Слава

Автор: Легче Легкого Обычно в это время я только приходил на работу, но трезвая жизнь внесла коррективы в мой трудовой график. В три часа дня я закрыл кабинет, попрощался с охранником и вышел в январские Мытищи. Новогоднюю стужу я пересидел во Владике, на улице «-1», можно даже не накидывать капюшон. По пути на остановку я в очередной раз задумался, о чем писать. Незаконченные тексты якорем висят на совести, но браться за них не хочется. Тем для новых рассказов не обнаруживалось. Во рту мерзкий привкус упущенных возможностей. Или я проголодался.

Просто приглядись, жизнь сама подкидывает темы. Сколько раз я слышал подобное, но вокруг печальное Подмосковье, а жизнь подкидывает грязного снега из-под колес проезжающих машин. Бытие моё упорядочено и спокойно. Внутренний голос рифмует: «застойно!» «отстойно!» Иногда к нему стоит прислушиваться, но если он забирает микрофон, то рано или поздно я обнаруживаю себя у бонга, в задымленном состоянии. Скорее рано. Поэтому я твержу: «спокойно! спокойно! спокойно!» Наготове ровно сорок железных рублей, на проезд, чтобы мелочь не звенела в карманах. Такие у меня нынче расчеты.

Желтый автобус подъезжает по расписанию. В салоне в основном старики и школьники, время давки и борьбы за сидячие места еще не наступило. Можно выбрать практически любое место. Такие у меня нынче радости.


По левую руку одиночные кресла, по правую – парные, в конце салона – единственный ряд тройных. Обычно я сажусь на одиночные, в крайнем случае, на парные, но сегодня я понял: надо что-то в жизни менять… и прошел к тройным. У окна пацаненок, с телефоном в руках. Избегая старческих мотивов «Что за молодежь пошла, одни гаджеты на уме!» бросаю взгляд на дисплей. Там не игра, не браузер, а журнал звонков. Каждый второй звонок от МАМЫ, сама видимо записывала, поэтому с большой буквы. Сажусь рядом. Свой телефон доставать чревато – сразу укачает, а тошнота вкупе с пустым желудком – сомнительное удовольствие.

Проехали одну остановку, подъезжаем ко второй. Третий год езжу, а сколько остановок до вокзала так и не посчитал, непорядок. Внутренний голос неразборчиво материться, отказываясь принадлежать такому хозяину. Корейко так жил, но у него была цель и повод, а у меня? Так, третья остановка. В это время у пацана звонит телефон. Мама, подумал я.
-Да, мама, - пропищал он, - вот мимо «Ленты» проезжаю.

Он такой маленький, что его голос доносится будто из моего кармана.

-Ма… - позвал он нерешительно, - я на двадцать девять рублей себе купил, - и быстро добавляет, - ничего страшного?

Видимо маме не понравилось эта затея, парень сжался до щенячьих размеров.

-На двадцать девять рублей, - и снова быстро, - ничего страшного?

Мама требует отчета, я отвлекаюсь от пересчета остановок.
В свободной руке парняга мнет упаковку сухарей и жвачку.

-На десять рублей сухариков взял, а на девятнадцать, - тут он делает паузу, вздыхает и обреченно говорит, - а на девятнадцать жвачку.

Даже меня мама бы заругала за эти гадости, а уж пацана пропесочили знатно. Он что-то пищит в свое оправдание, но мама неумолима.

-Я хотел жвачку сдать, а тетя не разрешила, сказала: «Раз взял, уже покупай!»

Ступил-таки на скользкую дорожку лжи. Румянец, поднимаясь от шеи, заливает его лицо. Не привык еще врать маме. Я ухмыляюсь, всё у тебя впереди. Наверняка прозвучала сакральная фраза «Дома поговорим» и мама отключилась.

Он задумчиво вертит упаковку жвачки в руках. С одной стороны – дома точно отнимут, и нужно успеть хотя бы парочку зажевать, с другой стороны – чистосердечное признание и нетронутая упаковка облегчат предстоящую взбучку. Мысли буквально светятся на его лбу.

Я бы зажевал, пропадать, так с музыкой, но пусть сам решает.

Подъезжаем к развязке, автобус сворачивает к вокзалу. Пацаненок вскакивает с сиденья, за спиной у него яркий портфель, с него примерно размером. Небольшой такой портфель.

-Это двадцать седьмой?! – с тревогой спрашивает он у меня.

-Да

Глаза у него округлились и увлажнились.

-Блииин!

В отчаянной надежде он снова обращается ко мне.

-А вы поможете мне до дома добраться?!

-Конечно помогу, не переживай, - настроение отчего-то улучшается.

Мальчишка, все еще взволнованный, садится обратно на сиденье.

-День сегодня какой-то неудачный, - говорит он тяжело вздыхая, и убирает жвачку в карман. Не до глупостей сейчас.

-Не переживай, будешь дома вовремя

-Спасибо! – он окончательно успокоился и теперь с интересом смотрит в окно, пейзаж-то новый.

Приехали. Старики и школьники выгружаются, мы с парнем вежливо всех пропускаем и выходим самыми последними. Под ногами чавкает привокзальное месиво. С неба сыпет мокрый снег, капюшон все же придется одеть. Ребенок без подсказки натягивает шапку, дрессированный. Стоя он кажется совсем малышом. Буквально метр с помпоном.

-Адрес свой помнишь?

Он аж приосанился:

-Олимпийский проспект, дом 23, подъезд 3, квартира 68.
-Молодец

-Вы знаете, где это? Там детский мир и зеленый магазин.

