Пельмени

Автор: Куб. Слово произносится для того, чтобы быть услышанным. Не нужно слышать меня. Меня нет. Есть слово.

Цитата:
Есть два вида истины, Микки. Есть очевидная истина. Небо голубое. Трава зеленая. Ты - козёл. И есть неосязаемая истина. Для нее требуется вера. Её нельзя доказать или опровергнуть. Это истина религий и теорий заговора. Моя вера в Бога обязывает меня быть открытым для всех истин. В противном случае я рискую стать лицемером, а это совсем не круто. "Wrong Turn at Tahoe".

Слон похож на дерево. Притча о семи слепых мудрецах и слоне сообщает мне, что суждения основаны на информации, полученной от того, кто пересказал на свой лад вывод племянника одного из тех мудрецов. В личном поиске приходится начинать хотя бы с дерева, зная, что это не дерево.
У каждого листа могут быть имя и особенности, но у поиска обратный вектор. Обнаружится, что ключевые понятия, ценные в обществе как самое-пресамое - суть мемы, искажённые и вшитые. Если не обнаружится, то - жвачка мозгу, услада душе, уютненький лабиринтик.
Плоский лабиринтик в форме круга, где под оргстеклом дремлет в поиске пути к центру маленький металлический шарик. Потряси его - цик-цик. Есть вероятность, что от тряски шарик случайно окажется в искомом.

В детстве был очень любознателен. У меня было огромное увеличительное стекло, не знаю от какого телескопа, диаметром с блюдце. Пользуясь этим стеклом любил всё рассматривать, точнее, поджигать - луч фокусировался почти без солнца, а при солнце в доске скамьи моментально образовывалось сквозное отверстие. Преувеличил слегка, стекло ведь увеличительное. Представьте сами, что творит линза толщиной в центре сантиметра два, да она просто гиперболоидом была в моих руках. Насекомые, бумага, листья, цветы, земля - всё подвергалось эксперименту.
Но линза тут ни при чём. Речь не о ней.

Цитата: "Огневое поражение — уничтожение/подавление цели oгнём какого-либо вооружения, либо с помощью ракетно-бомбового или артиллерийского удара."
На человеческий язык можно перевести так - "разорвать возможно больше людей на части раскалёнными металлическими предметами." Сжечь живьём.

Вспомнил некоего гражданина. Он увлечённо рассказывал о том, что его приняли в очень серьёзный клан космических завоевателей, и это большая честь и ответственность, ведь нужно не только постоянно участвовать в битвах клана, но и совершенствовать свои навыки, модернизировать свои летательные аппараты и вооружение, и, похоже, придётся срываться с работы в назначенное для битвы время, а в чате этого клана общаются очень серьёзные люди и решают важные вопросы.

3 ноября 1957 года люди впервые запекли в космосе живую собаку. Устройство для запекания называлось Спутник-2.

В одной индийской станице станичные собаки загрызли обезьяньего детёныша. Обезьяны в отместку принялись истреблять псов, и в краткое время разорвали, сбросили с крыш, умертвили иными способами более двух сотен друзей человека. Людям не удалось защитить своих питомцев, обезьяны отбивались от людей. Когда собаки в станице закончились, обезьяны стали нападать на человеческих детёнышей.

