Одиннадцать.
Автор:
[ принято к публикации
16:58 05-04-2018 |
Лев Рыжков | Просмотров: 1090]
Творожный сырник растревожил
сырую истину внутри.
Сырое мне всегда дороже,
чем мокрое.. Эй, вонь из кожи,
наружу выть на раз-два-три!
Четыре, пять, опять приехал.
Опять приехал в никуда.
Но дело слову не потеха,
Скорее выйди пот из меха.
Из смеха сделана вода.
Вода придумана из смеха.
Шесть, семь. Шерсть съем - опять приехал
на восемь-девять в дрыбадан.
Не к рыбарям, не к раболепцам,
а к подниманию конца.
Конец поднять способно сердце
при помощи особых специй
на десять градусов. Эй, Цельсий,
не целься в градусник, не целься
в одиннадцать утра не целься,
а распадайся на всегда
и не всегда. И на иное.
И на июнь, и на ноябрь.
Не ною я, ничуть не ною.
Спокоен я, совсем спокоен.
Я даже знаю, что есть я.
А это все тревожный сырник,
помог мне выйти из нутри.
Я гол, но мне совсем не стыдно,
наружу вон вонь прет настырно.
На раз-два-три, на раз-два-три.
Родился я, как ошибка молодости моих родителей. Время тогда было такое, ошибочно верное. Все люди были гондонами, а самих гондонов не было. Нюанс. Поначалу меня даже как человека не воспринимали. Все понять не могли, зачем я им даден.
А потом, ничего, прижился, и даже, именем обзавелся на пятом году....
Гера шёл по бетонному аэродрому. Солнце светило нещадно, отражалось от бетона, и било в глаза. "Вот бы как у американских летунов очки включили в состав костюма, и спичку в уголке рта нагло пожевывать. Блять, еще метров триста тащиться!" - почти в голос выругался Гера....
Взять бы этого бога, да поделить.
Как это, поделить?
Легко. На всех. Чтоб у каждого был свой кусочек бога. Личный. За пазухой лежал и грел когда надо. Чтобы не нужно было идти в храм. Понял.
Не особо.
Вот у тебя крестик есть?
Есть.
А зачем?...
Там, где вечерняя заря своими алыми губами делает глубокий минет уходящему дню, чтобы он спустил ей в рот всё то, что не успел доделать, там день уступает место ночи.
Россыпью юношеских прыщей покрывается небо. И появляется тонкая золотая серьга в виде серпа....
Что в слове спрятано «любовь»?
Весной природы пробужденье,
Шум детворы и отчий кров,
И грёз девических томленье.
Мы слышим в имени «Любовь»
Сопрано звонкое Орловой
И подвиг доблестный Шевцовой,
В душе звучащий – вновь и вновь....
