Мутант

Автор: Сергей Романюта Почувствовав, что путь свободен, чертенок выпрыгнул из бутылки. Первым делом он вскочил мужику на плечо и свистнул в ухо. Потом перепрыгнул на край стакана и помочился в него.
Со стороны мужика никакой реакции не последовало. Как ни в чем, ни бывало, тот выпил, закусил почему–то конфетой и принялся закуривать.
«Даже не поморщился, гад, – весело подумал чертенок. – Ладно, и не таких ухайдокивали».
Он хотел было залезть мужику за шиворот и там порезвиться, но мужик был по пояс голый. Лезть в штаны чертенок не то, чтобы постеснялся, просто подумал, – всегда успеет.
Мужик закурил и уставился в телевизор. Чертенок перепрыгнул на телевизор, уселся сверху, так, чтобы мужик его видел, и принялся орать матерные частушки, – никакой реакции.
– Передохни, – услышал чертенок.
Повернувшись на голос, он увидел на подоконнике еще троих, точно таких же, как он, причем один них спал, свернувшись калачиком.
«Ну вот ты и попался, – весело подумал чертенок. – надо будет доложить, глядишь, повышение дадут»:
– Привет! Чего такие грустные? А этот, почему разлегся? От работы отлыниваете? Знаете, что за это бывает?
– Я тоже самое у них спрашивал. – сидящий на подоконнике чертенок кивнул на спящего и на сидящего рядом. – А потом попрыгал, поплясал, по потолку побегал. Вон, посмотри, как диван весь изгадил, а клиенту хоть бы хны! Так что ты особо не отплясывай, побереги силы. Мы сейчас малость передохнем, да все вместе за дело и примемся.
– А этот, почему спит? – спросил чертенок.
– Так он здесь самый первый появился, еще вчера.
– Я тоже здесь со вчерашнего. – грустно сказал другой.
– А почему тогда не спишь?
– Так я уже поспал. Теперь его очередь.
– Да, ребята, хреново дело, – якобы задумчиво, а на самом деле с затаенной радостью сказал последний чертенок. – начальство в курсе?
– Нет, – ответил, тот, который выспавшийся. – еще не докладывали, боязно как–то…
Вновь прибывший сиганул на стол, вытащил из пачки три сигареты и вернулся на подоконник:
– Держите.
Тот, который вчерашний, дыхнул огнем, прикурили. Сидящий за столом мужик на происходящее в его квартире безобразие, да еще в таком количестве, опять никак не отреагировал, даже не посмотрел в сторону окна.
– Странный он какой–то, – сказал вновь прибывший. – по всем показателям – наш клиент: пьет один, – начал перечислять он. – квартирка, так себе. Слышь, – обратился он ко вчера появившемуся чертенку. – корефаны были?
– Никого не было. – помотал хоть и маленькой, но рогатой головой, чертенок.
– Одет тоже, в самый раз, – продолжал размышлять чертенок. – Наши в доме еще есть?
– Двое. – ответил кто–то из чертенят. – На кухне стоят, еще не открывал.
Тем временем, мужик еще раз налил и выпил. Затем выключил телевизор и включил музыкальный центр.
– А что, попсы нету, что ли? – спросил вновь прибывший чертенок, потому что вместо полагающихся в подобных случаях всем известных песен, заиграл джаз.
– Нету, – грустно сказал вчерашний. – все время эту гадость слушает.
– И шансона нету?
В ответ вчерашний чертенок только сплюнул и выругался. Мужик очередной раз налил, выпил и пошел на кухню. Чертенята проводили его взглядом, переглянулись.
– Буди этого. – сказал вновь прибывший.
Вчерашний толкнул спящего коллегу. Тот подскочил, сделал сальто в воздухе и уселся на подоконник.
– Хорош спать. – сказал вновь прибывший. – Работы непочатый край, а ты разлегся. Что о тебе клиент подумает?
