Девять жизней Егора Трофимовича

Автор: goos Скоропостижно скончавшийся Егор Трофимович стоял, теребя полу старого потертого пиджака, уставившись на одноразовые картонные туфли, которые вскладчину купили соседи в ритуальном агентстве, дабы не хоронить покойника в драных носках. Пестрый, вышедший лет тридцать из моды галстук, откопал на антресолях один из собутыльников, белую рубашку в мелкий цветочек принесла вдова со второго этажа. Так и принарядили усопшего, чтобы перед Божьим судом предстал не совсем уже конченным оборванцем.

Помер Егор Трофимович, не дожив неделю до своего пятидесяти пятилетия довольно банально: решил в несколько нетрезвом виде принять душ, но поскользнулся на мокром кафеле и с размаху сломал шейные позвонки об старую ржавую раковину. И пролежал три дня, пока запах разложения не достиг лестничной площадки.

И вот теперь стоял он перед судебной коллегией, состоящей из председательствующей пышной дамы с высокой прической, дремлющего старичка и приятного вида молодого человека с аккуратной бородкой. На столе дрых рыжий пушистый кот, который время от времени просыпался, зевал, потягивался и снова засыпал.

«В глаза не смотреть, не спорить, на вопросы отвечать коротко и по теме. Максимум почтения и дрожи в коленках» - предупредил бывшего Егора Трофимовича сопровождавший его на суд херувим.

Так и стояла робкая душа, ожидая вердикта. Пышная дама быстренько пролистала худую папку личного дела покойного, пошепталась в коллегами, привычным движением поправила съехавший на бок нимб, и посмотрела поверх очков на подсудимого.

- Итак, раб Божий, в прошлом Курилин Егор Трофимович, дело ваше настолько простое и банальное, что в очередной раз поставило нас в тупик. Главное, что таких дел большинство, и давно пора бы разработать механизм для решения этой проблемы, но начальство требует индивидуального подхода, скрупулёзного и дотошного расследования, когда на решение суда может повлиять даже песчинка, упавшая на ту или иную чашу весов. В общем, новости для вас такие – ваших грехов не достаточно для того, чтобы вас отправить в Ад, но и благодеяния ваши настолько ничтожны, чтобы найти вам место в Раю. Но давайте-таки поищем ту судьбоносную песчинку. Прошу, коллега, - председатель обратилась к молодому человеку.

Тот пригладил в задумчивости бородку, вздохнул и укоризненно посмотрел на Егора Трофимовича.

- Искренне разочарован. У вас был большой потенциал. Вы могли бы стать великим злодеем – маньяком, растлителем детей, хладнокровным киллером, могли бы воровать миллионами. Предпосылки были замечательные – равнодушные выпивающие родители, сомнительная компания во дворе, друзья –хулиганы, закурили в восемь лет, алкоголь попробовали в двенадцать. Чего вам ещё не хватало? Но вы все просрали. Вы стали никчемным, трусливым, серым, бездарным человеком. Если воровали, то гайки на заводе, дрались всего три раза в жизни, и то, отгребли все три раза вы, а не противник. Прелюбодеяниями не увлекались, ибо были не интересны женщинам. Даже жена ушла от вас, а не вы от нее. Нет, нам такие не нужны. Пил, матерился, бросал окурки с балкона, плохо думал о других – это такие мелочи… Ад – место для настоящих мерзавцев, а вы – так, мерзкая бездарная сопля. Не вижу я песчинок делайте с ним, что хотите, – сказал он пышной даме.

Егор Трофимович исподлобья посмотрел на судью, только сейчас заметив - то, что он принимал за нимб, оказалось аккуратными отполированными рожками. Несмотря на то, что в Ад он уже не попадает, было обидно за эти слова.

- Что скажет представитель Рая? – обратилась председатель к старичку.

- А что я могу сказать? Я тоже в замешательстве. Как уже сказали – вы просрали свою жизнь. Для этого тоже нужно иметь определенный талант. Вы же, в принципе, нормальный человек. Не агрессивный, спокойный, в церковь пару раз заходили. Сколько добра можно было сделать – помогать убогим, старушек через дорогу переводить, волонтерствовать в лазаретах, проповедовать. Но нет, вы жили, как унылая амеба. Ели, пили, спали, ходили на работу, как робот. Телевизор смотрели, когда не пили. Вам не жалко прожитые бездарно годы? Хотя, что я тут морали читаю? Вам не место в Раю. Что скажут те, кто попал туда заслуженно? Как вы им в глаза смотреть будете? Я категорически против.

Председатель снова поправила нимб, пролистала быстренько папку, но скорее для того, чтобы дать себе паузу для раздумий.

