ПСИХОВАННЫЙ И ЗОЛОТО ИЛЬИЧА 15.

Автор: Санитар Федя Глава пятнадцатая
Цена иной жизни

- Куда? – спросил Аркадий, оказавшись на оживлённой трассе и убедившись, что их машину никто не преследует.
Клозетный Герцог приоткрыл один глаз, и выводил мутным зрачком сложные траектории, подобно самцу хамелеона, наблюдающему за самочкой. Затем зрачок, прекратив движение, сфокусировался на Аркаше.
- Домой, - устало сказал он, по всей видимости, пресытившись событиями сегодняшнего дня. Сначала унылый, поливаемый дождём кладбищенский пейзаж и яма для мертвеца, в которую едва не угораздило свалиться. Потом чёрная кошка и прожорливый туман, гудок с баржи, исчезнувшей в тумане. И следом материализовавшееся из тумана зло в лице не признающих никаких понятий отморозков. Смутное и охальное для вчерашнего заслуженного законника время.
Клозетный Герцог, снова прикрыв глаза, вспомнил, как его, практически юнца, короновали в конце семидесятых в одной из заснеженных колоний Коми. Почёт и всяческое уважение выказывали старые урки, собравшиеся на инаугурацию. Дед Фазан собственноручно приготовил чифирь, Вася Изумруд подарил хромовые сапоги с клеймом на подошве «Иван Башмакоффъ» и датой выпуска сапог: «1915». Дороги были Васе те сапоги, потому и подарил. Символичная корона, сплетённая из куска колючей проволоки, водружалась на голову терновым венцом и со словами о вступлении в воровское братство. И ответные слова о преданности до гробовой доски воровским идеям. Затем малявы рассылались по всей стране, по тюрьмам, зонам, и каждая шавка в преступном мире, каждый фраерок, а не только положенец, обязаны были знать, что узким кругом достойнейших людей избран новый законник. Это спустя пару десятилетий, в эпатажные девяностые, бродягам вместе с воровской короной стали дарить яхты и лимузины, подгоняя их к тюремным стенам, чтобы новый хозяин из камерного окна мог любоваться на своё новенькое авто. И пылился прямо на улице у тюрьмы этот автомобиль не один год, прежде чем владелец, отмотав до конца срок, усаживался за руль. Зачастую эти шикарные подарки играли с бродягами, проведшими большую часть жизнь в скитаниях и лишениях, злую шутку. Старый Карлик, например, умер от воспаления лёгких, подцепив его в новеньком «Мерседесе». Было жаркое лето 93-го, когда он откинулся, и уселся за руль пыльного автомобиля. Братва, вручив ключи от авто, предусмотрительно врубила на полную мощность кондиционер, а показать, как выключать, забыла. Когда его потом нашли на одной из изнывающих от жары столичных улиц, выглядел он непрезентабельно. За рулём «Мерседеса», покрытый инеем, как пеплом во время извержения Везувия. И бормотавший в полуобморочном состоянии о дрянных немецких авто, в которых чертовски холодно даже летом. Владевший стареньким «Запорожцем», на котором с удовольствием колесил по столице между отсидок, старый уркаган и представить не мог, что автомобиль может уподобляться холодильнику «Бирюса-2», выдавая чудовищный холод вкупе со снегом, и что стёкла опускаются нажатием кнопки. А он-то безрезультатно искал ручки на дверцах, чтобы со скрежетом вращать их, как в его «Запоре». Неудивительно, что вдобавок ко всему он отморозил свои копыта в лёгких сандалетах. Лучшие врачи боролись за жизнь Старого Карлика, поначалу ампутировав на ногах обмороженные пальцы, а затем и сами ноги, но всё было напрасно. И многие тогда говорили о нарушении традиции, об отступлении от воровских канонов, призывающих жить практически по библейским Заповедям, за одним лишь исключением, разрешающим воровать. Твердили о непозволительной роскоши, в которой стали купаться вчерашние бессребреники в лице авторитетных воров и арестантов. Но кто прислушивался к тем голосам? И сам Клозетный Герцог, получив на Сламе пузочёсов и бродяг в единоличное пользование контроль над всей российской клозетной инфраструктурой, превратился в преуспевающего бизнесмена и мецената. Появились деньги, власть, но не стало былого уважения. Всё пошло прахом. И слова о преданности воровскому братству давно были забыты. И всем было наплевать на твои былые заслуги и регалии в преступном мире. Никого не интересовали имена, которые вчера были у всех на слуху. Появились новые преступные лидеры, которые не следовали воровским заповедям, а, окружённые кучкой отморозков, жили по своим собственным законам. Никто не забивал стрелу, чтобы мило и подчёркнуто уважительно друг к другу побеседовать за жизнь, перетереть за дела и сурово, но не прибегая к рукоприкладству и тем более оружию, порамсить, если возникала необходимость. Нынче всё решали ствол и заточка.