Если человек не знает, кто он, то за него решают другие. Поэтому человек принимает чужое решение, и начинает считать себя обладателем пуделя, мобилы и пакета с пакетами. Чувствуя подвох, он всё же не останавливается в поиске себя. И становится обладателем двух пуделей и новой мобилы. Мясорубки, дельтаплана, велорикши. Малиновых штанов. Но и это не предел — говорят ему те, кто решил за него.
Неприятие, протест - не ведут за рамки этой привитой концепции.
Можно предполагать, что было до, но явный старт, запуск существующей ныне модели, очевиден на так называемых цивилизациях третьего тысячелетия до новой эры.
Людей, живших как-то, как могли умели хотели и насколько себя осознавали, в разных благоприятных плодоносных местностях, нечто выдернуло из этих мест и привело в долины рек.
Люди не собирались строить цивилизаций, им хватало воды, пищи, воздуха и любви.
Но - нечто собрало их в массы в нескольких локациях - Китай, Индия, Египет, Туркмения, другие. Нечто принудило их к земледелию в местностях для земледелия непригодных. Мокрое осушили, сухое оросили. Одинаковые кирпичи, система весов. Распланированое строительство, канализация, водопровод. Ничего личного, ничего лишнего. Чёткие инструкции как, где и что сажать. Централизованная власть в каждой агломерации. Отсутствие армии, потому что не от кого защищаться, не на кого нападать.
Потом - упадок во всех локациях. Словно был отнят смысл для продолжения того же образа жизни. Люди либо разбрелись, либо остались. Ушедшие стали строить в других местностях, но как попало. Оставшиеся начали срать на улицах.
Некоторые из этих цивилизаций исчезли совсем. Некоторые трансформировались в завоевателей. Воспроизвели по усвоенному образцу свой порядок и понесли его соседям. Далее нескончаемая череда взаимных слияний и поглощений, развалов и сборов. Которая продолжается и сейчас.
То, что было до, изучению поддаётся лишь умозрительному - оставшиеся в разных частях света мегалитические постройки.
Чьи они, для чего, для кого - можно только гадать. Приписывать их к истории человечества - сомнительно.
Нужно вспомнить, как жил человек, который был человеком. Который жил по законам человечества, а не государства.
То есть, вспомнить себя.

Мой шагомер сказал, что в среднем я прохожу за месяц около трёхста километров.
На всякий случай посмотрел сообщаемые наукой диаметры и длины окружностей Земли, Луны, Солнца, расстояния между ними.
Понял, что этот мой километраж протоптан на месте. Устройство, считающее шаги и переводящее их в метрическую систему, не отображает, далеко ли переместилось тело.
Если сравнить движение тела в пространстве с движением разума, и души, то не топчусь я ли на месте и в этих сферах.
Тело могло шагать в клетке от стены к стене. Или на цепи вокруг будки. Тело могло вращаться на орбите вокруг кастрюли.

Вчера от меня сбежал пельмень. Плюхнулся на кафель, лежит и парит. Что с ним будет дальше, не знаю, да и он не знает - помойка непредсказуема, инвариантна. Но сам факт поступка заставил его уважать.
А вот в бытность мою на перифирии в годы давние, где понятия просрочка, или повторная заморозка, или нарушение температурных условий хранения или транспортировки были малозначимы, тогда многие пельмени в пачках объединялись в единые брикеты. Они считали себя чем-то цельным, но их размораживали, раскатывали в блины и жарили. Жарили и ели.
Чуть позже, когда жизнь наладилась и общество стабилизировалось, такие брикеты стали идти на корм псам, охранявшим пельменный склад от стронних пожирателей.
Лес вокруг редел. Зверя становилось меньше - пельменей больше. В городке вместо двух светофоров стало четыре. Жкх было переименовано в ооо доверие. Двухэтажные бараки, главным критерием в описании квартир которых в продажных объявлениях было "очень тёплая", стали сноситься. Стало ясно, что это не остановится и докатится до всех уголков. Я сделал выбор - поехал в эпицентр и потерялся.

Всё - выбор. Выбор мысли, выбор действия. Чаще трогай мысли. Любые, все, чаще, постоянно. Что она, откуда, чем вызвана, чем обусловлена. Какая она. Привычка с названием "я" поддаётся коррекции в выбранных координатах. Оставление этой привычки открывает. Я - это выбранная привычка. Аргументы и выбранные примеры за/против не нужны. Срок годности истекает у продуктов. Человек - меняет свойства. Если свойства меняются так, будто истекает срок годности - ты продукт.

В мультфильме Monkey Dust есть эпизод с говорящим томатом. Группа учёных, создавая полезный, сытный, крупный продукт сообщает заказчику - "мы генетически модифицировали томаты и после множеств экспериментов получился лучший вариант, но у него одно но - он разговаривает, и к тому же обладает разумом, и теперь проблема, считать ли его томатом, можно ли его есть". Томат, гримасничая, вставляет реплики. Ему не нравится ход рассуждений учёных, он протестует, но ему закрывают рот, и продолжают решать. Заказчик озвучивает итог - "это ведь томат, посмотрите, ведь это томат, а значит, его можно и нужно есть".

Воспроизвожу услышанное:
"...система новых смыслов, которая в случае своей победы создаёт цивилизацию, в которой все выходы к трансцендентному закрыты. Представьте ребёнка, родившегося в Содоме. Представьте Содом, в котором злая радость, радость от греха, в котором неистовое блужение, насилие во всех формах, опьянение любыми способами, утвердившаяся цивилизация Содома. Ребёнок будет просто одним из миллионов содомлян, и другим он быть не сможет."

