золотая лопата

Автор: Зипун Катька написала в 5:31. «Раечка умерла». Я подумал, наверное, собачка, а потом решил мало ли, надо в такие моменты быть на чеку и уточнил. Собачка? «Умерла» написала Катя, я представил, какая Катя пьяная и рыдающая. Зарыдала она на сообщении, наверняка, как и всякий артист, смакуя боль, расщепляя её на составляющие, для артиста ничего нет лучше боли. Посочувствовал, спросил, чем могу помочь.
Катя: и ее сбила машина
Катя: Она лежит мёртвая у меня на коленях
Катя: Я сейчас сама сдохну
Миша: Приезжай.
Катя: у меня на руках мёртвая раечка, я сижу вся в крови
Катя: Я не смогу приехать…
Представил себя за рулём и решил, что тоже не могу ехать. Моя гиперемия развилась до такой степени, точно я три дня на свадьбе гулял после суток дежурства на солевом руднике.
Катя: Мы с Раечкой в крови
Катя: Я не знаю, что мне делать
Миша: Щас я приеду.
Катя: ну блин
Катя: Миш
Миша: Со
Катя: покурить есть?
Миша: Что
Катя: Помоги похоронить
Миша: Приезжай, тут похороним. Пока в холодильник положим.
Катя: Ты шутишь… сейчас я в крови с ней
Катя: это ужас Миша
Миша: почему я должен шутить. Я серьезно. Я ведь не знаю обстановки.
Я очень долго искал капли и не нашёл. Тогда я взял лопату, сунул её в огромный карман плаща и вышел из дома. Дождь, исступлённо ливший всю ночь, сошёл на мелкую пакость, сыпавшую с неба дробью. Двор по щиколотку залит. Пока выплыл к улице выяснил, что на телефоне отключили интернет. Я сел на бордюр и попытался оплатить картой, набрал Лёхе. 5:53
Лёха сразу снял, как будто ждал звонка…

Катя на ходу натягивает на себя платье. Показывает мне куда-то вбок. На полу бумажный пакет, в нём собачка. Я обнимаю Катю, её вид превзошёл мои ночные кошмары. На столе пустые банки пива, я сажусь на диван. Катя рыдает, ыыыыыыыы (очень громко) это из-за меня. Всё её лицо опухло, глаза красные, щёки мокрые, она их постоянно трёт и громко шмыгает носом. Всё, всё блядь из-за меняяяяяяяя. Я теперь однааааааааа, совсем однааааааа. Катькино горе постепенно пронизывает меня всего, ненавижу такие моменты, хочется ей подвыть. Кать, не надо считать себя господом богом и винить во всём. Катя склоняется над пакетом и содрогается от очередного приступа.

Я достаю из пачки траву. Пока ехал чуть её не потерял. Пахнет так сильно и вкусно, что улетают мысли о погибшей собачке, мимо проносится ассоциативный ряд приятных вещей и мест, связанных с травкой.

Это я её убила! Катька подходит и усаживается на диван, влезая на меня коленями. Кать, не гони. Пытаюсь сдвинуться, но диван маленький и тесный, как гондола, Катька давит на меня, в пакете мёртвая собака, хочется заорать и выбежать из этого безумия, но дружба понятие круглосуточное, и я подставляю ей плечо, чувствуя, как футболка впитывая её сопли и слёзы, прилипает к телу.

Меня выгнал таксист, таксист выгнал меня из машины, я его раздражала и он меня выгнал. Я целовалась в такси, в такси целовалась с красивым мужчиной, Миша, со мной это так редко случается, ты понимаешь вообще, и таксист нас выгнал, а Раечку сбила машина. Кать, я ничего не понимаю. Она что от тебя убежала, или что? Нет, Миша, нет, я стояла целовалась с красивым мужчиной, он сейчас спит в той комнате…. я чуть с дивана не упал, ну это был такой испуг… глупый и предсказуемый, типа того, который с вами может случится на минном поле. Мы целовались, а Раечку сбила машина. .. Моё воображение тут же выдало скрип тормозов, Катькин вскрик и предсмертный писк собачки. Кать, ну всё равно ты здесь не при чём. Что она побежала под колёса глупая? И Катька зашлась в рыдании опять и закричала мне в лицо, плюясь и пуча глаза: она не бежала ни под какие колёса. Это я! Я! я села с ним в другое такси и оставила её. И она погибла. Из-за меня погибла. А ведь меня никто, вообще никто так не любил как Раечка. Ты хоть знаешь как она меня любила? Катя смотрит на меня и я как будто вижу как у неё в глазах мелькают все её бывшие мужики. Только она любила меня по-настоящему! Катя сползает с дивана и не меняя позы, на карачках ползёт к пакету.

На полу разбросаны вещи, точно Катька с незнакомым мне «красивым мужчиной» картинно срывали с себя тряпьё; тут же, на полу, валяется расхристанная сумка, рядом смятые две тысячные купюру, немного в стороне ещё одна купюра и мятая футболка с принтом FACK, дальше неразборчиво. Катька скулит над мешком, ставит его себе на ноги. Ты хоть знаешь, как она меня любила? Как утром будила? Трясёт своей попкой, вставай мамочка, доброе утро, новый день наступил и вот так вот вся и руки мне лежит и целует и целует. Ыыыыыыыыыыы.

