Бедный Человек.

Автор: Тимур Хугаев Бедный Человек.

Предисловие.
Что есть Судьба Человека? Каким образом, и в какой именно момент Она определяется? И почему Судьбы простых, казалось бы, ни в чём не повинных людей бывают полны стольких страданий? Чем эти бедные люди могли прогневать Всевышнего?
За что Человеку даются эти страдания? А чего вообще стоит жизнь без страданий? Быть может за великими людскими страданиями на земле, последует великое, нескончаемое блаженство, но уже в другом, необузданном мире? Или же жизнь просто в один момент обернётся смертью, и всё? Но не глупо ли полагать, что человек живет лишь для того, чтобы через определённый срок уйти в землю? Тогда для чего вообще эта, полная муками, жизнь на земле?
О, этот вечный вопрос о Боге - Верить или не верить? В наши дни он вновь актуален, «Ну когда же он был неактуален?» - спросите Вы меня. Да, действительно, как я уже успел подметить, спор о Вере вечен. И здесь Вам точного ответа не даст никто, а я и подавно. И я ни в коем праве не хочу навязать Вам какое-то своё убеждение на этот счёт, нет, к этому я не стремлюсь. Мне бы всего-навсего хотелось повествовать Вам одну простую историю о Судьбе одного Простого Человека. И так...


Ехал Максим Петрович размеренно. Никуда не спеша и, не превышая допустимых 80 км\ч. Ровный асфальт плавно стелился под колесами его стареньких жигулей. Теплые лучи солнца пробирались через ветви деревьев и весело игрались на пустой трассе. Благоухал Июнь. Максим Петрович прекрасно успевал: до прибытия самолёта ещё полчаса, а ехать до аэродрома оставалось всего пять километров (если верить табличке, которую старик проехал минутой ранее).

Ему, Максиму Петровичу, было 64 года; Он был высок и худ; С седой (местами пожелтевшей от табачного дыма) бородой на впалых щеках и с густыми седыми волосами на голове; а из-под седых бровей виднелись печальные синие глаза.
Всю свою жизнь, вплоть до старости, Максим Петрович прожил в селе, в двенадцати километрах от города Z. Жил он не то, чтобы богато, но и не бедно, в маленьком домике с дряхлой деревянной калиткой и ровной оградой вокруг, на самой окраине.
Здесь, в этом самом доме, Старик жил еще со своими родителями, здесь же взрастил и своих детей, со своей горячо любимой женой Полиной Дмитриевной.
Полина Дмитриевна всегда стояла опорой для своего мужа. Встретил Максим Петрович свою ненаглядную, когда 22 было ему, а 19 ей. В далеком 1973 году она была ещё студенткой, а он уже второй год трудился на заводе, едва окончив техникум. Встретились они глубокой весной и, наверно, это было именно то, что сейчас принято называть любовью с первого взгляда. И, спустя три с половиной года, после того, как Полина Дмитриевна окончила институт, они поженились.
Впоследствии Полина Дмитриевна подарила мужу двоих детей: дочку Ольгу, а двумя годами позднее, - сына Андрея. И жили они вчетвером дружной гульбой, в любви да понимании долгие годы. Но спустя какое-то время счастью их случилось омрачиться.
А омрачилось оно с потерей единственного сыночка; Двадцатилетний Сержант Российской Армии Андрей Максимович погиб в ходе боевых действий, проходивших в чеченской республике и датированных 1999 годом. Захоронили Андрея в родном селе, на кладбище, что в километре от дома, где некогда и родился будущий Сержант Российской Армии. После этой трагедии в семье Максима Петровича всё стало иначе. Переменился и сам Старик, ставший еще более задумчивым и тихим, чем это было раньше. А еще, после потери сына, Отец, теперь уже, неполного семейства обзавёлся привычкой – подолгу сидеть на скамейки возле дома курить и смотреть куда-то вдаль, как правило после полудня, ближе к вечеру. И даже зимой он эту привычку не забрасывал. И уже заметно реже был он весёлым.
Текло время. Текло спокойно для семьи Максима Петровича: и без больших радостей и без бед. Но вот, спустя семь лет со смерти младшего брата, Ольга привела на знакомство с родителями жениха.
Было избраннику Ольги 31 год (на два года старше её самой). Казался он уверенным в себе; Брюнет, высокий и худой, чем-то походил на отца своей невесты в молодости. Пришёл он к родителям своей будущей жены опрятным; в хорошо выглаженном светлом костюме. Вручил Полине Дмитриевне букет свежих хризантем; Кивнул, пожал руку Максиму Петровичу и сели все четверо за накрытый стол.
В процессе обеда Ольгин Избранник держался уверенно: много улыбался, тактично отвечая на расспросы Полины Дмитриевны. Будущая Тёща мило и непринуждённо общалась со своим Будущим Зятем, он ей показался очень приятным молодым человеком. Будущий Тесть же молча сидел вверху стола и угрюмо похлёбывал с ложки суп. «Ишь ты, какой, как с витрин. Ненастоящий какой-то, что ли... нет, с таким спокойной жизни не будет», - думал про себя Максим Петрович. Не понравился Старику избранник дочери, так и просидел он за столом угрюмым, не проронив ни слова. А после, когда Ольга поинтересовалась у Отца, что тот думает о ее женихе, Максим Петрович сказал: «Ну а что я? Мне, что ли, с ним жить, жизнь строить? Смотри сама, дочка, ты уже взрослая совсем». Не стал Максим Петрович говорить дочери, что не пришелся ему по нраву ее молодой человек. Не хотел дочкину радость портить, да и, как ему самому казалось, стар он нынче и многого в жизни уже не разбирает.
Так и решено стало, вышла замуж Ольга в декабре того же года, переехала с мужем в город и вскоре родила сына. И всё у неё с мужем было так иль иначе налажено.
Приезжала Ольга к своим родителям и привозила внука в село редко,- раз в три месяца,- а то и того реже. Наоборот тоже не делалось, - сами родители к Ольге тоже не ездили, поскольку антипатия Максима Петровича к мужу своей дочери была всё той же, а повлиять на мужа, в этом вопросе, Полина Дмитриевна не могла.
Внука Максим Петрович любил неистово и, при всякой возможности, баловал его сладостями и подарками. Старик находил во внуке черты маленького Андрея, поэтому и любовь его к внуку была еще сильнее, чем она вообще могла бы быть.
Максим Петрович с супругой всей душой дорожили моментами, которые они проводили с внуком и грезили лишь о том, чтоб таких моментов было больше. Но в один день Ольга объявила родителям, что ее мужу предложили новую работу и им придётся уехать в другой город. Так и случилось. Вскоре Ольга с сыном и мужем уехали. И остались Максим Петрович с Полиной Дмитриевной в своем стареньком доме одни, жить тихой жизнью.