Однажды во дворе одного моего детства между двух пятиэтажек возникла траншея. Точнее, котлован. Мы его так и называли - Котлован. На дне была грязь, в грязи - трубы.
Этот день был знаменательным. Он разделил жизни на до и после. Он разделил людей на своих и врагов. Всё стало простым и ясным. Свои по эту сторону, чужие по ту. Началась война. Мы стояли каждый на своей стороне и обстреливали врагов комьями грунта с откосов котлована. Комьями нашей земли. Попадание в глаз гарантировало выход противника из строя. Конвенция гласила - камнями не стрелять, только комки грунта. Вскоре возникла необходимость новой конвенции - не использовать снаряды с залепленным в глину камнем.
Война росла и ширилась. Вскоре оказалось, что котлован делит не двор, а район. Далее - весь мир.
Мирные занятия были оставлены. Какая школа, какой мяч, когда идёт война. О чём вообще можно думать. Какие могут быть друзья по ту сторону. Чего желать, кроме гибели врага.
Часто под обстрел попадали мирные жители, прохожие. У них был свой путь, они ему следовали, не желая участвовать в войне, и гибли.
Потом котлован исчез. Через некоторое время мы вернулись к обычным занятиям. Дружба внутри двора и района возобновилась. Но память осталась. Удар песчаным камнем в раскрытый глаз нелегко забыть.
Потом были другие войны. Походы по округе с брызгалками, рогатками, потом с кастетами и выкидухами.
Песок из глаз нелегко вымыть.

Однажды, ещё до линзы, вышел осенью во дворы. А там на помойке замечательные палки лежат вдруг, красивые, разные, гнутые, округлые, прямоугольные, лакированные. Это были сломанные стулья. Порассматривал и решил было забрать их домой, но появилась недобрая дворничиха и почему-то прогнала меня. Но я далеко не ушёл, я дождался пока уйдёт она и взял несколько палок, до сих пор помню их, очень красивые были. У племянника моего одного вообще камни были любимой игрушкой. Он выбегал, а иначе он не умел, он всегда бежал, выбегал на двор, орал клич "Камни!", хватал их рассматривал, разбрасывал, опять орал клич, перебегал, повторял действия снова и снова.
Так вот, линза.
Умышленно не употребляю термин лупа, ну что за лупа, линза.
В нижней выдвижной полке одёжного шкафа была аптечка. Это была картонная коробка без верха, в ней был ворох загадочных препаратов. Просто странный мир химии. В этой коробке нашёл маленькую фарфоровую ступку, размером с напёрсток. Дома было вообще много всего загадочного. Например, стеклянные трубочки разной длины и кривизны. Сухое горючее. Амперметр. Подковообразный сине-красный магнит. На дне коробке оказалось самое таинственное - таблетка без упаковки. Неизвестное науке вещество. Я растолок её в ступке и поплыл на одноместной резиновой лодке на остров за финиками и поганками. Шёл дождь, в лодке скопилось немного воды. Обнаружил, что правый сапог подтекает. Ноги нужно держать в тепле и сухости — одна из истин, усвоенных с детства, подвигла к решению. Взял грибной нож и вырезал из лодки заплатку для сапога.
Спасли меня мои же отчаявшиеся гуси, довезли до ветеринарной клиники. Там меня высушили и согрели, но я закашлял. Ковид — вскричал персонал в панике. Блок был изолирован рубероидом, здание оцеплено мушкетёрами. Родные и близкие кричали в мегафоны "держись, не унывай, всё наладится". Старшее поколение добавляло "говорили тебе держать ноги сухими в тепле!". Умер я от голода, после чего был обёрнут четырьмя слоями двойного армированного полиэтилена и закопан на том острове, куда стремился. На моей могиле выросли финики и поганки.
Потом я просыпался, возвращался в мир, и через некоторое время снова плыл на остров.

