Я ненавижу песнопений
Над умирающим лицом
И храмов тишь по воскресеньям,
И запах едкий мертвецов
Люблю я пышность ресторанов
Люблю отелей новизну
Люблю опущенность тюльпанов -
Постелей свежих белизну
Пришёл тут давеча знакомый
Привёл он женщину внаём
Я ж от халявы окрылённый -
Занялись сексом мы втроём
Люблю я чтобы всё бесплатно
И чтоб помногу - ни чуть-чуть
Мне от бесплатного приятно,
Всего чтоб больше - сиськи-грудь!...
а птицы к югу потянулись,
летят - поют о том о сём,
роняя нА головы улиц
свой плач серебряным дождём,
глядятся в лужи пешеходы,
листы растерянно шуршат,
от какофоний непогоды
скулит продрогшая душа,
огонь рябины не согреет,
от пестроты цветов в глазах
рябит и хочется скорее
открыть окно и сделать шаг,
и полететь за диким клином,
навзрыд до содранных желёз
пропеть, пролаять бедной псиной
и рассмеяться вдруг до слёз....
Классического контрольно –пропускного пункта не было. Были просто стальные ворота. Калитки тоже не было. Возле ворот стояла телефонная будка без стёкол. В телефонной будке был телефон «тапик» и стоял дневальный. Провожающих парней было трое плюс этот дневальный....
Утина в око пела,
Точнее, не пела, а крякала
Жалостливо, так, кровушки выпрашивала,
Вылезала из норы,
Могилизацию тотальную муравьям устраивала,
Срала им на головы,
Некоторые радовались,
Надеялись,
В кои-то веки,
Утина облегчится
И яйца снесет,
Яйца, гнездо, утята, веселая движуха вокруг,
Ан нет!...
Заалели калины уста,
мотылёк за геранью уснул,
и стареющий август устал
покрывать позолотой листву.
Затаилась за вздохами грусть -
наши пряди уже в серебре,
собирает шиповника куст
капли зорьки к осенней поре.
В чувствах каждый себе господин,
если хочешь, сначала начнём,
а на стенах узоры гардин
день рисует закатным лучом....
