Дело папы

Автор: bloodless Адвокат, вышедший из партнерского договора,
отвечает перед доверителями и третьими лицами по
общим обязательствам, возникшим в период его
участия в партнерском договоре.

Федеральный закон от 31.05.2002 N 63-ФЗ "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации"



Вчера папа сказал мне, что, пока я буду адвокатом, я буду в беде. Но если бы меня спросили, не хочу ли я опять домой или в ситуацию, подобную той, в которой я находился прежде, я сказал бы: нет, не хочу. Я был наиболее счастлив, когда меня направили на должность и запретили что-либо делать в отношении родителей. Теперь, когда мне вернули общение с папой, счастье мое заметно снизилось.

Папа мне мешает. Машет руками, доказывает что я бесполезен, что я позор. Он не понимает пользы моей работы, даже не верит про бюро. Говорит что не знает подобных бюро. Действительно, моя организация ведет малозаметную деятельность, ее существование едва улавливается самыми бдительными людьми. Но это специальная стратегия. Юридический профиль требует приглушенного быта.

Свои обязанности я объяснить не возьмусь, сам их не очень ясно вижу. Я читал что на таких должностях редко доходят до полного понимания. Скажу только, что зарабатываю особого рода экспертизой, то есть, качественно собираю данные о людях, которым требуется защита права. Должность у меня строгая, но если делать что положено, работа протекает нормально. Очень важна инструкция, это мне сразу сказали, на первой беседе. И, хоть я чувствую себя несколько стесненным в полномочиях, я никогда не проявлял инициативу и любое решение всегда оставлял в ведомстве начальства. Поэтому мне всегда принадлежали симпатии руководства, меня ценили. Они знаков не давали, но я это знаю.

Подходящим кадром меня заметили еще в детстве, а склонять стали уже в юности, когда я подготовился по юридической линии. Я тогда много беседовал с интересными юристами, и не мог предположить, конечно, что это и есть вербовка.

Должностная инструкция приказывает мне работать скрыто. Это несложно. Люди, по простоте своего устройства, невнимательны, а я еще специально обучен качественно прятаться и слепить человека. Если же мое присутствие раскрыто, то мне предписано скорее покинуть место работы. Иногда так бывает, если попадается внимательный человек. В таком случае я выхожу из помещения, а после меня, приходят специалисты из бюро и занимаются ситуацией особо. Работают против его внимания, отвлекают его. Устраивают ему хорошо продуманные и тщательно сконструированные ситуации. Человек бросается в эти ситуации, и кроме них мало что видит. Некоторые сопротивляются и делают бесполезные усилия в борьбу. У таких вся жизнь становится бедой, но они терпят.

Я не решился на такой отчаянный путь, я не очень сильная личность. Я согласился на работу адвокатом, соответственно своей склонности. Я с детства чувствовал в жизни что-то такое юридическое. С первого класса, с самого первого сентября. Стоял нарядный в толпе одноклассников, на линейке, об мое лицо терлись чьи-то гладиолусы, вокруг радость и торжественность, оркестр, бантики, гольфики, бодрые женщины, непонятные слова, а я стою и думаю: на чем все это основано? Что собирает весь этот бардак в кучу? Так я понял что жизнь устроена юридически.

Или дети играли в догонялки, а я никак не мог понять, как они выуживают радость из игры. Догнать и шлепнуть по плечу — чего веселого? Приходилось притворяться, что мне важно догнать товарища. И это было юридическое решение. Когда я соглашался бежать, где-то недалеко обязательно бежал адвокат или какой-нибудь другой юрист. Его хорошо видно человеку который играет в догонялки, но не захвачен желанием догнать.

В юношестве я был замечен специалистами как внимательный человек и был терзаем отвлекающими ситуациям; боролся с безденежьем, решал личный вопрос, увлекался карьерой. А специалисты спокойно, но сердито работали вокруг вокруг меня. Они уже понимали что из меня выйдет отличный адвокат, но их должность требовала выполнения всех обязанностей, вплоть до собеседования.

Собеседование вышло удачно, все сложности окупила моя внимательность. Многие кандидаты не понимали на какую должность претендуют, на их одежде были признаки бедности, и они думали что пришли получить работу и зарплату. Я же ясно видел какого рода идет отбор и с какой целью. Это было моим преимуществом и я решительно обошел своих конкурентов. Меня деликатно вывели из вестибюля, а остальных соискателей, вероятно, продолжили дурачить отбором.