– Да я, это, чуть–чуть, – смутился проснувшийся. – Устал вчера, хуже собаки. А где клиент? Готов что ли?
– Если бы… – ответил один из чертенят.
– Спокойно! – скомандовал вновь прибывший чертенок. – Скоро будет готов. За мной!
Чертенята, кто по воздуху, кто, прыгая по мебели, отправились на кухню. Картина маслом, правда, растительным, могла порадовать ну разве что жену этого мужика, которой, кажись, у него вовсе и не было.
Он был занят тем, что размораживал мясо, засунув его под струю горячей воды.
– Холостяк, – заключил вновь прибывший чертенок. – это хорошо, значит, никто не помешает.
Здесь, наверное, самое место дать небольшую справку. Дело в том, что наша жизнь устроена очень даже справедливо, но не совсем.
Детям полагаются ангелы. Тут все нормально. С этим никто не спорит и туда не суется. Да и с ангелами особо не поспоришь, – серьезные ребята. А вот мужикам, тем полагаются черти, иногда по нескольку штук на душу, как этому. Но есть еще женщины, которым ни ангелы, ни черти не полагаются. Наоборот, это женщины полагаются, как детям, так и мужикам.
Что по этому поводу думают ангелы, чертенята не знали, да и не спросишь, не очень–то они друг с другом контачили. С женщинами они тоже предпочитали не связываться, потому что знали, только хуже будет.
Судя по интерьеру квартиры и по поведению, сегодняшний мужик, находящийся в состоянии клиента, хоть и в промежуточном, был холостяком, а значит, помех, в виде внезапно появившейся жены, можно было не опасаться. Это конечно хорошо, потому что можно работать, не скупясь на выдумки, но и не более того, потому что работать все равно надо, никуда не денешься.
Тем временем, мужик все–таки разморозил мясо, вернее, разодрал смерзшиеся куски. Два куска он положил в глубокую миску и залил горячей водой, а остальное убрал в холодильник и пошел в комнату.
Чертенята сиганули следом за ним и опять уселись на подоконнике. Мужик сделал музыку немного тише, налил, выпил, опять закусил конфетой и закурил.
– Ну что, начнем? – спросил тот, который только что проснулся.
– Не суетись. Или силы девать некуда? – ответил вновь прибывший. – Успеешь еще. Пусть созревает.
Но, похоже, что клиент созревать не собирался. Он снова выпил, подошел к другому столу и включил компьютер. Это, по мнению чертенят, выходило за все, полагающиеся моменту и состоянию клиента, рамки приличия.
– Начали! – скомандовал вновь прибывший.
«Зеленая бригада» сгруппировалась, слилась в единое целое и рассыпалась по квартире. Замелькали пестрые юбки, зазвенели монисто, лениво закружился медведь и грянула жизнерадостная цыганская песня, что–то наподобие: «…к нам приехал, к нам приехал…». Весь этот пестрый праздник песни, танцев и красок сопровождался звучанием гитар, по части душещипательности и душераздирательности с которыми, какой–то там джаз не шел ни в какое сравнение. Ну и, конечно же все это пело и плясало себя так громко, старались ребята, что никакого джаза не было слышно вообще.
Мужик сначала было, никак не отреагировал, но потом кажись, зацепило. Он сделал тише музыку, джаз, разумеется, и…, взял мобильный телефон. От такой наглости песня, способная свести с ума даже трезвого человека, замерла даже не на полуслове, а на полуслоге. То, что срабатывало в двухстах случаях из ста, здесь абсолютно не работало!
Бывшее секунду назад ансамблем цыган плюс медведь, как–то сразу все скрючилось, сморщилось, позеленело и снова уселось на подоконнике. Один из них, тот, что был медведем, кажется, стырил со стола четыре сигареты и раздал коллегам. Закурили.
Мужик, тем временем, дозвонился кому–то и пошел на кухню, где и принялся разговаривать.
