Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Про скот:: - Свинство (полная версия)Свинство (полная версия)Автор: geros «Рождённая в пьяном мозгу мысль порой лишь кажется поверхностной, и далеко не всякий способен оценить весь ужас её глубины». (Igor Geros)«Благими намерениями вымощена дорога в ад». (крылатое выражение) Аркадия я знал с самых юных лет. Мы учились в одном классе и после окончания школы сохранили добрые отношения на долгие годы, изредка созваниваясь или встречаясь в компании общих знакомых. А после того, как его жена пустилась во все тяжкие и укатила в столицу, Аркадий зачастил ко мне, нередко оставаясь на денёк-другой. Я относился с пониманием к этим визитам, ведь дома его ждала лишь пустая квартира и ранящие душу воспоминания. Постепенно наши бесплодные по своей сути вечерние споры о смысле жизни за стаканчиком стали для меня нормой жизни, ещё более сблизив нас. И тут эта нелепая, неожиданная для всех смерть на операционном столе от банального аппендицита! С поминок я вернулся в изрядном подпитии и препоганом состоянии духа. И только было собрался завалиться спать, как услышал негромкий, но отчётливый стук в дверь. Нетвёрдой поступью я переместился в прихожую, не раздумывая повернул ручку замка и толкнул дверь плечом. От резкого движения меня занесло, и я едва не вывалился за порог. Лишь чудом мне удалось избежать столкновения с незваным гостем, от вида которого мой хмель как рукой сняло. В призрачном свете луны бледно-розовая туша на крыльце казалась жутким и неуместным порождением чуждого мира. Я отшатнулся и застыл. Словно в кошмарном сне, где тебя настигает убийца или кровожадный монстр, не было сил не то чтобы бежать, но даже ногой пошевелить и оторвать глаз от мерзко дрожащего свиного рыла в обрамлении чуть колышущихся лопухов ушей. Огромный боров стоял на задних конечностях, опираясь передней левой на косяк, а правую занеся над местом, где только что находилось полотно двери. И в пронизывающем взгляде крохотных поросячьих глазок, в упор нацеленных на меня, виделось нечто большее, чем звериное естество. Этот осмысленный взор показался мне до боли знакомым. Рыло снова судорожно дёрнулось, и из пасти вырвались три рявкающих звука, заставивших меня содрогнуться от чудовищной мысли. В них угадывалась искажённая до неузнаваемости, но, тем не менее, человеческая речь! - Игорь, это я. Не отдавая себе отчёта в нереальности происходящего, я выдавил: - Аркадий!? Ответом мне послужила неблагозвучная рулада, из которой мозг словно отфильтровывал речевую составляющую. - Я помню операционный стол, помню Христофора в маске, потом провал и я вижу его и себя самого будто бы с высоты двух метров над столом. А потом, …потом темнота, туннель, какой-то свет впереди и чувство покоя. …Вдруг бо-о-оль …нестерпимая, …и я в сарае у Христофора. Он пытался говорить со мной, но я молчал. Вот только что вышиб дверь сарая и сразу к тебе… Было видно, насколько нелегко давалась ему речь. Я начал приходить в себя, да и алкоголь поспособствовал оценке немыслимой ситуации как вполне допустимой. И тут мою память словно электрическим разрядом прошило воспоминание о последнем разговоре с Христофором, главврачом городской больницы. В нашем городке его знал почти каждый. Но, несмотря на репутацию хирурга от Бога, люди относились к чудаковатому медику весьма настороженно, и если не побаивались, то всячески избегали встречи с ним. Недавно на юбилее нашего общего знакомого мы с Христофором оказались рядом за праздничным столом. Не испытывая к нему симпатии, я не был настроен на диалог и потому лишь изредка молча кивал в такт его вдохновенным словоизлияниям. Прилично приняв на грудь, он нёс какой-то бред о том, что в момент клинической смерти, когда сознание ещё сохраняет относительную целостность, его можно удержать