Телепередачи повторяются по расписанию с разной периодичностью - некоторые несколько раз в день, другие раз в месяц, или раз в квартал, или раз в год. Это было принято за данность, мол так было, есть, и будет. Да, иногда меняется настрой, тон, но в целом режим дня-года присутствует - время новостей, время кина. Время кина про войну.
Особо дотошные вникли в устройство больше, чем розетка-пульт. Они разобрались в микросхемах, кабелях и антеннах, им стали понятны маршруты сигналов. Теперь они смотрят кино про войну, зная, где расположен диодный мост. Многие ностальгируют по тёплому ламповому, по кинескопу с линзой. Передач было меньше, мир был понятнее.
Итак, имеется устройство со стабильной работой.

По телеку показывают макак.  Совокупляться с самками имеет право только элита стаи. И вот, один недостойный из челяди, вероломно воспользовавшись отсутствием старших, схватил самку, грубо подмял под себя, влез на неё с ногами и принялся совершать коитус. Это событие вызвало возмущение остальных самок, они подскочили и принялись пытаться мимикой, жестами, прыжками и криками согнать наглеца с подруги, тщетно, тогда самки перешли к силовым действиям и стянули похотливого негодяя на землю.
И тут подъехала бабка из соседнего села. Каждый вечер она собирает на местном базарчике неликвидные овощи и фрукты и привозит макакам. Пока бабка вытаскивает мешки из кузова и рассыпает пищу по обочине, макаки лезут в кузов, рвут мешки, хватают, надкусывают, бросают, дерутся, орут. Вокруг всё усыпано едой, хватит всем с избытком, но невозможно спокойно есть, когда соплеменник тоже смеет жрать.

Гуляя среди деревьев, встретил стайку детишек в военизированной форме, под предводительством тимуровца лет пятидесяти пяти.
И спрашивает у меня этот вождь, знаю ли, где тут находится Памятник жертвам политических репрессии. Знаю, говорю, пойдёмте, провожу.
Мы шли, и я рассказывал, что мне этот памятник важен по семейным обстоятельствам. Тимуровец в ответ сообщил, что возле памятника сейчас будет церемония, которую посетят представители администрации и жертвы, а юннатов он ведёт туда, чтобы рассказать им о величии Родины.
Государство истязало и казнило неугодных людей, потом поставило им памятник. О чём говорили у этого памятника представители государства выжившим неугодным людям и людям подрастающим и пока угодным?
Говорилось о том, что та власть была несправедлива, в отличие от нынешней. И низкий вам поклон от последующих поколений. И гвоздички.
Пострадавших бабушек было несколько, дедушка один. Бабушки говорили, дедушка молчал и трясся. В итоге речей бабушки пришли к тому, что наши ребята гибнут там, защищая Родину от врага, и никому кроме нас они не нужны, и кто же о них позаботится кроме нас. Поэтому сбор шерстяных носков и карамелек производится по адресу.
С трудом поборол в себе желание неистово, исступлённо орать слово Слава.

Мы всё делаем правильно. Каждый из нас в отдельности яркая личность, индивидуум, человек наделённый разумом, опытом, мнением и правом. А вместе мы вообще сила и мощь. Цвет и сок.
Мы построили пирамиды и отправили собаку в космос.
Мы изобрели вакцины.
Мы добыли уголь.

В детстве по радио услышал, одна страна объявила войну другой. На стене висела карта мира. Карта Мира. Мать пришла, говорю ей "мам, война началась, по радио сказали." - Какая война? - "Ну кто-то с кем-то." - А, ну не волнуйся, это ведь не у нас.
Оказывается, у нас. Где-то, значит у нас. У людей.

Вспоминаю немыслимо абсурдные вещи из детства, и вижу, насколько они не абсурдны, а закономерны, потому что термин государство очень далёк от понятия человек.
Например, приблизительно 1989-91. В здании мечети расположен выставочный зал. Часто бывал там в детстве, загадочный и волшебный замок, закрытые лестницы, таинственные балкончики, маленькие дверцы в неожиданных местах. И везут нас туда из школы на выставку истории звукозаписи. Показали патефоны и граммофоны. А потом включили по видео кассету толи монстры рока, то ли другой фестиваль сатанинский, с волосатыми голыми гитаристами визжащими и ломающими оборудование. Сейчас там снова мечеть.
А тем же годом, или следующим, в музее боевой славы после трогательных унылых речей вожатой и ветерана я повязывал пионерские галстуки никому уже не нужной организации младшим школьникам, в том числе Мишке, брату одноклассника.
Ребята поклялись горячо любить и беречь свою Родину, мы торжественно вручили ребятам по сникерсу.