– Ладно, пусть передохнет, – сказал вновь прибывший. – а мы пока перекурим.
Все согласились. Молча покурили и посмотрели на вновь прибывшего, который, так получается, взял на себя роль бригадира.
Мужик разговаривал довольно–таки долго, вернее будет сказать, он больше слушал, чем говорил сам. И это в его состоянии и положении?! Странно…
Закончив разговор, мужик, судя по зашумевшей струе воды, принялся готовить мясо или еще что–то.
– За мной! – скомандовал вновь прибывший, ставший бригадиром, командиром, а заодно и генератором идей.
«Зеленая бригада» переместилась на кухню и начала вторую, за последние часа полтора, часть своего балета–представления.
Из крана, вместо провонявшей хлоркой воды, ударила струя пива, темного, нефильтрованного, а потому только одним своим запахом способного свести с ума кого угодно.
Далее чертенята наблюдали сплошное кощунство, за которое нормальные люди этому мужику раз десять бы отрубили: руки, ноги, голову и вообще все, что можно человеку отрубить – он, совершенно спокойно, промывал разморозившееся мясо пивом! Затем он включил плиту и поставил на огонь сковороду. Чертенята, не сговариваясь, прыгнули на сковородку и принялись на ней отплясывать. Мало того, при этом они дикими голосами исполняли совершенно непотребные песни.
Мужик опять отреагировал как–то странно – налил на сковородку растительного масла. Сам же, сходил в комнату, налил–выпил, слышно же все, и вернулся.
Хоть чертенята и продолжали отплясывать и голосить, видать, сковорода к тому времени прогрелась, а со стороны мужика никакой реакции опять не последовало. Он взял мясо, два больших куска: «Извращенец! – подумал один из чертенят», положил их на сковородку и прикрыл крышкой. Маленький нюанс, который, и это наверняка, чертенятам будет неловко вспоминать о нем в будущем: когда мужик начал укладывать мясо на сковороду, чертенята соскочили с нее, как будто мужик туда решил еще и ладана добавить. Так что, в прямом и переносном смысле, не солоно хлебавши, «зеленая бригада» вернулась на ставший уже привычным подоконник.
Сигареты на этот раз никто не захватил, да и незачем, и без них было, хуже не придумаешь. Чертенята не злились, потому что были не в состоянии этого делать, – ОНИ НЕ ПОНИМАЛИ!
Они не понимали, как так, мужик пьет не первый день! Вон, только сегодня, вторая бутылка заканчивается. Закусывает конфетами, слушает джаз, по телефону разговаривает, да еще и мясо жарит.
Там, откуда прибыла «зеленая бригада», процедура употребления спиртного была давным–давно расписана буквально по минутам и утверждена на самом высоком уровне. В сущности, работа у чертенят не была такой уж сложной, потому что все клиенты, вне зависимости от того, пили они по несколько человек сразу или в одиночку, вели себя совершенно одинаково. Да, потрудиться над этим, конечно же пришлось и потрудиться основательно, но делала это не такая вот зеленая мелочь, а представители ихнего роду–племени куда более серьезные, которые свое дело туго знали.
На первый взгляд этот мужик, он же, клиент, казался экземпляром очень даже легким в плане приведения его до требуемого состояния. На ребенка совсем не похож, значит ангелов здесь и в помине нету. Жены или просто женщины, ни рядом, ни вообще, тоже не наблюдается, один–одинешенек. Можно сказать, ну просто идеальный случай, как кусок мягкой и теплой глины: бери его и лепи что тебе угодно. А получается, вернее, вообще ничего не получается. Тьфу!
– Урод какой–то… – сказал недавно спавший чертенок.
– Мутант! – уточнил другой.
В комнату зашел мужик. В одной руке он держал тарелку с дымящимся мясом, а во второй, бутылку водки. Он еще раз сходил на кухню, принес: вилку с ножом, хлеб, майонез и бутылку лимонада.
