Колбаса и справедливость

Автор: Fairy-tale Порезанная тонкими, ярко-розовыми ломтиками, вареная колбаса «докторская» украшала щербатую, уцелевшую еще с советских времен, тарелку с маками. На соседнем блюде аккуратной стопкой был выложен черный хлеб.
«В прошлый раз колбаса была сыровяленой, а батон – белым», - машинально отметил Виктор Иванович, сооружая из «бородинского» и «докторской» солидный бутерброд. Врач-гигиенист районной СЭС с утра позавтракать не успел: надо было встать пораньше, чтобы добраться к десяти до захолустной деревни, где должен был состояться обход «соповских» (социально-опасных) семей, где родители квасили по-черному, а ребятишки стреляли голодными глазами по соседским огородам и носили по очереди одну пару валенок, как тот Филиппок из рассказа Льва Толстого.
«Лучше б колбасу детишкам отдали», - Виктор Иванович попробовал бутерброд и скривился. Это в столичном гипермаркете «докторская» пахла как та, что маленький Витя ел в детстве. Здешняя, из сельпо, годилась лишь на закусь. Она могла бы стать «приятным» дополнением к плодово-ягодному, но никак не к утреннему чаепитию. Бутерброд Виктор Иванович вернул на тарелку. Его спутники, пышная мадам из отдела опеки роно и участковый Василий, больше напоминавший высохшую тараньку, бутерброды уплетали с аппетитом и шумно хлебали гранулированный чай. То ли «Принцессу Зиту», то ли «Принцессу Гиту». Все одно пыль индийских дорог, а не благородный напиток.
- Что, сначала к Смирновым? – председатель сельсовета поднялся со стула.
И Зоя Петровна из роно, и щуплый Вася сразу же вскочили, демонстрируя полную готовность скорее забраться в душу и холодильник к Смирновым и без сожаления лишить их родительских прав. А после отправить детишек в казенный дом, где вкусно пахнет кашей и отвратительно – сиротством. На Виктора Ивановича же была возложена обязанность проверить наличие грязи, мышей, клопов и тараканов. То есть установить: соответствует ли жилище Смирновых и их быт санитарно-гигиеническим нормам?
На выходе из сельсовета председатель сунул Виктору Ивановичу темный пакет.
- Бутерброды, - пояснил он, - потом доешьте.
Семейка Смирновых проживала в приземистом старом домишке и регулярно пополнялась очередным отпрыском. Сейчас детей было семеро, но это для Смирновых был еще не предел. Из зарплаты кормильца и пособия на детей они покупали спиртное, поэтому подкармливать их многочисленных детишек приходилось жалостливым соседям.
Сам глава семейства встретил гостей, улыбнувшись им так, словно не с инспекцией они пришли, а вручить ему джек-пот «Суперлото». Лотерейки Смирновы покупали в день зарплаты сразу по пять штук, но выиграть им удалось пока сущие гроши.
- Милости просим, - Смирнов широко распахнул входную дверь, пропуская комиссию в холодный, пахнущий сыростью, дом, - Зина моя убралась тут сегодня, ни мышей, ни тараканов нет, санстанция будет довольна, - и хозяин подмигнул по-свойски Виктору Ивановичу.
Гигиенист придирчиво осмотрел внутреннее убранство дома. Вроде и полы чистые, и половики на них хоть потрепанные, но выметенные, печка в побелке, на кухонном столе красуется дешевая клеенка. Но все это в совокупности выглядело убого и тоскливо.
Дама из роно сразу же открыла холодильник. На полках стояли большая кастрюля со щами, пакет молока, кусок сливочного масла, селедка и карамель «Снежок» в целлофановом пакете.
- Тута мясо, - из-за спины Зои Петровны вынырнула Зинка, показывая куриные спинки, которые рачительные хозяйки берут для бульона. – Мы детей мясом кормим, - повторила она, - заботимся, значит.
- А где крупы и сахар? – строго спросила Зоя Петровна.
Зинка тут же метнулась к кухонному шкафу, демонстрируя закрытые пакеты с макаронами, гречкой, перловкой и сахаром. Пока она изо всех сил пыталась показаться свои лучшие качества и скрыть утренний перегар, к холодильнику прошмыгнул чумазый шкет, схватил пакет со «Снежком» и шустро выбежал на улицу. За ним устремились и остальные дети Смирновых с криком: «Лешка, бл…дь, делись!».