Повторение одних и тех же действий предсказуемо приводит к одному и тому же результату. Если дробить, то увидится последовательность результатов с последующей сменой действий. Блоки задач, алгоритмы. Это на примере поколений. Поколение делало действие, получило результат и впало в недоумение. Следующее поколение делает другое действие. И так далее. Чередование стандартных наборов в разных декорациях. Редко на долю поколения выпадает возможность жить в одном действии и результате. Такие периоды называют либо золотыми, либо застоями. Это всё очень в общем, схематично.
Если посмотреть внимательно, разумно. Разумно не механически, а сердцем. То придётся увидеть жабу. На кормлении которой всё это основано. Отряд должен бороться за Знамя. Индивидуум должен стремиться. Быстрее, выше, сильнее.
Недоумение же, либо негодование от происходящего является следующим - "Я всю жизнь усердно кормил жабу, ну почему все такие тупые скоты, и за что мне это всё, раньше было лучше, всё будет хорошо".

Позапрошлым летом несколько дней общался с одним дедом. Весь он молодец, жил правильно, военный, но не из вояк, а по инженерной части, по электронной составляющей, диодные мосты строил, антенны поворачивал. И вот дача у него. Он на ней сделал то и то, это и это, пристроил, устроил, благоустроил, настроил. А три года назад бабку инсульт разбил, и тело и голову. Дача заросла травой снаружи, паутиной внутри. Книжные шкафы полны бесполезной ныне технической литературой, устаревшей до ностальгии. Дети далеко. В глазах печаль. Но всё за что-то цепляется, что-то выискивает, какие-то тупиковые технические решения.
Спрашиваю - Что, Юрий Максимович, очень быстро всё? - Да, - говорит. - Очень быстро.
- Ну и радуйся говорю. Смотри - дождь - радуйся. Смотри - трава растёт - радуйся.
Так ведь растёт не то, что нужно, - говорит.
Растёт не то, что нужно ему.
Я увидел глубокую яму, на дне которой лежал скелет, обнимающий лопату. Рядом лежала толстая книга с названием "Методика копания ямы".
Поколение за поколением. Делают важные дела. Думают важные мысли. Правильно выращивают детей.
В итоге имеется: 1. Такой мир, какой есть; 2. Растёт не то.

Попалась беседа учёных, в формате лектор перед залом равных ему. - Вы же, - говорит, - знаете, что мы нихрена не знаем. Что строение Земли, ядро, плиты, что космос с орбитами, происхождение человека, что всё это гипотезы, то есть предположения, с приведённой уже под них базой нагромождений.
А для кого-то жизнь не мила без точной зубрёжки чужих умопостроений.

Школа у шумеров называлась "Дом табличек". Её задачей было обучение писцов для удовлетворения экономических и административных потребностей государства.
Знать истину - значило уметь назвать словами предметы и их признаки.
Заполнение памяти истиной не подразумевает развития сознания.
Ток - направленное движение частиц. Плутон - больше не девятая планета Солнечной системы. Гражданин обязан получить основное общее образование. В начале сотворил Бог небо и землю. Природные ресурсы — совокупность объектов и систем живой и неживой природы, компоненты природной среды, окружающие человека и используемые им в процессе общественного производства для удовлетворения материальных и культурных потребностей человека и общества. Я - томат.

Напомню, что мало быть обладателем уникальной вещи, речь о гиперболоиде. Нужно иметь на это право. Факт, что предмет твой, весьма переменчив. Граница новостроек, заселявшихся коренным населением из окрестных аулов уверенно наступала на останки саманных домиков с плоскими крышами, поросшими полынью, захватывала пустыри, двигалась в степь. У меня не было старшего брата, не было папы тренера по боксу, но было право обладать всем, что считал моим.
Папа вообще был, но чаще был где-то. Однажды ветреной степной зимою он пришёл, быстро поговорил с мамой, и сказал мне: "Серёга, бабушка умерла, её похоронили, поедем со мной на кладбище, такси ждёт."
Такси. Точно помню, что обои на наших стенах появились когда мне было лет двенадцать, до них была побелка и большие глянцевые карты. Политическая карта мира, карта полезных ископаемых СССР, географическая карта СССР.