– И не жрется ему на кухне, прямо как барин! – воскликнул один из чертенят.
– Ага, – согласился другой. – вилка с ножом. Точно, мутант.
– Поработаем? – спросил третий.
– Да ну его, – это уже бригадир и командир. – толку–то?!
Мужик, разумеется, выпил водки. После этого, к удивлению и даже ужасу чертенят, с явным аппетитом, запивая лимонадом, съел все мясо. После этого отнес грязную посуду на кухню и, слышно же, помыл их.
– Он что, совсем что ли?! – заорал чертенок, который недавно спал.
– Говорю же, мутант. – пробурчал его соратник по вчерашнему дню.
Мужик вернулся в комнату, вылил остатки водки в стакан, выпил их и открыл следующую бутылку.
«Зеленая бригада» уже приготовилась было, встречать пополнение и даже заерзала в предвкушении радости встречи, но из бутылки никто не выскочил, вот так вот!
От ужаса «подоконник» сжался до размеров молекулы. Такого просто не могло быть, потому что до сего момента никогда не было и не происходило! Из каждой, и это в обязательном порядке, из каждой бутылки водки, всегда выскакивал маленький зелененький чертенок, потому что был неотъемлемой частью ее содержимого, а тут такое. Аномалия, не иначе!
Мужик налил, выпил и закурил. Да, музыку он выключил и опять включил телевизор. Докурив, прямо из горлышка попил лимонада, лег на диван, на котором, кстати, сидел и тут же уснул.
Чертенята, не сговариваясь, переместились–перепрыгнули на спящего мужика. Один из них залез ему в ухо и наверняка стал там безобразничать. Почему безобразничать? А потому, что он больше ничего не умел делать. Остальные принялись бегать по мужику, дергать его за нос, волосы, уши и орать все теми же, дурными голосами.
Трудно сказать, сколько это продолжалось по времени, потому что в таких случаях, как известно, время останавливается. Вот только чертенята исполняли свои
обязанности не то, чтобы лениво, а как бы больше для проформы, не по велению сердца или что там у них вместо него.
Но все рано или поздно, заканчивается. Закончилась и беготня по мужику с причинением тому легких телесных повреждений. Чертенок, который залез мужику в ухо, вылез из другого уха, и время возобновило свой извечный ход.
– Нет ребята, бесполезно, – сказал бригадир и командир когда все уселись на подоконнике. – клиент неправильный. Надо начальству докладывать, пусть сами разбираются.

***

Вызов или призыв о помощи, неважно, был услышан. Послышалось щелканье замка, чуть скрипнула, а затем хлопнула дверь и через пару секунд в комнату вошел мужчина, только не такой, как на диване, не «самый обыкновенный».
– Что тут у вас? – спросил он.
– Старший! – принялся то ли докладывать, то ли оправдываться само назначенный бригадир и командир. – Мы сделали все что смогли. Он какой–то неправильный! Мы ему пиво из крана пустили, нефильтрованное, а он им мясо промыл.
– Какое мясо? – переспросил Старший.
– Которое потом пожарил и слопал!
– Посуду моет!
– Вместо шансона, джаз слушает! – посыпались то ли обвинения в адрес клиента, то ли оправдания в свой адрес.
– Мутант! – сказал чертенок, сторонник теории мутации клиента.
– Ладно, после разберемся. Брысь отсюда! – мужчина сделал знак рукой и «зеленая бригада» с подоконника исчезла. Не растворилась или разбежалась в разные стороны и по щелям, а именно исчезла.
Мужчина сел в кресло по другую сторону стола, взял бутылку и налил себе водки. Только налил он не на два пальца, как принято, а полный стакан. Выпил. Закусывать не стал, да и нечем было, на столе кроме конфет, ничего из закуски не было, закурил и посмотрел на спящего мужика.