и имплантировать путём замещения в новую здоровую оболочку. Выходит, это не было пустым трёпом! И алкоголь тогда лишь подтолкнул Христофора поделиться тем, что не давало ему покоя. Мой разум отказывался оценивать его поступок. Даже если он и возомнил себя Богом, мне ли судить о том? И теперь уже без страха и отвращения я глянул в поросячьи глазки: - Куда хуже быть свиньёй внутри, чем снаружи. Давай, Аркаш, проходи, будем думать, чё делать… * * * Очевидно, что в вертикальном положении боров чувствовал себя не в своей тарелке. Аркадий виновато хрюкнул, опустился на четыре конечности и процокал на кухню. Я закрыл дверь и переместился следом. Налил водки в эмалированную миску, накрошил в неё белого хлеба и поставил рядом с ножкой кухонного стола: - Аркаш, откушай, быть может, мозга и прояснится. Уговаривать Аркадия не пришлось. Не мешкая, он сунул пасть в миску и суетливо засучил рылом по краю посудины, причмокивая от наслаждения и расплёскивая во все стороны содержимое. - Ты, того... не особо свянячь-то, а то убираться тут некому. Наполнил рюмку и себе: - У-ух! Пожалуй, присоединюсь. А то чё-то и мои мозги набекрень, не помешает и освежиться. Я махнул водки и тут меня осенило: - Аркаш, есть идея! А что если мы с тобой воспользуемся приборчиком Христофора? Ну, тем, которым он тебя в свинью превратил. Но только в обратную сторону – захерачим тебя в тело Христофора. Боров на мгновенье замер, но тут же оживился: - А чё, а-а-хрю-хренительная идея! И зачавкал дальше, но вдруг встрепенулся: - Слушай, а моё это, ну, ...мужское достоинство вернётся? - И чего это ты о достоинстве вдруг вспомнил? Самое время! Но не ссы, сделаем из тебя знатного хряка! Шучу. ...Короче, откуда я знаю, как это всё работает? Хотя, давай мыслить логически. Ежели у Христофора причиндал в рабочем состоянии, то всё должно быть нормалёк! Аркадий удовлетворённо хрюкнул и вернулся к трапезе. Долакав, протяжно рыгнул и, судорожно подёргиваясь, рявкнул: - Захрю-хрюначим в гавно этого мудака его же приспособой! - Ну, в гавно – не в гавно, главное, тебя из свина вытащить и впиндюрить в этого урода. А свинью сожрём! И никаких концов! - ...Какую свинью? - Ну…, в смысле, тебя. …Ой, извини, чё-то не то сказал. М-м-м, ... - Игорян, это же каннибализм. - Какой каннибализм? Аркаш, это будешь уже не ты, а просто свиная туша. А ты будешь Христофором, ну, в смысле, в теле Христофора. - А-а, ну тогда ладно. Видать, новое естество оказалось не столь привычным к проверенному годами напитку, и Аркадий затянул: - Ви-хрю-хри враждебные веют над нами, злобные кто-то там нас злобно гнетут... А налей-ка ещё чуток и сигаретку подкури. Ну, пожа-алста... - Аркаш, погодь, на первом месте – дело! А уж потом расслабимся. Но не совсем же я бессердечный, тем более, когда друг в такой беде. Я задумался на мгновенье, прикурил сигарету и сунул её в пасть борову. После чего плеснул в миску грамм пятьдесят и добавил к ним приличный кусок хлеба: - Ладно, но по чуть-чуть. Бум держать себя в руках. И главное, закусывай, а то совсем развезёт. Выждав, пока боров сделает несколько затяжек, вытащил у него из пасти недокуренную сигарету и затушил её. А чтобы не оставалось соблазна, долил остатки водки себе в рюмку. И немедленно выпил*. Пока я занимался этими манипуляциями, боров шутя расправился с содержимым своей миски. Последствия привели меня в замешательство. Аркадий стоял пошатываясь над пустой миской, периодически похрюкивая, и остановившийся взгляд его поросячьих глазок был направлен куда-то далеко за пределы моей кухоньки. Я забеспокоился: - Аркаш, ты как? Готов двигать к Христофору? - Всегда готов! – рявкнул он и вздёрнул переднюю правую конечность, словно пытаясь отдать пионерский салют. От этого неосмотрительного движения его занесло и он бесстыдно, прямо-таки как в