Однажды мы с мамой ездили к папе. Ехали далеко, дороги не помню. Помню, что там было много военных. Ещё там были собаки. Папа тоже был в форме, но в другой. Мы с папой и мамой ночевали в какой-то комнате. Папа подарил мне танк, который на военную форму прикручивают, и цветную наборную ручку из оргстекла. Потом я долго знал, что мой папа - танкист. Когда подрос, сделал из ручки рукоятку и футляр для трехгранной заостренной и отполированной спицы.

Знаете что такое грех? Грех, огреха, погрешность. Грех - это просто ошибка.
Например, строил забор, вкопал криво столб, прибил криво доску. Переделывать лень, да и так сойдёт, не нравится не смотрите, иди себе забор строй, да зато краска дорогая и гвозди на двести. Вместо того, чтобы сразу исправить. Так и жизнь. И вовсе не грех, а так задумано, имею право, на себя посмотри, все так живут, не мы такие жись такая.

На телеканале "Мир" идёт фильм про войну. Вооруженные люди в одинаковых одеждах бегают по лесу, стреляя в других вооружённых людей, одетых в одинаковые одежды, отличные от одежд противника.

Никто не способен обмануть человека, кроме него самого. Если спросил, как пройти, а тебя неверно направили, и ты пошёл - значит ты обманул себя чужой информацией. В результате не дошёл, куда надо, но в дороге привык, и неверный путь обрёл смысл, потому что столько лет жизни напрасно что ли.

Представить жизнь человека обыкновенного, человека, как животного вида, в виде цветной линейки, шкалы. Где ноль белый, потом постепенно цвет меняется, насыщается, перетекает из одного в другой, где-то становится красным, зелёным, синим.
А потом почернел.
Карета превратилась в тыкву. Репа сгнила.
Смысл. Это как грудному младенцу дать в корм неочищенную свёклу.
Иной смысл - как до завершения жизни оставаться в состоянии грудничка.
Ещё смысл - мотивировать оставаться в этом состоянии.
То есть чемпионы по сборке лего продолжают жить в хижинах из шкур, содранных с соседей.
А суть явна по тому, что разметка на пешеходном переходе скользкая.
Смысл слишком бредов, чтобы его озвучивать. Потому что контекст принят за аксиому, а трактовка за суть. И вместе они являют собой устои. В устоях много определений для любого явления. Зачем множить. Нафиг свёклу.

Смотрю познавательное. Слониха долго не может покакать, а обычно они делают это раз тридцать за день. Люди пытаются помочь ей. Слабительное не действует. Люди пихают слонихе зонд с камерой в кишечник, вводят его в выход из кишечника. Комментируют : "уже три метра, это какой-то другой мир".
О чудо. За три дня каловая пробка продвинулась на полтора метра. Теперь она всего лишь в двух метрах от выхода. Толпа счастливых ветеринаров ликует.
Итак. Пробка уже в восьмидесяти сантиметрах от выхода. Честь извлечь её выпала Максу. Потому что у него самые длинные руки, с гордостью заявляет Макс.
Слониха исторгла шестьдесят килограммов.

В процессе мытья посуды подумал, что очень крепкая грязь идёт через рот по организму, раз от стекла её приходится отмывать спецсредствами и горячей водой.

Представьте общество людей, которые блюдут себя, живущих в осознании того, что произвести в себе бранную мысль - значит нагадить себе на подушку.
Такое общество не создаётся, оно может только сложиться.
Из составляющих. От каждого зависит только его личная составляющая. Это просто выбор.

У казахов национальный герой - Абай Кунанбаев. Важная часть его наследия - Слова назидания. В этой книге много сердечного сокрушения от вида мерзости деяний и нравов своего народа.
Представителю народа видеть в таком насмешку, ненависть писателя к народу - значит укреплять те качества, которые и выносятся упомянутыми.
Вместо сочувствия к высказываемой боли, человеческой. Вместо понимания, что сам являешься частью, деталью. Дальнейшего выбора и соответствия выбору.

Денег не было. Но иногда они у папы появлялись, сводя его с ума. Мы ехали в такси на кладбище к бабушке. Бабушку звали Хадиша. Она была татаркой. Её муж, отец отца - казахом, он умер до моего рождения. Детство отца проходило где-то за Читой, он рассказывал о могучих льдах на реке Амур, он научил меня делать самострелы которые вполне катили за оружие, он бухал жёстко и беспредельно. Когда бабушка сердилась на меня - называла казахом. Заснеженная окраина кладбища в степи, позёмка. Отец отхлёбывал и говорил. Мне было печально, но я абстрагировался, просто присутствовал и мёрз. Памятник бабушке папа сделал сам. Памятник очень напоминал силуэт христианской Богоматери. Он таким и был. Силуэтом Богоматери из бетона. На татарском кладбище. Отец рассказывал как именно он изготовил его. Я слышал эту потерянность в нём. Потом он вернул меня домой.