- Детки, - развел руками Смирнов, - любят сладкое. А как вырастают, так на полусладкое переходят или полусухое.
- Почему они матом ругаются? – нахмурился участковый.
- Это их Федор Степаныч научил.
- А кто такой этот Федор Степанович? – неожиданно заинтересовался врач-гигиенист.
«Наверняка, собутыльник», - подумал он.
- Так физрук в школе, - охотно пояснил папаша, - еще меня учил. Бывало, я с козла упаду или девку за попу ущипну, Федор Степаныч и орет: «Лешка, бл..дь!». Я тоже Лешка, и младшенького назвал в свою честь.
Глава семьи гордо выпятил грудь и оглядел присутствующих. Слово «честь» как-то не вязалось с его покрасневшим носом и жидкими волосенками, торчавшими на круглой голове.
- Ты, Алексей, на работу устроился? – участковый попытался сменить тему.
- Конечно, - важно кивнул Смирнов, - животноводом я на ферме. Зарплата три пятьсот, всех коров холю и лелею, как бабу законную.
Виктор Иванович посмотрел на Зинку. Женщина к приходу комиссии вырядилась в нечто цветастое, остро пахнущее дезинфекторами секонд-хенда, и накрасила губы сиреневой помадой. Но выглядела она, по мнению врача-гигиениста, как пугало, и цвет помады, и несуразное платьишко только подчеркивали ее сходство с огородным сторожем.
Если также выглядели и коровы, вверенные Смирнову, то ферме в будущем грозил полный капец.
- Таракан, - Виктор Иванович обрадовался рыжеусому богатырю, выглянувшему из-под кухонной плиты, как родному.
- Всего один, - поднял палец глава семьи, - вылезет – тапком пришибу.
- Не надо тапком. Я вам средство одно запишу на бумажке, купите в райцентре.
- Понял, - хмыкнул Смирнов, - интеллигентные люди врагов тапками не убивают. Они их травят. Как Борджиа.
Виктор Иванович немало удивился, услышав из уст малограмотного ханурика фамилию знатного рода, устранявшего конкурентов с помощью ядов.
- А я в учебнике у старшого прочел про Борджиа, - объяснил Смирнов, - я ж готовлю с ними домашку. Нормальная тема: не нравится мне сосед, я ему яд в бокал с вином. И хоп – копыта тот отбросил.
- Я тебе отброшу, - помрачнел участковый, - у тебя и бокала-то нет. И вино вы с соседом пьете из горла. Так что его ты не трожь.
Устав общаться с семейкой Смирновых, Виктор Иванович вышел на улицу. Дело шло к обеду, и солнце начинало припекать, а в ярко-голубом небе не было ни облачка. Уже второй месяц стояла страшная засуха, и деревенские колодцы были безводны. Где-то вдалеке делили карамельки дети Смирновых, для которых этот копеечный «Снежок» был сказочным лакомством. Двор украшал бурьян, сквозь который была протоптана дорожка к соседскому забору. Опираясь на низкую деревянную доску, во двор к «соповцам» заглядывал пожилой мужчина в мятой майке с изображением Фредди Крюгера и поношенных трениках.
- Комиссия? – спросил он у гигиениста.
- Да.
- Так вот, ответьте мне, господа хорошие, где в мире справедливость? Я ишачу на той же ферме, что и Леха. Но у меня зарплата две девятьсот. У него больше, ему надо детей кормить. А моих троих кто прокормит? Или мне забухать, чтобы участковый принес куриные спинки и гречу? Мои детки колбасу видят по праздникам. Так что, справедливости нет?
Виктор Иванович подошел к соседскому забору и отдал мужчине пакет с бутербродами.
- Справедливость не обещаю. Но колбаса – тут.
Он зашагал прочь, оставив соседа недоумевать по поводу неожиданно свалившегося подарка Судьбы.
А небо было таким пронзительно голубым, а солнце – картинно оранжевым, что Виктору Ивановичу вдруг захотелось поверить, что когда-то на Земле наступит рай, где царит справедливость, а по утрам совершенно бесплатно выдается «докторская» колбаса.