Кать, ты не бог. Не надо так убиваться. Травки не так чтобы много, но она такая сильная… я мысленно хвалю себя, что не взял с собой ещё. Нет никакого бога, Миша, ты что? Какой бог? Ты блядь как с Луны, посмотри вокруг.

Моя бедная, бедная Раечка, я её больше мамы любила, больше родной мамочки тебя любила Раечка, Раечка…. Может тебе воды? Нахуй воду, Миш, ты привёз что-нибудь?

Да, ты что, я уже десять минут тут всё готовлю. Катька поднимается с полу, подходит к шкафу и достаёт остов бурбулятора. Кто-то ей помог раскромсать грамотно пятилитровую бутылку. Катька суёт мне всё и объясняет, как она этим пользуется. Кать, а чего твоя подруга на меня так позавчера смотрела? Она просто любит развлекаться, трахаться очень любит, только отношения ей не нужны, если тебе такое интересно… Мне интересно, но я очень хорошо знаком с мужем этой девочки.

Я встаю, подхожу к раковине, открываю кран, щупаю, холодная, набираю. На окне стоит собачий корм, на пакетике такая же собачка, как Рая. У Катьки в руках скрипит бумажный пакет, вода наполняет баклагу. Катька дует, как заправский растаман.

Пошли, похороним, говорю. Ты привёз лопату? Что это? Это лопата? Миша, ты прикалываешься, ты привёз золотую лопату. Ты что, блядь?…. Кать, пожалуйста, не еби мне мозги, какая была, такую и привёз, у меня что магазин лопат, блядь, в полшестого утра? Ладно успокойся, Миш.

Из Катьки вырывается истерический смех, я тоже не могу удержаться, и мы ржём. Катька в таком состоянии, что мне страшно, сейчас она соберёт эту лопату золотую и воткнёт мне в череп. Ты привёз золотую лопату, хоронить мою Раечку? Блядь, Миша, я сейчас уписаюсь, нахуя ты такое исполняешь, мне сейчас должно быть грустно, а я смеюсь как ебанутая, не могу блядь остановиться ыыыыыыыыыы, ой блядь Миша ты пидарас! Ой, сука, блядь я не могу, ой.

Давай сейчас сходим за пивом, я ещё выпью, потом посплю, а потом мы поедем и похороним? Нет, Кать, хватит пива, иди надень что-то другое и пойдём зароем и всё.

Катька бросается к пакету и снова рыдает. Зачем ты так говоришь? Зачем? Я завтра проснусь, а её не будет рядом. Ты представляешь вообще себе такое? А я не могу себе такое представить, я не хочу, не хочу, я не могу осознать что раечки больше нет. Я пытаюсь обнять Катьку, она отпихивает меня. Откладывает пакет с собачкой, и стоя на четвереньках говорит. Мне так больно, так больно, что кажется больнее просто не может быть, это же весь мой мир, целый мир мой рухнул. Ты знаешь, я позавчера ехала на репетицию, и она просилась ехать со мной, а я её не взяла. Просто не взяла, чтобы она мне не мешала во время репетиции. Во время этой ёбаной проклятой репетиции. Я тебя приглашаю на премьеру восьмого числа. Будет ахуенный спектакль. Ты знаешь, я вот через эту боль и эту смерть, поняла, как довести постановку, чтобы она стала гениальной. Ты понимаешь, Миша, какая я сукаааааааааааа. Блядь, что за сука?

Катька снова зашлась в рыдании и взяла пакет, подержала, отложила и поползла ко мне. Если бы я тогда знала, я бы её ни на секунду бы из рук не выпустила, ты понимаешь, ты дурак, у тебя такая женщина, она лучше всех твоих баб вместе взятых, а ты этого не понимаешь, я вот баб не люблю, но она у тебя особенная! Катька подползает к моим коленям, хватает меня за ноги, дёргает из стороны в сторону. Не бросай её, не потеряй свою девочку…. Кать, перестань ёб твою мать, что ты несёшь, не лезь в это блядь…

Ты долбоёб! Привёз золотую лопату, хоронить мою прекрасную Раечку….

Я делаю ещё покурить, Катька обнимает меня и очень тихо плачет. Мы сидим на диване, я курю сигарету и смотрю на лопату на столе. Катька утирается, прослеживает мой взгляд, хватает лопату.

Собери-ка её! Как она работает? Я не представляю, как мы её закапаем. Ууууууу. Я собираю лопату, Катька схватывает её и убегает в комнату, где спит красивый мужчина. Меня напрягает мгновение тишины оттуда, кажется, что оно длится вечно, воображение подсказывает звук, с каким лопата входит в череп спящего.

Смотри, смотри же, проснись! Выдыхаю я под крик Катьки, это Миша привёз лопату хоронить Раечку, может не станем её хоронить, а посадим, как цветочек мою любимую Раечку….

Я решил, что это самое время, чтобы свалить. Посмотрел ещё раз на собачку в пакете, подумал, что будь я сценаристом и драматургом, я бы ни за что не ушёл бы сейчас отсюда. Но думал я всю эту хуйню, садясь в кайшир, который подкинул проблем этой затянувшейся летней ночи, я его не перевёл в ожидание, набежало денег…. Ну и хуй с ними, с этими деньгами!