Всего в браке, Максим Петрович и Полина Дмитриевна провели 37 добрых лет. Многое им вместе довелось пережить.
Безмерно горевал бедный Максим Петрович, утеряв два года тому назад, свою дорогую супружницу. Был октябрь месяц тогда; Сердце у Полины Дмитриевны с годами сильно ослабло, вот и скончалась несчастная одним ранним утром, оставив мужа в старом домике совсем одного. Ольга, узнав о смерти матери, не медля, буквально на следующий же вечер, явилась к безутешному отцу. Днем же позже, аккурат к похоронам, подоспел и Ольгин муж. Выразить соболезнования и поддержать Максима Петровича пришла большая часть села; уважали его здесь и по-своему любили, хоть, после потери сына, он и стал угрюмым и тихим, но добр был всегда, вот люди ему и сопереживали. Максим Петрович, конечно, ценил оказанную ему поддержку со стороны односельчан, но легче ему ничуть не становилось. Единственное, что помогало старику окончательно не пасть духом, так это то, что в такой нужный момент рядом с ним была Ольга, любимая дочь. Она и внук – последнее, что осталось в жизни у несчастного старика.
Всё утихомирилось после суеты с похоронами Полины Дмитриевны. Прошло, без малого, четыре недели. Максим Петрович казался уже куда бодрее, чем то было пару недель назад: В глазах его уже не так ярко сверкала безысходная тоска. У него появился хоть какой-то аппетит, - прежде за целый день он только через силу съедал кусок хлеба и выпивал стакан воды - на этом и держался, да и курил много, сидя на скамейки у дома. А нынче - завтракал как положено и до полудня занимался делами по дому, а после вновь усаживался курить на скамью. Когда же Ольга звала обедать – чаще всего отказывался.
Ольга все это время находилась рядом с отцом, поддерживала и помогала по хозяйству, как только могла, и именно благодаря ей Старик так заметно оживился. В один декабрьский, на удивление, тёплый вечер, когда Максим Петрович в очередной раз курил на скамейке, к нему подсела Ольга и завела разговор: - Пап, ну вот и мамины сорок дней справили... Мне уезжать пора, - отпуск кончается. Да и по Никитке очень соскучилась - месяц сына не видела.
Несколько мгновений царила между ними тишина.
- Поехали, может, со мной, а, пап? – Продолжила Ольга мягким просящим голоском. - Место у нас есть, ты не беспокойся об этом. Поехали?
Максим Петрович сделал последнюю затяжку, затушил сигарету о скамью, выкинул в сторону окурок и, с присущей ему тоской, ответил: - Нет, Оленька, не поеду я. Что мне, старику, там у вас?! Здесь у меня, вон, хозяйство, а у вас свои дела, своя жизнь. Да и этому... твоему глаза мозолить не хочу. Ты, Оль, езжай, ради Бога, и так застряла здесь... а я не поеду, нет.
– Ну как же ты один будешь?
- Да как, справлюсь как-нибудь, чай, не малый. Езжай, Ольга, обо мне не переживай. Справлюсь. На этом и сошлись; уже через несколько дней Максим Петрович привёз Ольгу в городской аэропорт и, выгружая сумки с вещами из багажника своих жигулей, давал дочери последние наставления:
- Оленька, ты, только, не забывай меня совсем, пиши иногда, как время будет. Или, вон, в село на почту звони мне. И... Никитку обними за меня. – Последнюю фразу Старик промолвил с особой печалью.
- Конечно, Пап, о чем разговор, - Отвечала Ольга, проверяя сохранность документов в сумочке. – Буду и звонить, и писать. А летом, если получится, возьму Никиту и к тебе. Если этим летом нет, то следующим – обязательно.
Эти слова неистово порадовали Максима Петровича, глаза его заблестели как на солнце золотые монетки.
- Ну, всё,- Заговорила Ольга.- Я уже на регистрацию опаздываю. Пока, Папуль, до скорого, не грусти тут особо.
Ольга обняла Отца, взяла сумки и направилась к входу в аэропорт. Максим Петрович стоял и глядел вслед дочери, пока та не скрылась за большими стеклянными дверями. На сердце стало тяжко; Остался Старик совсем один в доме, где некогда жили он со своей семьей беззаботно и счастливо. Но как же предательский быстро проносятся дни счастья. Он уже всем сердцем скучал по дочери, и уже ждал их с внуком у себя.