Мужик как мужик, лет сорока пяти, ну может быть пятидесяти. Роста среднего, а значит обыкновенного. Телосложения тоже обыкновенного. Не сказать, чтобы толстый, но и не худой, живот имеется, а значит, телосложение обыкновенное, точно такое же, как почти у всех его ровесников.
Конечно Старший, на то он и Старший, мог легко и просто просмотреть, хоть в виде фильма, хоть в картинках, всю жизнь спящего мужика, но не стал этого делать, так было интереснее.
Судя по рассказу подчиненных, случай и впрямь, интересный. Вот мужик, сам по себе, и с виду, смотреть не на что. Такие, как он, ежедневно, тысячами, находятся в
состоянии клиентов ведомства, в котором Старший являлся старшим. Что интересно…, вернее, никакого интереса в этом давным–давно уже нет, потому что все они представляют собой ежедневную рутину и статистику, и как две капли воды похожи один на другого… Может быть даже в каплях воды можно найти больше различий, чем, если наугад взять двух клиентов ведомства Старшего и сравнить. А этот, стало быть, не такой как все, отличается.
«Против системы попер, – подумал Старший. – ладно, страшного ничего не произошло. Оно даже хорошо, любой нетипичный случай нужно учитывать, и анализировать, чтобы не появлялись вот такие, бунтари. – и усмехнулся».
Сначала было, он хотел разбудить спящего, но передумал, пусть поспит, ничего страшного. Да и похмелье в его ведомстве ценилось выше, чем пьяное состояние, возможностей больше, особенно когда похмелиться нечем.
Старший опять налил и выпил, закурил. Он просто сидел и ждал, когда мужик проснется сам, по собственной потребности, так сказать.
Поскольку Старший пил водку не как люди, а стаканами, бутылка быстро закончилась. Он сходил на кухню и принес вторую. Открыл, налил, выпил, закурил. Мелькнула мысль, оставить мужику на опохмелку или не оставлять? Решил не оставлять, так надежнее.
Проснется мужик, глядь, незнакомец в доме и водку всю выпил. Вот тут и начнется. Ни один из клиентов и не клиентов тоже, Старшему это было хорошо известно, не сможет перенести это спокойно, ругаться станет, а может быть даже буянить. Как начнет, так значит и перестанет быть не таким как все, перестанет переть против системы. «А система, она добрая. Она всех принимает, с распростертыми объятиями. – Старший усмехнулся и налил еще».
Водка была благополучно выпита, а мужик все не просыпался. Делать было нечего, и Старший принялся осматривать квартиру, вернее комнату. Квартира была однокомнатная, так что кроме комнаты, осматривать было особо нечего.
Квартира как квартира. Старший их много повидал, причем разных. Начиная даже не с квартир, а с дворцов, чуть ли не королевских, и заканчивая землянками на городских свалках. Отличаться–то они между собой отличались, но везде происходило одно и то же, согласно давным–давно разработанному и утвержденному сценарию.
Квартира нынешнего клиента не сказать, чтобы кричала от свалившегося на нее изобилия, но и от беспросветной убогости и нищеты голоса, тоже не подавала. Есть квартиры, взглянув на которые, сразу становится ясно, – здесь все в прошлом. А вот квартиры, где все в будущем, определить трудно, практически невозможно. Судя по мебели с обстановкой, квартира мужика не вздыхала, не сожалела о днях ушедших, не проклинала дни, наступившие и не смотрела с надеждой и тоской в сторону дней грядущих, – жила настоящим.
Но вот мужик заворочался, открыл глаза, посмотрел на незнакомца и сел на диване. Первым делом, он взял бутылку лимонада и сделал несколько глотков, прямо из горлышка и только потом обратил внимание на незнакомца.
– Ты откуда? – спросил мужик.
– Оттуда… – загадочно ответил Старший. – А почему ты не спрашиваешь, как я сюда попал и что здесь делаю?