-Сейчас посмотрим – достаю телефон, открываю навигатор, вбиваю адрес. Пешком 27 минут, по этой грязи все 40.

-Слушай, дружище, идти нам долго, давай на такси метнемся? – предлагаю я. Парняга соглашается, и мы идем к стоянке такси.

Переходим дорогу, я машинально протягиваю ему руку, и он хватается маленькой ладошкой мне за мизинец и безымянный палец. «Не дай Бог, за педофила примут» подумалось мне, и эта глупая мысль остудила тепло, которое от ладони пацана поднялось до груди.

-А зовут тебя как? – спрашиваю.

-Слава.

-А меня Герман.

-Приятно познакомиться.

-И мне очень приятно, - действительно очень.

Таксисты воробьями нахохлились рядом с машинами.

-Кто едет?

-Куда надо? – встрепенулся один из воробьев. Невысокий мужик, с наглой улыбкой и бурыми усами.

-Слава, повтори.

-Олимпийский проспект, дом 23, подъезд 3, квартира 68, -повторяет Слава.

-Это будет 200 рублей,- радуется таксист.

-И обратно сюда – добавляю я.

-Это еще 200.

Уже и не вспомнить, когда я за 400 рублей так развлекался. Внутренний голос на внутреннем калькуляторе подсчитывает, что четыре бумаги это одна третья от грамма травы и совсем смешная сумма для грамма кокса.

-Поехали.

Сажусь рядом с водителем, Слава загружается назад. Аккуратно пристегивается, снимает шапку. Волосы у него почти прозрачные, глаза синие, и маленький нос. Приятный парень. В машине тяжелый дух застарелого табака. Как любой недавно бросивший курить я лицемерно не переношу этот запах.

-Вот не пойму – с места в карьер начинает таксист – зачем все спрашивают «кто едет?»

-Во избежание производственных конфликтов, - нехотя отвечаю я. Слава точно не поддержит беседу, приходится мне отдуваться.

-Как? – не понял таксист.

-Ну, чтобы непоняток у вас между собой не возникло, может у вас очередь строгая.

-Да какая очередь?! – радостно отвечает мужик, - у нас три разные фирмы, к кому подошел, с тем и поедешь.

-Ничего себе.

-Вот-вот, место у каждого своё, а очереди никакой нет.

-Спасибо за разъяснения.- В зеркало заднего вида смотрю на Славу. Он чуть напряжен. Наверное, вспоминает, как строгая мама наказывала не садиться в машины к незнакомым людям.

Проезжаем мимо церкви, я незаметно от попутчиков и неожиданно для себя перекрестился. Из колонок наигранно бодрый голос ведущего сообщает, что в Москве четыре часа. Темнеет, прохожие сутулыми тенями мелькают за окном машины.

-Сюда, что ли? – спрашивает таксист.

Слава засуетился на заднем сиденье.

-Да, да, вон зеленый магазин!

Таксист хохотнул.

-Зеленый магазин! Это секс-шоп!

-Тормози, - говорю.

Машина начинает останавливаться.

-Не в этом смысле. Сказано - зеленый магазин, значит зеленый магазин, он местный, лучше знает.

-Понял, не дурак, - мужик по-свойски мне подмигнул.

Можно же было к другому бомбиле подойти. Буду знать.

На въезде во двор небольшая пробка. Коротая время, таксист рассказывает веселую историю, как вез бабушек до подъезда. Мы со Славой не смеемся. У третьего подъезда мальчик вежливо всех благодарит, по-мужски хлопает дверью, и бегом скрывается в доме.
-Сын твой? – по-доброму спрашивает таксист.

Я смотрю на себя в зеркало заднего вида. Оттуда на меня глядит темный бородатый мужик, типаж злодея из индийских боевиков.

-Несмотря на поразительное сходство, мы не родственники.

-А где мой живет, я даже не знаю, - мужик меня не слушает, задал вводный вопрос, и поехали.

-Как это?

-Да я с матерью его развелся, гуляла сучка, а у меня не загуляешь.

-Неприятно.

-И мыкаются теперь по съемным хатам. А сам я с отцом живу, свою квартиру первой жене оставил.

Я на интерес промолчал, диалог или монолог?

-Тоже гуляла, сучка, – монолог.

Внутренний голос откашлялся «может проблема в тебе?»

-А у вас не загуляешь, - хамство, конечно, но он правда меня не слушает.

-Недавно еду, гляжу, идет. Со школы, наверное. Остановился, говорю: «давай подвезу», а он: «мамка не велит». «Че не звонишь» спрашиваю, а он опять: «мамка не велит». Сучка, хрен ей, а не алименты.

-Это же не ей, а ему.

-А ему, пусть подрастет, я расскажу, как мамка с хачами гуляла, пока папка работал.

Не слышит и не видит меня. Показался торговый центр, находящийся рядом с вокзалом.

-У входа остановите! - говорю громко, чтобы прорваться сквозь ностальгию.

Мужик встрепенулся:

-Да я до вокзала довезу.

-Не надо, прогуляюсь.

Расплачиваюсь, выхожу из машины. На улице свежо. Стою, проветриваю легкие от гнетущей атмосферы машины и дыма плохого табака.

В свете уличных фонарей, под мокрым снегом, Мытищи кажутся загадочным и уютным местом.

Как там Слава? Наверное, сдал контрабанду и ужинает.

Всё-таки я проголодался.