- Итак, нет вам места нигде. Но… Есть тут пунктик в вашем деле… Не в нашей компетенции. Не в нашей. Поэтому мы пригласили ещё одного представителя из смежного отдела. С Радуги.

И она почесала за ухом спящего кота. Кот встрепенулся, встал на лапы, потянулся, выгнув спину и уселся, обмотав лапы хвостом. Только сейчас Егор Трофимович обратил внимание, что у кота тоже был нимб, только не светящийся неоном, а пушистый, будто сделан из елочного дождика.

Кот долго рассматривал подсудимого и наконец заговорил хорошо поставленным приятным баритоном.

- Не буду долго рассусоливать, у меня всего один вопрос – почему вы так не любите котов?

«Коротко и по теме» - вспомнились слова херувима. Почему? У него не было объяснения. От них в подъезде были блохи, они гадили в песочницах, спали на клумбах, вытаптывая цветы. Рожали в подвалах котят, весной орали под окнами. Переходили дорогу, особенно черные, и приходилось или делать крюк или три раза плевать через левое плечо. Но это было не то. Причина ненависти к кошкам была где-то глубже. Возможно, они были единственные существа, перед которыми он чувствовал себя уверенно и мог срывать на них накопившиеся негативные эмоции. Он не мог ответить хамке-продавщице, не мог послать подальше начальника, даже в компании собутыльников всегда был скорее массовкой. Боялся ударить обидчика, боялся спорить с женой. Собак он тоже боялся, собака могла укусить. А кошка… на кошке можно было отыграться за всю несправедливость мира. И поэтому, даже будучи уже взрослым мужиком, мог пнуть проходящего мимо кота, мог кинуть камень, а мог…мог и убить.

- Я так и думал, - сказал кот, - да я и не ждал ответа. Это уже не важно. Вы убили девять котов и кошек. Из них пять котят. Просто так. Не потому, что собирались их съесть, не потому, что они являли для вас угрозу. А просто так. Причем с особой жестокостью. Я не хочу описывать здесь подробности, - кот посмотрел на коллегию. – Но раз уж этот персонаж настолько не интересен вам и у вас к нему нет особых вопросов, тогда судить его буду я.

Судьи согласно кивнули.

- Итак, расскажу вам перспективы – так как вам нет места ни в Раю, ни в Аду, то обычно такие скучные души просто утилизируют. Я же хочу предложить вам вариант реинкарнации. Я предлагаю вам прожить ещё девять жизней. По жизни за каждого убитого котейку. У вас секунда на размышление.

- Да! – выкрикнул Егор Трофимович. Он даже ожидать не мог такого поворота событий. Ему не хотелось быть утилизированным. Даже умерев, он хотел жить.

- Отлично! Прямо сейчас и начнем. – кот махнул лапой и Егор Трофимович мгновенно исчез.

Судьи удивленно посмотрели на кота.

- Объясните, - сказал представитель Ада. – Не ожидал такой толерантности.

- Они всегда ведутся на это, - ехидно улыбнулся кот. - Да, он проживет свои девять жизней. Но во всех этих жизнях он будет рождаться котом. Или кошкой. Притом, именно теми, кого он убил. И именно он будет их убивать. Убивать сам себя. Мало того, рождаясь каждый раз, он будет знать, в чем подвох, будет все помнить и осознавать. И знать, что его ждет. Что его отравят, сбросят с крыши девятиэтажки, раздавят череп сапогом и далее по списку. И все это будет делать он сам. А души убитых им котеек давно пьют молочко на Радуге.

- Не люблю я эти пространственно-временные трюки, так все сложно,- сказал старичок.

- А мне нравится, - представитель Ада с уважением посмотрел на кота. – Изысканно и со вкусом. Не ожидал. Уважаю.

- И что после всего этого? – спросила пышная дама, очередной раз поправляя свой нимб.

- Я за утилизацию, - сказал кот.

- Согласны.

Старичок взял папку подсудимого и бросил в ведро для бумаг, где она растворилась, словно её и не было.

Бывший Егор Трофимович оказался в какой-то мокрой темноте, словно помещенный в слизкий мешок. Его тянуло через какой-то узкий канал, наконец, он плюхнулся на холодный пол. воздуха не хватало, он пытался выбраться из мешка, что-то извне помогло ему. И огромный шершавый язык прошелся по всему его беспомощному телу. Он вдохнул воздух вместе с запахами плесени и сырости. Запахами подвала. И он понял, кто он и что его ждет. Всего через два месяца. Жуткая и болезненная смерть от своих же рук.