В тесном помещении я без утайки сообщил специалистам что мне давно известно о существовании бюро, и что я не намерен делать их работе препятствий, а наоборот, почел бы за честь оказывать полезное воздействие на организацию. Они внимательно меня выслушали и это было согласием, меня приняли.

Жизнь человека происходит в разных местах, из которых мне доступны только разрешенные. Чаще всего это место его жительства. Но в доме человек отдает мало данных. Обычно он бывает в нем вечером, после работы и скоро засыпает. Или идет в заведение, выпить. Выпимший человек может сообщить адвокату многое и я переполняюсь желанием выйти из квартиры за человеком. Но мое начальство превосходно информируется специальными методами, поэтому я всегда подавлял эту амбицию. Известно — пренебрежение инструкцией, причиняет ситуации вред.

Если уж сотрудничаешь с юристами, важно выдерживать направление. Уже в детстве перед тобой ставятся юридические вопросы. Тебя спросят кем ты будешь когда вырастешь. И если ответишь что, космонавтом, или, допустим, моряком, то ты невнимателен к себе. Это ложное желание. Из–за такого желания человек замирает, потому что он не способен двигаться в противоречивую для себя сторону. Он становится как жук в янтаре — выглядит реалистично, а пошевелиться не может. Речь, понятно, не о пространстве. По пространству человек ловко бегает до конца жизни, такая возможность сохраняется. А вот его естество съеживается и обездвиживается. В таком виде он проводит всю оставшуюся жизнь, двигаясь в бессмысленном направлении, в свой персональный тупик.

Для бюро выгодно если человек приобретает определенное ими направление. Правильно направленные люди, очень спрашиваемы в обществе и бывают очень довольны собой. И наоборот, если человек не поддался юридическим манипуляциям и осуществляет бесформенную жизнь, то для бюро это потеря.

В работе я показал успех и довольно скоро мне стали доверять сложные дела. Так ко мне поступило дело папы. Вести защиту своего родственника чрезвычайно хлопотно. От родственника невозможно укрыться. Если человек привычен к твоему виду, он будет тебя замечать, маскировочные методы не помогают. Приходится работать в открытую. А папа не берет в толк что я делаю, ругается, создает сложности.

Кроме того, папа мой, по редкому невнимательный человек. Он был таким всегда, вся его жизнь была направлена юридическими потоками, он не понимал ни себя ни окружение. Иногда, он показывал какую-то бдительность, спрашивал как я доехал, например, но это все. Потом был момент — он ударился об религию и совсем перестал выбирать свои действия.

Сведения из папы извлекались очень тяжело, каждую мелочь приходилось объяснять много раз. Он все не понимал в какую область распространяется моя работа, откуда идет опасность и против кого я веду защиту. Он испуганно тараторил вопросы, видно было что он очень старается, но сообщить мне ничего не может. Отработав напряженную неделю, я отчаялся. Было ясно, что папа попадает в беду и мне его не спасти.

Поэтому, когда он пошел выпить, я решился на авантюрный поступок. Как-то отменилась у меня верность инструкции, просто что-то оторвалось во мне и я пошел, так сильно я хотел оказать папе защиту.

Многие думают что юридический закон справедлив. Нет. Юридический закон, если смотреть человеческую жизнь вблизи, располагается неподалеку от справедливости, рядом. Но ей не является. Если говорить о какой-то настоящей, точной справедливости, то нужно сосредотачиваться на красоте. Не всякому ясно какой поступок справедливый, но любой может сказать, красиво человек поступил или нет. Выходит, красота имеет юридическое значение.

Если брать справедливость по красоте, то бюро ведет довольно мерзкую деятельность, но если судить юридически, то все безупречно. Кто работают в бюро, понимают всю подноготную. Каждый адвокат желает спасти своего клиента, но нарушение инструкции это поступок на грани глупости. Это еще и бесполезный поступок, что стало мне известно сразу как я шагнул из квартиры за папой.

Оказалось, работа в неразрешенном пространстве невозможна. Более того, выходя из рабочей зоны получаешь сильнейшее юридическое расстройство. Теперь мы с папой оказались в таком положении что невозможно определить кто кому из нас приходится адвокатом. Нас охватил неприятная дезориентация, невозможно было спланировать даже какой-нибудь поступок, из разума просто не выделялся никакой план. Мы беспомощно тыкались друг в друга на лестничной площадке и были охвачены бесполезной суетой. Я испугался что такое может продолжаться пока кто-нибудь из нас не умрет. Папа тоже был напуган, он перестал со мной спорить по работе. Скорее всего, он понял ситуацию.