Бодлеровской «Падали», растянулся под столом, отбросив в падении пустую миску в дальний угол кухни. Подобный кульбит ещё больше меня расстроил: - Дружище, соберись! Нас ждут великие дела! - Ы, ы, да, да, - пробухтел Аркадий и после нескольких неуклюжих попыток принял, наконец, положение стоя. Я дружески, но без фанатизма, дабы снова не перевести борова в горизонталь, похлопал его по спине: - Ну, давай-давай, приходи в себя, пора двигать собой. Мы кое-как переместились в прихожую. Рядом со входной дверью на глаза попалось новое топорище, купленное пару месяцев назад для замены старого, пришедшего в негодность. Мелькнула мысль: «Пожалуй, пригодится!» Я прихватил топорище и вслед за боровом вышел в ночь. К тому моменту наше состояние оставляло желать лучшего. Но до дома городского эскулапа было рукой подать, и яркая луна стала нашим невольным пособником. Можно лишь догадываться, насколько нелепо или зловеще выглядела в обманчивом лунном свете странная мотающаяся из стороны в сторону парочка. Тем не менее, недолгий променад благотворно сказался на самочувствии Аркадия. Его похрюкивание в такт движению обрело уверенность и стало вселять надежду на успех нашего безумного проекта. Дом Христофора встретил нас слепым взором тёмных глазниц окон, но чуть в глубине участка я различил силуэт небольшого строения. По всей видимости, два его окна были плотно занавешены, поскольку исходящий от них свет был едва различим. Я толкнул борова в бочину: - Наверняка он там. Шаманит, небось, падла. - И какой у нас план? - нетвёрдым голосом поинтересовался Аркадий. Я пожал плечами: - Даже и не знаю. Давай, по ходу дела разберёмся. Но в общих чертах я так думаю: Христофор – хлюпик, и задача свалить его с ног – это как два пальца... После этого... Поджав губы, я окинул оценивающим взглядом далёкие от изящных контуры тела своего приятеля и добавил: - После этого ты прижмёшь его к полу, уж из-под тебя-то он точно не выберется. А я постараюсь выяснить, где его приспособа и как она работает. Ну, как-то так... Погнали! Мы приблизились к двери постройки. Звонка я не обнаружил, поэтому довольно настойчиво постучал в дверь. Никакой реакции не последовало. Выждав где-то полминуты, постучал повторно и почти сразу же услышал из-за двери недовольный голос: - И кого это там нелёгкая принесла? Я спрятал руку с топорищем за спину и ответил нарочито взволнованным голосом: - Христофор, это я, Дядька, из 37 дома! Извини за поздний визит, но мне нужен твой совет. - А, Игорь, проходи. Дверь открылась и в проёме появилась щуплая фигура Христофора. Я сделал шаг вперёд и, не раздумывая, наотмашь снизу засветил ему топорищем в челюсть. Что-то хрустнуло, Христофор вскрикнул, но устоял на ногах. Я тут же сообразил, что был не прав – сломанная челюсть будущего Аркадия не порадует. - Аркадий, фас! Двадцатипудовая туша сбила Христофора с ног и отбросила в угол лаборатории. Боров бросился вслед и всей массой навалился на ноги эскулапа, не давая ему подняться. Я вошёл внутрь и закрыл за собой входную дверь. Огляделся по сторонам. На рабочем столе посреди комнаты я увидел разбросанные в беспорядке бумаги и включённый монитор. Тщедушное тело Христофора было надёжно зажато тушей между стеной и кроватью-каталкой. Рядом стояли стеллажи. На их полках помимо каких-то папок, медикаментов и инструментов стояли две клетки: в одной из них деловито сновал хомяк, в другой дремала кошка. Я повернулся к Христофору: - Ну, и чё ты здесь творишь? Развлекаешься экскрементами над живыми людьми? - Игорь, не дури! Хотя разбитая челюсть и мешала Христофору отчётливо изъясняться, он торопливо забубнил дальше: - Это никакой не эксперимент над живым человеком. Аркадий был уже мёртв, когда я провёл обмен. Сознание Черчилля, ну, это кличка борова, было перенесено в тело, находящееся в