Перывый гром (из архивов юности)
Автор:
[ принято к публикации
20:24 02-05-2020 |
Лев Рыжков | Просмотров: 828]
В лесу шептались нежно пташки,
Жужжали толстые шмели,
Нам было сладко, было страшно,
Мы руку об руку брели:
Искали мы где тень лесная
Укроет нас от скользких глаз...
Со мной была девчонка Рая,
Мы перешли в десятый класс!
Я был отчаянно задорен,
Она краснела и тряслась,
День ожиданьем был напоен,
Тропинка сладостно вилась...
На мне клешА трещали лихо,
На ней бюстгалтер коченел...
Всё нас толкало к перепиху,
К соитью юных , страстных тел!
Вдруг загремело где то с краю
И понял я - идет гроза!
Я прыгнул в тот же час на Раю
Как уж какой то иль гюрза!
Хотелось мне до первых капель
Лишить ее таинства чар,
Я обнажил свой хилый "скальпель",
Дверь приоткрыв в "уютный бар"!
Но тут опять так громыхнуло,
Что Рая вскрикнула: Ой-ой!
И ноги намертво сомкнула
Как будто в этом есть покой...
И дождь который ждал все время
Полил пожарною струёй...
И я оставил в себе семя,
Как рыцарь страстный, но скупой...
не смею и думать, о, верные други,
что снилось сегодня любимой супруге.
она в этот час, отдыхая от бдений,
обычно погружена в мир сновидений,
а мне под будильник проснуться и в душ бы,
пожрать и собраться на чёртову службу.
и вот я под душем стараюсь согреться,
мечтая о сладком релизе секреций,
вдруг, свет погасает, и как по заказу,
супружница рядом, и вниз лезет сразу,
о, сладкие стоны!...
Когда молод в карманах не густо.
Укрывались в полночных трамваях,
Целовались в подъездах без домофонов
Выродки нищенской стаи.
Обвивали друг друга телами,
Дожидались цветенья сирени.
Отоварка просрочкой в тушке продмага....
Однажды бухгалтер городской фирмы Курнык поссорился с Черным Магом Марменом. Мармен был очень сильным и опытным.
И вот Черный Маг Мармен проклял Курныка. Он лелеял проклятье в глубине своего сердца целый месяц, взращивал его как Черное Дитя – одновременно заботливо и беспощадно....
Поэт, за сонет принимаясь во вторник,
Был голоден словно чилийский поморник.
Хотелось поэту миньетов и threesome,
Но, был наш поэт неимущим и лысым.
Он тихо вздохнул, посчитав серебро,
И в жопу задумчиво сунул перо,
Решив, что пока никому не присунет,
Не станет он время расходовать всуе,
И, задний проход наполняя до боли,
Пердел, как вулкан сицилийский Стромболи....
Как же хуй мой радовал девах!
Был он юрким, стойким, не брезгливым,
Пену он взбивал на влажных швах,
Пока девки ёрзали визгливо,
Он любил им в ротики залезть,
И в очко забраться, где позволят,
На призывы отвечая, - есть!
А порой и вычурным «яволем»!...