Юридически-сложные ситуации это редкость. Бюро тщательно отлажено, все процессы в нем протекают без сбоев. Но по причине того, что адвокаты широко привлекаются из простого населения, порой, срабатывает животный фактор у какого-нибудь особенно чувствительного юриста. Он может пожалеть клиента и выйти из маскировки или же просто воздействовать на клиента не по приказам. Это плохо, бюро всегда обыгрывает такую ситуацию во вред адвокату. Выходы из юридического предела случаются иногда, это опасно, но на это есть мы — адвокаты.

Один мой клиент, мальчик Дима, третьеклассник, соскользнул с юридической дорожки прямо у меня на глазах. У него гостили одноклассники, и у них возникла игра. Один мальчик забрался на стол и закричал: Я царь! Я царь! Другой нахватал валявшихся вокруг ранцев, повесил их все на себя и, передвигаясь с трудом, прохрипел: Смотрите, пацаны, я супер-ученик…

Я сразу понял что это опаснее догонялок и насторожился. Мальчики погрузились в игру. Смотрите, я ученый, крикнул конопатый мальчик лежа на полу и закидывая себя учебниками. Дима забрался под стул, и, ворочаясь и пыхтя заорал: Я стул! Я стул! Я забыл как быть человеком! Ребята сразу растерялись и озадаченно замерли. Они рассматривали друг друга не понимая что им делать дальше. Тогда вернуть их было просто, я лишь спросил одного из них про домашнее задание. Сразу все потекло своим чередом, только настроение у них было испорчено, они засобирались по домам. А что делать если клиент вместе с юристом в такой беде? Кто их поправит?

Но наша ситуация решилась — нас посетил необычный адвокат. Уже со ступеней он привлек наше внимание и сделал мощный жест, у меня все прояснилось и я замер, а папа с жучиным упорством толкался между стеной и перилами, но и ему стало заметно легче. Адвокат схватил папу за голову и повернул его в квартиру, папа послушно и забвенно вошел. Я все еще пребывал в некотором юридическом замешательстве, но решительная работа моего коллеги успокаивала. Я присел в сторонке и понемногу приходил в ясность.

С папой же происходило что-то невероятное. Он, обретя черты, радостно отдался во власть специалиста и усиленно сотрудничал с ним содержательным диалогом, которого я от него добиться не мог. Адвокат, не допуская пауз, задавал один вопрос за другим. Каждая фраза этого удивительного профессионала была красиво оформлена и имела звучание, каждое слово покидая его гортань, как-то особенно оборачивалось и лепились к другому. Из всего этого выходила ладная композиция, перед которой папа оказывался беспомощным и находился в полном распоряжении говорящего. Было видно что это интересный адвокат с необычными юридическими взглядами.

Беседа была долгой, но никто не устал и не встал со стула. В одном интересном моменте речь адвоката сменила композицию. По прежнему оставаясь юридически-безупречной, она вдруг как-то сплотилась, напружинилась и стала воздействовать на папу. Обернув его своим звучанием, она приподняла его со стула и поволокла к двери, папа послушно побрел, не отрывая восторженного взгляда от адвоката. Профессиональная юридическая рука вынесла его за квартиру как в открытый космос и разжалась. Папа тут же убежал без благодарности, как спасенный из капкана зверь. Сколько себя помню, он всю жизнь вот так носился, не зная учтивости. Я же немедленно стал подбирать слова признательности. Как только я сложил коротенькую речь, тут же ее произнес. Она была умнее и профессиональнее чем все что я говорил юридического раньше. Оказалось, я вырос в профессии пока сидел и слушал работу этого адвоката. Также я заметил изменения и в своих мыслях. Они текли не так как прежде, они стали созвучны друг другу особым логическим образом. Я мыслил как юрист высокого класса, видел всякие тонкости в окружающем.

Папа же мой был виден за окном, он одержимо несся по дворам, за ним серебрились двое адвокатов. Скоро он пропал из моего зрения. Через год мне сообщали что видели его в соседнем городе, он пьяный бегал с какой-то собакой. Еще позже его несколько раз замечали вечером у моего дома, он просто стоял.