Пандемики (Пациент Ноль)

Автор: Голем * * *
Вы нелюдимы? Ха!
Да что вы знаете о мизантропии?!
Почти не вижу людей. Иногда брожу по улицам ночью, пересчитывая фонари и далёкие звезды. По стенам домов сияют туманно-светлые окна.
Они горят, как глупые светлячки, неосознанно привлекая моё внимание.
Люди за окнами очень рискуют. В любую минуту я готов разбудить в них гнев, отчаяние, страдание или тоску. У меня есть право судить и наказать любого из них, не спящих.
С рождения я пандемик, по прозвищу «Гнев Божий».
Или, для персонала Контура - Пациент Ноль.
.
– Алло, диспетчер! Диспетчер!! Соедините с главным специалистом Центра…
– Могу я узнать…
– Зовите срочно… доктор Цанев? Хелло, это Грабовски, Институт мо…
– Я знаю, кто Вы, Грабовски. К делу! У меня раскрыта блокада…
– Заприте его в подвал!! Дайте прямым из…
– Вы по делу? Или тоже нуждаетесь в помощи?
– О’кей. Мои люди обнаружили нечто диковинное, вот послушайте…
.
Меня изучали с детства, приписав к «отряду индиго», но выявленные пара-способности поначалу сводились лишь к тому, что все, с кем я разговаривал, моментально заболевали. Доктора объясняли, хотя я не очень понял…похоже, всё дело в том, что во время лицевого контакта я пробуждаю в собеседнике дремлющие патогенные силы.
Собственную беду, которую носит за плечами каждый из нас. И этот эффект стремительного аутопатогенеза… я сам выдумал этот термин! Опровергайте, если угодно… так вот, эффект поражения одной из человеческих особей распространяется в обществе со скоростью полёта мысли.
.
– Диспетчер! Цанев на связи. Вызовите капитана Сенцова! Рейс «неотложка», категория сложности - «Космос»…
– Простите, Вы не сказали, куда…
– Капитана срочно ко мне! Ещё вопрос, и я вас уволю. Задача будет поставлена по прибытии… рейс с дозаправкой.
.
Осталось четыре дня.
Или я угроблю всё человечество, или человечество наконец-то избавится от пандемика.
Если придумает способ.
Я восемь лет провёл под замком, пока мои тюремщики не убедились, что даже в скафандре я пробуравлю любой враждебный иммунитет. Ещё три года я провёл в подземелье, куда мне отправляли продукты и воду. Но и оттуда всепроникающий гений зла сводил людей в могилу. Четыре раза меня пытались убить. Но сам я почему-то бессмертен.
Теперь они хотят поместить меня в камеру смертников, где я вступлю в контакт с потоком жёсткого ионизирующего излучения. Подумаешь, невидаль!
Я посещал вакуум-камеру всех четырех коллайдеров, известных и тайных.
Я обогащал вручную уран и с треском подавил в себе разгоравшуюся лучевую болезнь… вам не скучно?
.
– Пациент Ноль! Пациент Ноль, вы меня слышите? Возвращайте в Контур!
– Сами вы… Ладно. Уже иду.
– Перед входом мигните фонарём смартфона, трижды. Затем…
– Я помню, диспетчер. Конец связи.
.
Они поили меня тяжёлой водой и окунали (брр!) в «царскую водку».
Стреляли трижды, но клетки моего организма регенерировались мгновенно, а у стрелков развилась невесть откуда взявшаяся чума.
Объяснений нет, но я про себя считаю, что всё из-за цитаты Шекспира, пришедшей мне на память, разбуженную толчками крови в пробитой пулями голове: чума на оба ваши дома!
Разрешения на эксперименты с моими ураганными способностями к заживлению собственных ран, язв и инфекций никто больше не спрашивает.
Ученых с мировым именем по моей проблеме практически не осталось.
В живых, я имею в виду.
.
– Клетку, клетку надо сделать бесцветной! В три слоя пластиком…
– Некогда, капитан. Используйте то, что есть. И помните…
– А если его поджечь? Ну, так, для науки. Для счастья всего человечества...
