришь правду, а тебе не верят. Это когда ты пишешь любимому человеку, а тебе не отвечают. Это когда ты стоишь в очереди, а перед тобой вырастает из-под земли симпатичная, но, к сожалению, активная женщина с криком: «Я за деньгами бегала. Я стайЯла!»
И это вовсе не потому, что ты плохой, недостойный или неправильный. Всё потому, что тебя нет. Для Бога, для жизни, для людей…
А знаешь, что самое страшное? Когда ты всё это понимаешь и осознаёшь (с мозгами-то все в порядке).
И рано или поздно ты начинаешь верить тому, что тебя нет. В глубине души, где-то очень глубоко… Но ты протестуешь и всячески пытаешься доказать обратное, подчёркивая на каждом шагу собственную важность и значимость, принижая и опуская других людей.
И я так делала. И у меня получалось. Я тогда не знала, что жизнь – это один огромный бумеранг…

Прости меня, сыночек… За то, что видел мои слёзы, слышал мои крики и слушал нравоучения…
«Все мы родом из страшного детства». Это не я сказала. Мужик один, психолог, не помню фамилию. Я их столько в свое время перечитала…
И только слова «я люблю тебя», глухо доносившиеся до твоего сердечка, пробираясь сквозь вату моих «доспехов», меня сейчас успокаивают…Значит, я не такая уж плохая мать…
А ты… На следующий день после того собрания ты по моему совету все-таки врезал этому большому Вику в его большое ухо. Он перестал тебя задевать, но продолжал править балом. Помнишь, ты рассказывал, как в восьмом классе Вик пронес в школу коньяк? Вернее, шмурдяк сомнительного происхождения в пластиковой бутылке для бомжей… Этот «чай» попробовала большая часть вашего класса. В итоге одна из девочек попала в больницу с алкогольным отравлением… Интересно, будь на месте Вика кто-то другой, где бы он сейчас отсиживался… Не буду думать сейчас…
И снова могу тебе сказать, что ты молодец: не побежал за стадом. Ни ты, ни твои немногочисленные друзья…

А я… Однажды, когда мои накопившиеся проблемы со здоровьем достигли своего апогея, я сказала себе: «Так жить нельзя. Тут или….., или….. И…., и….. не получится». И я остановилась. Первым делом я перестала быть удобной хорошей. Я научилась отстаивать своё личное пространство, я научилась говорить «нет», я научилась ставить себя на первое место.
Я научилась себя любить.
Да, я ненормальная. Да, я больная на голову. В конце концов нормальную и здоровую давно бы уже взяли под белы рученьки…
И каким-то волшебным чудом улучшились мои отношения с родителями (дай Бог им здоровья), потеплело с твоим папой, наладилось на работе…
Я перестала жаловаться на жизнь, я перестала растрачивать себя по мелочам, я перестала извиняться за свое присутствие в этом мире.
Я оставила в покое своё темное прошлое, я помахала ручкой своим надуманным проблемам… Я простила своих родителей, своих обидчиков, твоего отца…
Вот только себя простить…тяжело…
«Никто никогда не сделал ни одной ошибки, а тогда просто не было выбора.» Это не я сказала. Мужик какой-то, из просветлённых… Это утешает. Значит, так надо было тогда…
И я больше не хочу, чтобы меня любили. Сейчас соврала… Все хотят.
Но я больше не выпрашиваю любовь и если кому-то не нравлюсь, уже не считаю эту проблему своей...
Потому что я есть. Вот, что главное. И мне нет надобности подтверждать это на каждом шагу, применяя запрещённые приемы.
Я есть. Это основа, база, фундамент, остов, каркас, скелет... называй, как угодно… Без этого ты не продвинешься дальше, какими бы ты ни обладал талантами и способностями… И будешь всю жизнь безуспешно вымаливать у Бога здоровья, любви, денег, признания…
«Но кому давать, если тебя нет?» Это не я сказала. Еще один мужик в пиджаке. Чайный Мастер. А потом добавил: «Насколько мы верим в себя, настолько мы верим в Бога».
И я есть. И я живу. И я пишу. Как когда-то, много лет назад… Зачем? Мне это нравится. Я поймала собственный стиль, теперь вот нарабатываю… Выдумывается пока с трудом, сейчас тренируюсь «на кошечках»: на себе, друзьях и знакомых…
В сорок лет жизнь только начинается, это я теперь точно знаю. И мне уже не страшно за себя.