– Ясно дело как, через дверь, восьмой этаж все–таки. Дверь на балкон закрыта, окна целы, значит через дверь, – и усмехнулся. – а печки с дымоходом у меня нет. Зачем пришел, надеюсь, расскажешь, во всяком случае не воровать. Если бы хотел что–то украсть, пока я спал, украл бы и смылся. Верно, говорю?
– Верно. – согласился Старший.
– Так кто ты?
– Догадайся. – Старший решил немного подурачиться.
Мужик потянулся за бутылкой. Бутылка оказалась пуста и мало того пуста, рядом с ней стояла точно такая же и тоже пустая. Мужик сходил на кухню, не иначе как в надежде на чудо и вернулся ни с чем.
– Черт! – сказал он, садясь на диван.
– Ну зачем же так грубо, – поморщился Старший. – у меня есть и другие имена.
Мужик оставил слова гостя без внимания и принялся одеваться.
– Ты это куда?
– В магазин, куда же еще?
– А почему не ругаешься, – Старший усмехнулся. – за то, что всю водку выпил?
– Толку то! – сказал мужик надевая джинсы. – Она от этого не появится, все равно в магазин надо будет идти.
– А если появится? – скроил хитрую физиономию Старший. – Тогда что?
– Если появится, – мужик задумчиво смотрел на рубашки, развешанные на ручки дверец стенки, какую одеть. – тогда вообще никакого смысла нет. Со мной пойдешь или здесь подождешь?
– Ладно тебе, успокойся. Никуда ходить не надо.
Старший был готов к чему угодно, практически ко всему. Да–да, ко всему, не стоит забывать, кем он был по своему служебному положению, не говоря уж о сущности и происхождении.
На столе, прямо из воздуха, появилась бутылка водки. Сказать, что мужик нисколечко не удивился, означает, соврать, удивился, конечно, но глаза на лоб не полезли. Он снял джинсы и одел изначально непонятного назначения и происхождения домашние штаны.
– Так бы сразу, – сказал он садясь на диван. – неужели обязательно выпендриваться надо?
– Иногда надо. – Старший открыл бутылку. – Принеси еще стакан.
Мужик пошел на кухню и вернулся оттуда с еще одним стаканом и с тарелкой, на которой лежали слегка заветренные сыр и колбаса.
– Наливай, – то ли попросил, то ли приказал Старший. – теперь ты понял, кто у тебя в гостях?
– Кажись, понял, – сказал мужик разливая водку. – но если ты насчет того, чтобы где–то кровью расписываться, то зря теряешь время, не буду.
– А что так? – удивился Старший.
– Если объяснишь, зачем? – мужик, не чокаясь выпил и закусил сыром. – Тогда, может и подумаю.
– Дерзок ты, однако. – Старший тоже выпил, но закусывать не стал.
– Ну почему сразу, дерзок? – мужик закурил. – Ты сидишь у меня дома, вон, водку всю выпил, и я еще и дерзким оказываюсь, скорее наоборот.
– Ладно, ладно. Это я так.
– Рассказывай, давай. – мужик снова закурил и выпустил в потолок струю дума. – С чем пожаловал?
– Торопишься куда что ли?
– А куда мне торопиться? Я дома, это ты в гостях.
– Я к тебе по делу, вернее, по работе. Жалуются на тебя.
– Соседи что ли?
– А что, уже жаловались? – Старший попытался зацепиться хоть за что–то.
– Пока нет, но знаю, что желание такое у них имеется. – мужик налил еще.
Выпили, закусили, закурили.
– Сотрудники мои на тебя жалуются.
– Это кто же такие?
– Маленькие такие, зелененькие. Неужели не видел? Они сегодня тебя вчетвером обслуживали да все без толку. Вот и пожаловались.
– Подожди, подожди… – мужик оживился. – Это которые при белой горячке по тебе прыгают? Слушай, почему горячка белая, а черти при ней зеленые?