Аркадий, управляя машиной, не переставал посматривать назад. Городские улицы, как когда-то в Первомай, были в растяжках, флажках, билбордах, огромных щитах и транспарантах, намертво приколоченных к стенам домов, к заборам, к пожарным лестницам, к детским поликлиникам, к очерствевшим сердцам жителей мегаполиса, сливаясь в единый пёстрый фон из глазастых красоток и похабных слоганов. «Сосу за копейки!» - реклама недорогой модели пылесоса в сети «Эльдорадо». «Даём даром. Звони на Е!» - двусмысленное предложение подключиться к новому тарифу от СМАРТСЪ. И это вместо старых добрых слов о мире, мае и труде. Да и до мира ли, когда между корпорациями идёт настоящая бойня за потребителя. Ради него рекламисты сломали себе голову, придумывая очередной слоган, сдобренный изрядной порцией пошлятины и надежды на несбыточную для рядового обывателя красивую жизнь, где яхты, лобстеры и красотки в бикини. Но чтобы окунуться в красивую жизнь прямо с борта собственной белоснежной яхты (красотки в бикини, визжа от восторга, сигают следом за тобой в морскую лазурь, а кок тем временем готовит лобстеров и в чесночном соусе вымачивает оливки), нужно всего-то в «Перекрёстке Семи Дорог» собрать семьсот две наклейки. И в «Снежной Королёве» нарядиться в шубу из уличного кота, выдаваемого за шиншиллу. В утренний кофе добавить ложечку сливок «Бурёнка», изготовленных из сухого молока и кучи консервантов, помеченных зловещей буковкой «Е». Купить новый роман Дарьи Донцовой ничем не отличающийся от ста восьмидесяти предыдущих. Взять в кредит китайский пикап и получить в подарок тонну бензина или комплект зимних шин «Continental». Помыть голову шампунем от перхоти «Hadean & Shoulders», после которого перхоть появляется даже у плешивых и если её у тебя никогда не было. Выпить отвратительное «Клинское» безалкогольное, дабы скрасить жизнь, далёкую от яхт и лобстеров. А когда начнёшь потихонечку сходить с ума от какофонии въедливых, окружающих день и ночь слоганов (радио, телевидение, городские улицы и в виде бонуса пачка прокламаций каждое утро в почтовом ящике), можешь, зачитавшись очередным дурацким рекламным текстом на борту троллейбуса, тупо угодить под маршрутку №112, и последнее, что ты увидишь, это нарисованная прямо на капоте «Газели» пляжная блондинка с двумя баночками «Пепси», которыми она старается прикрыть увесистую грудь. Ещё, может быть, успеешь прочесть девиз компании: «Пепси! Бери от жизни всё!» Но только к тебе эти слова не будут иметь уже никакого отношения.
По дороге Клозетный Герцог успел позвонить охране и рассказать о происшествии. На Аркадия-Дашу, когда они приехали, все эти тупоголовые бультерьеры смотрели как на зачинщицу нападения, выказывая своему боссу всяческое сочувствие, раболепие и готовность в клочья разорвать каждого, кто имел маломальское отношение к инциденту. Плащ драный, лишённый пуговиц, в глазах хозяина страх.
- Дашуль, - сказал Клозетный Герцог, - Думаю, это нападение – очередной знак.
- Вы недорассказали о Петре Ильиче.
Аркадий почему-то подумал, что они продолжают обращаться друг к другу на вы. Клозетный Герцог, казалось, вопроса не слышал.
- И потому, Дашуль, не принимайте близко к сердцу сказанные мною слова. Чувства скоротечны. Больше мы с вами не увидимся.
Аркадий мысленно и от всей души поблагодарил Всевышнего за то, что не будет никаких обручальных колец, ни фаты, ни свадебного платья, ни дурацкой песенки Глюкозы. Суеверный президент благотворительного фонда «Бойкий ручеёк» передумал жениться, решив, что столько неблагоприятных знаков всего за один день вряд ли предзнаменовывают удачный союз. Конечно, Аркадий лишается прекрасной возможности вызнать золотую тайну, потому как по идее брачное ложе самое подходящее место для шпионажа и разведдеятельности, но также он будет избавлен от грязных домогательств Клозетного Герцога, в случае проявления которых никто не дал бы гарантию за сохранность его челюсти.
- Извините, что не приглашаю в дом…
«Из каждой щели которого выглядывают нахально и по-хозяйски тараканы-пруссаки, - подумал Аркадий брезгливо. – Нет уж, увольте…»
- Но за то, что вы спасли мне жизнь, я хочу вас отблагодарить, - произнёс Клозетный Герцог катакомбным голосом черепахи Тортиллы, когда она выдавала бесшабашному Буратино тайну золотого ключика и холста в каморке папаши Карло.
Вторично Аркадий услышал от этого человека слова, что тот хочет его отблагодарить, первый раз он произнёс их, когда Гена не дал свалиться ему в могилу. И вторично Аркадий подумал, что лучшим подарком было бы указать местонахождение золота партии. Хотя бы какой-то намёк…
Затем Клозетный Герцог сделал какое-то распоряжение одному из охранников, и тот, сбегав в дом, притащил что-то светло-серое, непонятное и, судя по всему, довольно тяжёлое.
- Что это? – спросил Аркадий, пытаясь по форме вещи определить её предназначение. – Самогонный аппарат? Портативный коллайдер?
- Это унитаз, - самодовольно произнёс Клозетный Герцог. – Последний из партии того антиквариата, что мой благотворительный фонд безвозмездно передал сотням детских домов, садов, приютов, школ, домам престарелых, больницам, тысячам ночлежек и общественным уборным по всей нашей стране.
«Неслыханной щедроты подарок, - подумал Аркадий, брезгливо беря унитаз, действительно оказавшийся невозможно тяжеленным, в руки. – И это всё, во что ты оценил свою душонку с почти миллиардным состоянием?»
- Можете не переживать, Дашуль, - сказал Клозетный Герцог, заметив на лице своей спасительницы брезгливую гримасу. – Он совершенно новый.
«Хорошо хоть, что не бэушный. Подгоню Сергею Леонидовичу, у него на даче ремонт, ему сгодится. Как говорят, в хозяйстве бычий хрен – и тот верёвка», - подумал Аркадий, небрежно затолкав унитаз в багажник «Porsche» и пытаясь гримасу брезгливости сменить на выражение восторга, типа: «Вау! Мне ещё не приходилось получать в подарок древний унитаз. Это очень, очень оригинально и мило…»