– Он тоже человек, Сенцов. У него даже, кажется, есть душа. Да и поджигать Пациента Ноль чем только не пробовали! Он тушит даже напалм… Короче, готовьтесь к вылету. Численность экипажа – минимум. Берите высшую спецзащиту. Возможно, это даже опасней, чем…
– Спасибо, доктор. Я знаю своё дело.
– Выполняйте приказ!
.
Меня разбудили в три часа ночи и поделились важным известием.
Кое-что им всё-таки удалось. Не зря человечество когда-то пережило гибель динозавров, моровую язву и мировую бойню. Мне нашли пару. Девчонку из Сан-Доминго, шоколадную, смешливую и худую, как высохший бычий хвост. Ей около двадцати, но, как и мне, ей столько не дашь. Вчера мне стукнуло тридцать восемь, а выгляжу на пятьдесят. Переживания старят любого – не помню уж, кто сказал.
Может, и я – какая разница?
Девчонку зовут Луиза, и я зову её просто Лу.
Она – такой же гнойник на теле планеты, как и ваш покорный слуга. Разве что пробуждает в окружающих всё больше разную гадость – вич, сифилис, острую пневмонию…
И столь же, как и я, неуязвима.
.
– А ты ничего…
– Меня все боятся, все ненавидят, и я…
Слава Богу, что я понимаю этот забавный псевдо-английский говор:
– Послушай, Луиза…
– Нет, ты меня выслушай! Давай убежим отсюда! Вместе получится. Ты сильный, ты не боишься пулемётных очередей в упор. Однажды нас просто убьют…
– Они это могут. Понимаешь, Лу, тут есть логический парадокс… ну, как тебе объяснить? Мы не наносим вреда – по крайней мере, сознательно. С точки зрения логики, мы не несём ответственности за то, что выглядим угрозой для всей планеты.
– Думаешь, я тупая? А мировые войны? А голод в Африке?! Там что, не убивают невинных?!
– В чём-то ты, безусловно, права. Может быть, мы с тобой – слишком громкое приключение? Без шума распылить на атомы не получится, вот они и…
– Поцелуй меня… м-м, нет, подожди…
– Вот я как раз и хотел…
– Заткнись, идиот!
.
Первые сутки после прибытия экипажа Сенцова и выгрузкой их таинственной пассажирки мы с Луизой просто сидели в разных вакуум-камерах.
Воздух для дыхания нам не нужен, его генерируют внутренние процессы разложения ненужной организму металло-органики. По крайней мере, нам так сказали.
Без привычки было всё-таки душновато.
Потом я приловчился дышать сквозь вывернутые крепления металлической дверной ручки.
Ручка круглая, на запаянном диске, внутри есть сборный механизм.
Не спрашивайте, как, но я управился с ним без отвертки. Обретя свободу дыхания, я знаками объяснил ситуацию Лу. Она сделала проще – открыла нам обе камеры.
Мы бросились друг другу на шею, отчего-то понимая, что ничегошеньки нам за это не будет.
.
– Ты знаешь, что я придумала?
– Может, расскажешь?
Я уже догадался, но виду не подавал.
Меня забавляло её конфузливое смущение:
– Нам надо затеять беби!
– Чего ради? – деланно удивился я.
– Потомство нас, может быть, и не вылечит. Но интерес переключит.
.
Я на минуту задумался.
Убить они нас всё равно не убьют, но переправят в итоге в какую-нибудь сволочную дыру, откуда можно вернуться разве что на воздушном шаре.
А шар я где раздобуду? Пожертвую во имя успеха общего дела собственным мочевым пузырём? Почему бы не попробовать «бэби»?
– Не помнишь, – начал я, спотыкаясь на незнакомых словах. – На какой неделе достоверно срабатывает тест на беременность?
– Если возьмут английский тест, на второй.
– Вторая, это терпимо… Вторую неделю мы вместе выпросим!