состоянии клинической смерти. И с Аркадием это было вынужденной мерой. Скажем так, промежуточным этапом. Обмен с другим человеком нам никто не позволит сделать, но можно перенести его сознание, скажем, в примата. Таким путём можно сохранить человеческую личность в тех случаях, когда обычная медицина становится бессильной. Более того, это реальный путь к бессмертию. Но моё затуманенное алкоголем сознание отказывалось внимать доводам рассудка: - Ну-ну. Бессмертие, говоришь? И кем же ты себя возомнил, подонок? Небось, считаешь себя Богом, раз творишь всю эту хуйню! Но мы всё это исправим. Я подошёл к Христофору: - Ну что, сам расскажешь как работает твоя бесовская машинка? И где она? Ответом послужило нечленораздельное то ли мычание, то ли рык. - Угу, значит сами говорить не хотим? Ничего-о, разберёмся. Я подошёл к столу и начал перекладывать разбросанные по нему бумаги и буклеты. Один из них привлёк внимание надписью на обложке: «MindTransfer. Описание. Инструкция по применению. Автор Христофор Б.» Моих познаний в английском было достаточно, чтобы понять – это то, что мне нужно. Я схватил его и начал судорожно листать. Наконец, взгляд остановился на следующем абзаце: «...Обмен сознаниями осуществляется между двумя ближайшим к Wi-Fi роутеру объектами. Оба объекта должны иметь достаточно развитый мозг для приёма информации. К этой категории можем отнести всех млекопитающих и птиц, а также некоторых крупных рептилий. Объектам присваиваются внутренние IP-адреса используемой сети, и после однократного исполнения алгоритма программа автоматически отключается...» До меня допёрло: «Так это не какой-то автономный прибор, это компьютерная программа!» Я обернулся к Христофору: - Слышь, придурок, так это чё получается: эти оба, как ты их называешь, объекта, остаются живыми что ль? - Да, да, я же тебе говорил, что никто никого не убивал. - Ну, коне-ечно... Ага, а где тут у нас роутер? – задал я провокационный вопрос и бросил взгляд на Христофора. Проследил за его невольно метнувшимися глазами и увидел прибор на стене метрах в двух от сладкой парочки. Аркадий к этому моменту уже то ли похрюкивал, то ли сладко похрапывал. - Н-да, догнало! Аркадий, не спать! Боров пошевелился, заставив Христофора застонать. Я переместился к рабочему столу, нашёл на экране монитора иконку с названием «MindTransfer», подвёл к ней стрелку мыши и дважды щёлкнул. Открылось окно программы. Пугало количество окошек с настраиваемыми параметрами. К тому же, моих познаний в английском было уже недостаточно, чтобы понять, что это за параметры. Но не возникало сомнений в назначении большой зелёной кнопки с надписью: «Start transfer». Я бросил взгляд на Христофора: - Ну что, приятель, будем надеяться, у тебя тут всё правильно настроено? Ответа я не получил, но в его глазах читался неподдельный ужас. Я огляделся по сторонам. Нужно было понять, может ли что-то помешать процессу. Взгляд упал на две клетки на стеллаже, и в памяти всплыл абзац из инструкции. «Так, лишняя живность в радиусе действия роутера нам ни к чему. В пизду хомячка! Кота туда же!» Я отнёс клетки в противоположный угол комнаты и вернулся к двум подопытным: - Ну что, Аркаш, готов к экзекуции? - К какой, нахуй, экзекуции? – заплетающимся языком прорычал боров. – Дай, бля, поспать... Его реакция подтолкнула меня к мысли, что после обмена сюрпризы свиноподобного Христофора нам с Аркадием ни к чему. И чтобы тот не начал чудить, надо бы как-то его нейтрализовать. Я в который раз обошёл комнату и на вешалке возле входной двери обнаружил брезентовые стропы . Отлично - то, что нужно! Вернулся к похрапо-похрюкивающему борову и накрепко стянул ему стропами передние и задние конечности: - Дружище, ты уж извини, но это для нашей с тобой безопасности. Не обращая внимания на ёрзающего под свиной тушей Христофора, я переместился к рабочему столу и нерешительно застыл перед монитором. Наконец, выдохнул и нажал заветную зелёную кнопку. Два тела в углу лаборатории забились в диких конвульсиях. Три-пять секунд – и оба одновременно затихли. После недолгой паузы я нерешительно выдавил: - Аркадий, ты меня слышишь? Лицо Христофора чуть шевельнулось, и до меня донеслось едва слышимое: - Да, но чего-то башка раскалывается... Я чуть не подскочил: - Ничего, ничего, Аркаш, щас оклемаешься! А домой вернёмся, я тебе ещё и пару колёс Кетонала скормлю. ...