Вопрос оказался до того неожиданным и идиотским, что Старший не смог на него ответить. Мало того, он даже немного растерялся, но вовремя взял себя в руки:
– Это у вас она белой горячкой называется. У нас по–другому.
– А как? – Старший не мог понять: то ли мужик издевается, то ли ему и правда, интересно.
– Тебе это знать не полагается. – выкрутился он. – Так вот. Жалуются они на тебя. Столько сил положили и все в пустую. Почему компании не было?
– Да ну их. – отмахнулся мужик. – Не люблю пьяных. Они как напьются, так сразу начинают или ругать кого–то или на жизнь жаловаться. Согласись, скучно.
– Ладно. – похоже согласился Старший. – А почему музыку такую слушаешь?
– А какую надо? – было видно, мужик не издевается. Просто ему очень интересен этот разговор, как содержанием, так и сам по себе.
– Слушал бы что–нибудь более популярное, шансон, например.
– Извини, шансон с попсой не держу. Тяжелый рок есть, годится?
– Во, это получше.
– Включить?
– Не надо пока.
Мужик опять налил. Опять выпили, закусили, закурили, потому что, кроме разговора и выпивки, заняться–то было и нечем.
Старший смотрел на мужика и никак не мог понять кто перед ним. «Кажется и правда, – мутант. – подумал он. – Ему бы сейчас матом ругаться или про жизнь свою, несчастную, рассказывать, а он интересуется, почему горячка белая, а черти зеленые»:
– А почему это у тебя настроение такое хорошее?
– С чего ему быть плохим–то? – вопросом на вопрос ответил мужик.
– Ну как, пьянствуешь все–таки, поди не от хорошей жизни. Опять же, я водку у тебя всю выпил, считай, обокрал. Нехорошо как–то получается.
– Ну, – мужик на секунду задумался. – пьянствую я не потому, что все вокруг достало…
– Тогда почему?
– А потому, что просто захотелось. Настроение у меня, почитай, всегда хорошее. Плохим оно у меня бывает тогда, когда на улице, извини, не к столу будет сказано, приспичит, а домой идти далеко. Вот тогда да, тогда плохое.
А сегодня, так вообще, такой гость в доме, что же, я его со скрюченной рожей и с матюками встречать буду?
« Не мешало бы… – подумал Старший, но вслух ничего не сказал».
– А водка, что водка? – продолжал мужик. – Я смотрю, для тебя это не проблема. Ну а если проблема, так всегда в магазин сходить можно.
– Понятно. – сказал Старший, хотя на самом деле ему ничего было непонятно, и, странное дело, мужик этот почему–то его не раздражал, скорее наоборот.
По долгу своей службы Старший с лихвой насмотрелся на таких как он, но только внешне таких, а вот внутренне… Неожиданно для самого себя, Старший вдруг понял, что боится не то чтобы залезть в душу этого мужика, но даже заглянуть туда.
« Хорошо хоть такие нечасто встречаются. – глядя на мужика, думал Старший. – А то бы хана».
Тем временем, мужик опять налил:
– Давай, поехали. Не люблю тосты и чоканья.
– Я тоже.
Выпили, закурили и в разговоре наступила пауза. Знаете, как капля воды в кране: повиснет и думает, падать ей в раковину или остаться? Вот так и здесь…
– Скажи, – спросил Старший. Вопрос, вернее ответ, был для него очень и очень важен: и для работы надо, и самому интересно. – А почему ты такой? Почему ведешь себя так?
– Потому что у меня все хорошо. – как ни в чем ни бывало, ответил мужик.
Старшего, как будто иконой со всего маху по голове ударили. Такого он не слышал никогда и ни от кого, мало того, был уверен, что так не бывает:
– Ну, – Старший не мог даже подобрать слов, чтобы хоть как–то отреагировать. – это ты зря. Нехорошо это…