.
Мы догола разделись и вопросительно уставились в глазки видеокамер.
Мне показалось, что за стёклами их глазков кто-то учащённо дышит, но решение уже было принято. Через минуту по внутренней связи нас известили хриплым женским сопрано:
– Пациентам можно вступить в брачные игры! С нетерпением ждём результатов.
– Наблюдение и подслушку выключить! – распорядился я. – Грузины в неволе не размножаются…
– Сделано, – отозвались невидимые тюремщики.
Мы приступили к делу.
.
Лу приходилось то и дело одёргивать: к чему эти орально-анальные разногласия?
Мы преодолевали земное притяжение всеми доступными комбинациями, не забывая о главном – синхронном оргазме. По науке, это лучший способ обеспечить себе потомство. Пару-тройку часов спустя наша безумная парочка лениво обменивалась впечатлениями.
.
Ничего нового о себе я не услышал.
Не мальчик уже, предложил, что имею. Лу без конца жаловалась, что её на родине прозвали Самкой Богомола – все любовники умирали по самым диковинным причинам.
Умерла её многочисленная родня, и Лу три месяца продержали в полиции.
Пока сплошь не вымер полицейский участок.
Потом Лу услышала обо мне, и её потащили в Россию.
.
– Алло, клиника? Грабовски на проводе! Это Грабовски… алло, алло!
– Здравствуйте, доктор Грабовски… Цанев на связи.
– Что там у вас творится, чёрт побери?!
– Умерьте пыл, дорогой Вацлав. Здесь намечается любопытный гамбит…
.
Две недели пролетели шутя.
Теперь я был не один, мы чувствовали себя последними из марсиан. Наконец, тест показал, что наступила беременность. Меня задвинули в угол обзора, всё внимание тюремщиков переключилось на Лу. Как она ест, спит, испражняется…
Кажется, она любила меня больше всего за то, что я, единственный на свете, подобной чушью совершенно не интересовался. "Марсианин" родился почти что угольным.
И мы моментально выздоровели.
.
– Может, они что-то пока утаивают? Например, варианты сглаза?
– Не глупите, Варвара! Вы всё же главный иммунолог проекта…
– Но все эффекты воздействия кем-то... или чем-то погашены! У нас теперь не Контур, а обычный роддом! Мы спасены!!
– И всё-таки жаль… молчу, молчу!
.
Доктор Цанев поделился с нами любопытной догадкой.
Наши тела, моё и Лу – суть, биоскафандры высокой защиты, скрывавшие организмы разведчиков, оставленных марсианами либо иными пришельцами.
А может, наш космический корабль попал в околоземную катастрофу…
В какой-то момент принимающая система скафандров учуяла запах агрессии и автоматически включила комплексную систему биозащиты. Одного они, черти, так и не учли, вздохнул долговязый, измученный Цанев, царапая ладонями угольную щетину на подбородке: где выключается эта кнопка? Не знаете?! Вот и я не знаю…
.
Наше дитя росло не по дням, а по часам, как пушкинский царевич Гвидон, хотя своей каракулевой головкой и смуглой кожей напоминало больше знаменитого арапчонка.
Малыш, которого мы назвали Марсиком (полное имя – Эммануил-Марсель), обладал защитными способностями с рождения – он вылечил от малокровия, отсутствия молока и родовой депрессии свою незадачливую маменьку, которая после родов ещё усохла, хотя это вряд ли было возможно. Но самое главное, мы мало-помалу научились управлять своими странными способностями, не причиняя вреда окружающим.
.
В трудах и хлопотах о младенце пролетел ровно год с того момента, с которого я начал этот рассказ – с приближения казни. Через неделю нас пересадят на окололунной орбите из МКС в крохотную скорлупку, и малыш Марсик, испускающий, вместе с естественными газами, сложного вида упорядоченный радиосигнал (Цанев считает, что это сигнал аварийного космо-буйка... хм, хм), свяжет нас с ближайшим межгалактическим грузовиком.
А там уж – куда доставят…