Да, и надо эту бесовскую программу отключить! Я развернулся к монитору и начал шарить глазами по экрану в поисках нужной кнопки, при этом непроизвольно комментируя вслух свои изыски: - Так, так, и где же мы тут выключаемся? ...Во-от она – заветная красная кнопочка. И что тут у нас написано? Ага, «Outside» - «out» значит у нас «выход». В ответ на мои комментарии свиная туша судорожно задёргалась и комната содрогнулась от чудовищного едва разборчивого рёва: - Нет-нет-нет, только не это, не нажимай эту кнопку! Это трансляция программы во внешние сети с самоактивацией! - Поздно, приятель! Во внешние, так во внешние. Свино-Христофор взвыл пуще прежнего. Не обращая внимание на солирующего борова, я подошёл к зажатому им Аркадию: - Ну чего, дружище, давай-ка попробуем выбраться из-под этого Шаляпина! С огромным трудом совместными усилиями мы высвободили заново рождённого Аркадия из-под воющей туши. Чуть отдышавшись, я с сожалением отметил: - Что ж, придётся сегодня обойтись без отбивной. Мы ж не такие циничные твари как эта мразь! Я кивнул на борова и добавил: - Ну вот, наконец-то, форма соответствует содержанию. Полежи-ка пока тут, а завтра разберёмся, что с тобой делать. После чего обернулся к держащемуся за челюсть Аркадию: - Ну, чего, двинули? Надо отоспаться, а уж завтра поутру займёмся и твоей челюстью. * * * …На следующий утро наш городок было не узнать. Редкие прохожие шарахались от лающих человеческими голосами собак, трубных матюгов мычащих коров и наводящего ужас отчётливо членораздельного кошачьего воя. Звуковую палитру дополняли отдельные истошные вопли супругов, проснувшихся в телах друг друга. Я боялся даже представить, что сейчас творится где-нибудь в Африке или юго-восточной Азии. Двери своих домов перестали казаться надёжной защитой. Мир летел в тартарары… * - В.Ерофеев. «Москва-Петушки», глава «Серп и Молот – Карачарово» 10.2013-10.01.2022 Теги:
![]() -3 ![]() Комментарии
#0 01:53 27-01-2022Лев Рыжков
С концовкой поспешил, конечно. Еше свежачок ![]() Вот из меня и испарилась ты.
Ни грамма, ни молекулы, ни точки, ни даже в хлам рассыпавшейся строчки о прелести возникшей пустоты. Мне наплевать на признаки заката всего, что отчебучено судьбой. Лишь памяти смешные поросята похрюкивают изредка тобой.... ![]() Коты в квартире не бывают лишними. Дождались пользы редкие снобы, Заметив как способны звери хищные Ловить жар птицу дивную судьбы. Пока хозяин только лишь намерился Поймать удачу редкую за хвост Кошачий пир уже забитой челюстью Холёным пухом начался всерьёз.... Едет в СИЗО депутат заксобрания Едет, молчит, лишь тихо скулит Взяли его прямо на заседании Где он рассказывал про то, как скорбит Про то, как скорбит, что мало распилено Про то, что нет взяток второй день подряд И что у всех одна лишь извилина А у него депутатский мандат Долго ещё ехать или же коротко Наш депутат совсем захворал Выдернул заживо всю свою бороду И помолился за татарский хурал Ждут его все, дело будет доказано Вор, как известно, долже... На земле нашей русской беспечно
Жил да был, попивая винцо, Человек, потерявший навечно, Потерявший навечно лицо. Меж людьми был прославлен другими, Стал героем, в конце-то концов, Человек, заработавший имя, Потерявший внезапно лицо.... |