Он дождался! Сегодня, в этот прекрасный, июльский день приезжает Ольга и привозит внука!
Максим Петрович был безумно счастлив! Наконец-то! Как же мучительно долго он этого ждал!..
Со вчерашнего вечера Старик был на взводе, словно ребёнок перед торжеством. Ему не терпелось поскорее увидеть родных. В его немолодое тело, от предвкушения радостной встречи, вселилась удивительная лёгкость; Он выдрал до блеска весь дом, прибрался даже на заднем дворе,- уж очень старику хотелось, чтобы дочь с внуком чувствовали себя здесь уютно.
С утра он проснулся на час раньше, чем обычно; Управился со своим небольшим хозяйством: насыпал курам пшена, покормил свиней и пса. Затем искупался, привёл себя в порядок; погладил одну из своих рубах, белую с короткими рукавами, самую, как ему казалось, праздничную.
И вот он уже ехал Их встречать; В свежей рубашке, опрятный и в отличном настроении. За баранку он держался крепко, обеими руками; сидел с выпрямленной спиной и был сосредоточен на дороге – он всегда был внимателен за рулём. На заднем сидении лежала коробка, с большим игрушечный роботом, которую Максим Петрович купил в подарок любимому внуку. А сверху на коробке лежал букетик цветов для дочери. По дороге Максим Петрович вдруг услышал какой-то грохот где-то вдали, будто гром, но небо было абсолютно чистым. Впрочем, он не предал этому большого значения, поскольку мало ли что это могло быть «здесь поблизости военный полигон, может там учения идут, вот и стреляют» – предположил Старик. Некогда ему было о том думать, мысли его были увлечены более приятным. От предвкушения радостной встречи легкая улыбка исказилась на морщинистых губах Старика. Свежий ветер, из припущенного окна, обдувал его и спасал от духоты. «Какой прекрасный день!» - Улыбаясь, думал Старик. Давно он не был так счастлив.