А ты… Сейчас у тебя всё хорошо. С Виком вы мирно уживаетесь… Теперь чморят Женьку и твоего бывшего друга Дениса… Ты в этом не участвуешь, ведь у тебя теперь много друзей: в классе, во дворе, на курсах, на тренировке…
Но ты больше не выступаешь на сцене. В прошлом году тебя позвали участвовать в конкурсе чтецов скорее по привычке. Но ты уже успел утратить свою детскую непосредственность, ты уже не кайфовал на сцене, как раньше, в тебе уже не было прежних эмоций, прежнего драйва…
Ты плывёшь по течению, тебе ничего не хочется, ты живёшь сегодняшним днём. И я тебя понимаю. Слишком много твоих силёнок ушло на борьбу…
Они победили. Ты стал таким, как все: съехал в учебе, не читаешь книжек, твои призы теперь виртуальные…

Прости меня, сыночек… За то, что не дала тебе главного… Не знала я тогда ничего, никто не объяснял…
Знаешь, чего я больше всего боюсь? Боюсь увидеть тебя протирающим штаны в какой-нибудь госконторе, реализующим свои амбиции в компьютерных играх и забившим на свою жизнь.
Потому что я видела, я знаю, я помню, слишком хорошо помню, каким ты был, каким ты можешь быть, каким ты должен быть. «Должен»… Не мне и не дяде Васе из соседнего подъезда, а себе, своей душе. А душа не врёт никогда и никогда не прощает пренебрежения. Она будет тихо плакать, но ты её не услышишь, время от времени затыкая её игровым и прочими кляпами.

Но никогда, никогда не поздно все исправить.
Ты есть. Слышишь, сыночек? Ты есть!
Ты есть… Ты живешь в гармонии с собой и миром, ты обладаешь свободной волей и действуешь по велению души, ты развиваешь данные тебе Богом способности и радуешь людей своим творчеством, у тебя прекрасная семья, друзей немного, но они настоящие, ты окружён людьми, которые понимают тебя и поддерживают. И мир балует тебя, предоставляя всё самое лучшее. И ты радуешься тому, что ты живёшь.

Я желаю тебе быть, жить, действовать, мочь и иметь
Я желаю тебе жить в счастье и радости и иметь гармоничные отношения с другими людьми
Я желаю тебе радоваться своим успехам и успехам окружающих
Я желаю тебе получать удовлетворение, занимаясь своим творческим предназначением
Я желаю тебе любить и быть любимым
Я желаю тебе иметь источник силы и гармонии в своём сердце и уме
Я желаю тебе быть уверенным в себе
Я желаю тебе иметь свободную волю
Я желаю тебе иметь способность дышать полно и свободно
Я желаю тебе иметь легкую финансовую жизнь
Я желаю тебе иметь достаточно силы, энергии и мудрости
Я желаю тебе иметь возможность(способность) всегда попадать в нужно время в нужное место
Я желаю тебе быть щедрым, принимая свою щедрость целиком и с радостью
Я желаю тебе иметь способность доверять людям
Я желаю тебе иметь достаточно времени, энергии, мудрости, денег для исполнения всех твоих желаний
Я желаю тебе, чтобы твой жизненный поток исцелял каждую клеточку твоего тела
Я желаю тебе быть выражением Божественного Начала жизни во всем его величии.
Я желаю тебе быть готовым принять самое лучшее
Я желаю тебе радоваться себе и принимать себя таким, какой ты есть

Ну вот. Кажется, получилось. Я давно хотела это сделать. Давно нашла на одном сайте Материнское Благословение, но всё не знала, как сказать тебе эти слова. Сейчас читаю по бумажке, пока ты спишь…
Мне нужно было вначале пройти сквозь собственную боль и попросить у тебя прощения. Прости меня ещё раз. Знаю, простил, давно простил…
Отдыхай, сыночек…. Сладких снов тебе…
Я не знаю, какую профессию ты выберешь и кем ты станешь, но я знаю, почему-то уверена, что когда-нибудь обязательно буду тобой гордиться.
Ведь мы теперь есть)))