Антон Максимович и Каталонский модернизм. -1-

Автор: Антон Максимович Однажды в зимнее время года, (а зимы в городе N у моря, где жил теперь Антон Максимович преобладали по средиземноморски теплые, даже солнечные и бесконечно долгие), Антон Максимыч решительно не знал, чем себя занять. Вдали от будничной суеты и больших дел Антон Максимович решил очередной раз попробовать познать себя (свой так еще им не раскрытый внутренний мир) или хотя бы научиться чему-либо новому. И хоть он стоял на пути своего самосовершенствования еще лишь на первых ступенях, но перепробовал уже немало. Так, например, среди прочего, он несколько раз стрелял на укрытой от посторонних глаз полянке, стрелами из тисового английского лука. Научился лепить сибирские пельмени, затем увлекся живописью и даже написал картину маслом под названием «Хамелеон превращающийся в зеленные листья - которые в свою очередь превращаются в птиц». Погрузился с отважными дайверами в пучину моря, затем был беспощадный пейнтбол… Все это не увлекало его по настоящему. Не зная, что бы придумать еще, он записался в автошколу, на курсы испанского языка, в гимназический зал, приобрел резиновый эспандер. Но все тщетно... Все это отнюдь не увлекало его по настоящему и не давало радости новизны, а уж тем более обретения Смысла Жизни. По этому поводу он даже немного захандрил, затосковал. Чему еще мог бы он научиться новому? Попробовал бросать в стену метательные ножи, покрыл лаком причудливую корягу. Может быть сделать порносайт? …

И тут на удачу, приходит к нему в гости друг Степански, в состоянии крепкого алкогольного опьянения, с початой бутылкой бренди в крепкой руке. Непрестанно хохочет, как может хохотать, только человек, не имеющий в своей душе противоречий и сомнений. И застав своего друга Антон Максимовича в мучительном духовном поиске, Степански шумно садится за стол, наливает, выпивает, еще громче смеется над АМ, да так что под ним даже ломается в щепки стул. А после того, как шумно падает на пол, он не переставая хохотать, неспешна поднимается и безапелляционно заявляет:
- Ха, ха, ха! Хочешь, стало быть, Антон Максимович, ты научиться новому?! А давай я тебя сударь, научу плитку класть!
- Плитку? Удивился Антон Максимович – очень неожиданно.

- Класть (ложить) плитку, мой друг – на самом деле это практика боевых искусств – рассказывает по большому секрету Степански. Это укрепление, тела, духа и разума. Мир плитки, это мир, которому уже много тысяч лет. Что доказывают найденные образцы керамической плитки в Междуречье Тигра и Ефрата, которая во втором и третьем тысячелетии до нашей эры использовалась для отделки храмов и дворцов, использовалась плитка и в отделке Вавилонских храмов. Толщина бирюзовой глазури на ней превышала 10мм, что придавало ей необычайную прочность, и украшалась причудливыми геометрическими орнаментами и рисунками растений и животных. Значение большинства символов, казалось бы, безвозвратно утеряно… но это все же это не так (в смысле не утеряно) - загадочно поведал Степански собеседнику.

- Я научу тебя класть (ложить) плитку эпохи Ахеменидов – древнеперсидской династии, самым известным представителем которой был Дарий III, наголову разбитый Александром Македонским. Ту самую персепольскую плитку 20 х 20см и толщиной 10мм. Это искусство очень широкого спектра действия, так как комплексно развивает весь организм профессионального плиточника, позволяет развить такие качества как скорость, реакция, концентрация, внимательность и прочее. Продвинутый дзен-плиточник первого дана укрепляет физическое состояние здоровья, укрепляет защитные силы организма. У него происходит активация разных групп мышц и конечно же, появляется здоровая гармония всего организма и мыслей посредством здорового тела. Правильная укладка плитки, как система воспитания, развивает и совершенствует Тело, Дух и Разум!

Антон Максимович тут же воспрянул духом и немедленно согласился. А как не воспрянуть? Когда настал день класть плитку эпохи Ахеменидов, друзья торжественно встретились.
- Пора, торжественно объявил Степански.

И вот уже автомобиль быстро уносил их по автостраде в сторону Барселоны, в прибрежный городок Кальдес дэ Эстрак, расположенный на побережье Коста дель Марезме и являющийся одним из самых маленьких и древних городов Каталонии, прославившийся своими термальными источниками. Как известно в Каталонии их 49, но Кальдес де Эстрак тот редкий город, где источники расположены у самого моря. Первое поселение возникло здесь еще в III веке до нашей эры, а во времена Древнего Рима вблизи термальных источников были возведены первые термы. Затем в начале XIII столетия в городе были построены первые купальни, а затем открылась и первая термальная лечебница на берегу моря – Кан Титус. Вводил в курс дела Антон Максимыча, Степански, крутя баранку автомобиля.

Во второй половине XIX века, благодаря успешно развивающейся черной металлургии и текстильной промышленности, Барселона переживала период бурного экономического расцвета. За считанные годы город увеличил свою площадь в несколько раз, вырвавшись из тесных границ Готического квартала. Состоятельные промышленники брали под покровительство изобразительные искусства, а их новоиспеченное богатство требовало себе выражения в оригинальных и роскошных зданиях. Каталонский модернизм. Самым известным представителем таких меценатов был высокообразованный граф Эусби Гуэль, в лице которого Антонио Гауди на парижской всемирной выставке обрел друга на всю жизнь и для которого, как считается, в общей сложности выполнил шесть работ. Степански загадочно посмотрел на Антон Максимыча, заговорщицки подмигнул и продолжил… На самом деле работ - семь!

Через некоторое время их автомобиль подъехал к старинному дому в стиле каталонский модернизм, органично вписавшемуся в пейзаж у самого берега моря.

Три высоких этажа белоснежного дома, венчала высокая черепичная крыша. Изящная кровля упиралась в высокое небо, тонким черным шпилем с круглым помпончиком посередине, торчащим гордым жупелом победы европейской буржуазии и архитектурного прогресса начала XX века в стиле Антонио Гауди.
Овальные балконы, подоконники в виде цветочных ниш, фасад дома и балюстраду, обрамляла глянцевая плитка медового цвета. Окна прикрывали голубые деревянные ставни, гармонично перекликающиеся с морской стихией вокруг. За кованными чугунными воротами виднелся заброшенный сад. У «гостевого домика» - домика для прислуги, торчал высокой пикой в голубое небо, старый потрепанный кипарис. В заросших кустах терновника весело щебетали черные скворцы. А с крыши дома за приезжими наблюдала любознательная сорока. Степански, не без гордости достал старинные ключи и стал неторопливо открывать ажурные ворота. Антон Максимыч, тем временем, с жадным любопытством рассматривал дом и близлежащие его окрестности, и вдруг, как могло бы показаться (почудиться) нечаянно, вскользь, мимолетно, периферией поля зрения уловил легкое движение в одном из окон. Как будто бы, что-то белое и бестелесное, промелькнуло на мгновение за окном второго этажа и тут же скрылось. Уж не приведение ли это?! Подумал, тот миг Антон Максимыч. Пожалуй, все же нет - быстро постарался успокоить он себя. Скорее это был всего лишь, блик на стекле. Ворота тем временем со скрипом отворились, и друзья подошли к загадочному дому.