Вот уже и аэродром показался. Но... странная толчея у въезда насторожила Максима Петровича, прежде такого не было, но это ничуть не испортило его настроения. Старик подъехал поближе, припарковался рядом с другими автомобилями недалеко от въезда в аэропорт, вылез изо руля, прихватил с заднего сидения в одну руку цветы, в другую – игрушечного робота и пошел выяснять с чем связанна эта заминка. Он увидел, что въезд на территорию аэропорта ограждён шлагбаумом. Пятеро мужчин в синей униформе сдерживали волнующуюся толпу. Странно. Максим Петрович забеспокоился. Он переложил все подарки в одну руку и начал пробираться через толпу. Пихаясь локтями, Старик пролез к въезду. Цветы в руке помялись. Максим Петрович попытался пройти на территорию аэропорта, но путь ему оградил один из охранников: молоденький парень, с робким взглядом.
- Пусти! – Грозно сказал Максим Петрович молодому охраннику.
- Н...Нельзя. – Напугано ответил тот. - Не разрешают, подождите немного... пожалуйста.
Старик покорно развернулся. Сделал два неуверенных шага в сторону толпы и замер. Волна беспокойства накрывала Максима Петровича всё сильнее. Люди кругом прибывали в недоумении. Что происходит, ясно не было, но очевидно – что-то не так.
Дурные мысли, которые посещали голову, Максим Петрович не озвучивал даже про себя. Всеми силами он старался не поддаваться панике преждевременно.
Вдруг в толпе послышалось то самое страшное, о чем Старик даже боялся подумать. Но Он не хотел и не верил в услышанное. «Всё будет хорошо!» - без устали твердил он себе.
Максим Петрович пробрался в середину густой толпы. Без больших проблем он отыскал того, кто озвучил роковую фразу - это был низкорослый, круглый мужчина с короткой чёрной стрижкой, вокруг него мельтешились люди. Старик с трудом к нему продрался.
- Вы сказали, что самолёт разбился... Это правда? – Судорожно поинтересовался Максим Петрович у низкорослого мужчины.
- Такими вещами не шутят, Отец, – Хамовато, уткнувшись в телефон, отозвался тот. – Только что позвонили и сказали, что, мол, произошло крушение.
Максиму Петровичу было всё равно, как он ему отвечает, озабочен Старик был, в данную минуту, другим.
- А из откуда самолёт-то?
- А сегодня был только один рейс, Папаша. – В свойственной себе манере отвечал круглый тип.
Максиму Петровичу было, конечно, известно о каком именно рейсе идёт речь.
- Выжил кто? – Тая надежду и, жутко боясь получить отрицательный ответ, спросил побледневший старик.
- Не сказали.
Надежда на то, что с его близкими всё в порядке, жила внутри Максима Петровича! «С ними всё хорошо! Они живы! Непременно, живы и здоровы!» - Уверял себя старик.


Утро. Пасмурно. Он не спал. Крепко он не спал уже давно. И сейчас тоже он находился в состоянии, когда уже не сон, но еще и не совсем реальность. Ну вот под окном прокукарекал петух, и сон улетучился вовсе. Открыв глаза, Максим Петрович поднялся и, поставив ноги на скрипучий пол, сел на кровать. Очередной мучительно беспокойный сон... Он продрал глаза, и перед ним предстала его комната: Закопченный потолок; белое Пыльное окно с облупленной краской и паутиной в углах: стул со сломанной ножкой под тем же окном; чуть подальше, на полу, валялись какие-то грязные лохмотья; возле кровати: много пустых пластиковых бутылок и пепельница полная окурков и пепла (курил он только по ночам, когда ему не спалось).
С того июньского дня прошло уже несколько лет. Максим Петрович не сильно изменился с тех пор: лишь ссутулился немного и оброс седой бородой до самой груди. Больше переменился его жизненный образ.
Поседев еще несколько мгновений, он привел мысли в порядок. Затем достал из-под кровати свои испачканные резиновые сапоги (они теперь всегда там хранились) натянули их на ноги и пошёл из комнаты (одежда уже была на нём). В прихожей он задержался перед иконами, стоявшими на полке, отведённую специально под них. Он поглядел на образа и перекрестился (этот ритуал у него повторялся ежедневно). И иконы, кстати, - единственное в доме, что содержалось в чистоте. Вот который год дни Максима Петровича проходят по одному и тому же сценарию (за исключением небольших нюансов):
Надев в прихожей старую телогрейку, Максим Петрович покинул дом. Он устремился за дряхлую калитку. Минуя отсыревшие, прогнившие дрова и ржавые, покрывшееся густым слоем пыли, совсем заброшенные жигули, он покинул двор. Угрюмо старик пустился по неровной сельской дороге. Шаги его были тяжелыми, но размеренными. Долго шел он прямо, не сворачивая.
Наконец Старик оказался у черных кладбищенских ворот. Очутившись внутри кладбища, тяжким своим шагом старик направился в другой, от ворот, край. Именно там, на самом краешке, у низенького забора, вряд друг с дружкой захоронены самые близкие для Старика люди. Как обычно угрюмый старик поочерёдно всех их обойдёт и коснётся каждого надгробия: Отец его... Рядом и Мать... Супруга Полина Дмитриевна... Сын Андрейка... А в самом конце: Дочь Ольга с Внуком Никиткой покоятся в общей могиле. И по обычаю, подойдя к последнему надгробию, из стрика выплеснется всё, что в нём копилось. Он горестно, не сдерживаясь, зарыдает, опускаясь на сырую землю... Что творится в душе несчастного старика в эти минуты совершенно невозможно описать в полной мере. Дичайшая боль, невыносимая досада - всё со всем перемешивается...

Там, в ряду могил есть промежуток, предназначенный для Него. И который год, плача на продрогшей земле, мечтает и молит Господа об одном - скорее залечь в землю, рядом с родными отчаявшийся, потерявший всех, кого когда либо любил, бедный Максим Петрович.

Конец.



08.03.17 2777 слов.


P. S Текст ранее уже выкладывался мной же на сайте "проза.ру".