В еврейской традиции есть понятие ламедвавник. Тридцать шесть праведников. Не коллектив, они скрыты даже друг от друга. Возможно, это ваш сосед. Наверняка вы не видите в нём праведника. Он не соответсвует вашим представлениям о праведности. Их тридцать шесть - этого достаточно, чтобы мир не был утоплен в своих нечистотах. Как только станет хотя бы на одного меньше - всё. Все мы, остальные, просто барахтаемся, кто как. Существует понятие "тёплые", то есть "ни холоден, ни горяч". Масса. Но кто-то из нас, вероятно убьёт одного из тридцати шести. Или спасёт.

В Книге Бытие создание человека и создание Адама - две разные истории. В первой главе Бог сотворил мужчину и женщину и дал им в пищу все плоды земные.
Во второй - Адама, а затем Еву, живущих в саду и имеющих задачу возделывать, хранить и не нарушать запрета. Запрет был нарушен, Адам с Евой - объявлены сильно виноватыми и изгнаны из сада жить среди обычных людей.
В результате их инцеста у них родились сыновья-выродки - один стал животноводом, хотя все питаются растительной пищей, другой - завистником и убийцей брата. Наверняка отношение людей к этому семейству было соответствующим.
Семейство росло. Осознание своей мерзости тяготило, вырожденческие качества породили тягу к преобладанию над. Поэтому у них стало принято считать себя лучшими, особенными.
Их нравы постепенно были переняты людьми. Отношение осталось, но стало скрываемым. В одной стране дошло до того, что самоназвание их народа стало для них же оскорбительным.

Познавать Бога посредством религий можно. Это как обучение в школе — программа. Если двигаться только в рамках программы — велика вероятность застревания в программном Боге.
Среди приверженцев любой религии есть примеры святости, есть падшести. Ни то, ни другое - не доказывает и не опровергает.
Единственное определяющее — создание грани "приемлимо-неприемлимо" для себя лично. Не для суждения о других. Для собственной гигиены.
Духовное учение — это указатель Пути с приложенным напутствием.
Часто этот указатель и считается путём. То есть, вместо шествия по Пути, предпочитается поклонение указателю. Разногласия и деления по способу его почитания. Споры вокруг трактовки напутствия. Вместо Пути.
Разным народам даны разные указатели в соответствии с их культурой и языком. Но показывают они все в одну точку.
В разное время разным народам приходили так называемые пророки. Люди, которые своим образом жизни, словом и делом, напоминали людям о том, кто это — человек. Всего лишь.

Линзу оставим пока. Может, потом в текст сложится. Собирался рассказать, как таблетку ту растолок и на сухом горючем в ступке нагрел, пошёл густой дымок жёлто-серый такой, и я его через стеклянную трубочку вдохнул. Вы понимаете что творится в башке у советского дошкольника. Я не очень. Ну да, любознательный был. Мне стало очень сильно плохо сразу, я покашлял, лёг и уснул. Это дикая история, она больше на выдумку похожа, её не будет в грандиозном романе про линзу. Но было так.

Было так, что пьяный человек на улице привлекал отрицательное внимание, слово "пьяница" было ругательным. Конечно пили. Но говоря "отец бухал жёстко и беспредельно" я приуменьшаю, потому что нет такого слова подходящего. Сильнее пил только мой дед, отец мамы, но то иного масштаба личность. Дед пил ни для чего иного, как для забытья, и достигал его в темпе ускоренном, он вливал в себя требуемую дозу, курил, вливал ещё, и - да какие стопки, только стаканы. Но если у деда были перерывы, то отец просто пил всегда.
Папа так, свободный художник, где стенгазету, где мозаику. А дед до дома ни разу не доехал, даже когда освобождался дважды. Сел, когда бабушка была беременна моей мамой. Вышел, когда мама была беремена мной. Звёзды, шрамы. Он нос свой проиграл в карты и отрезал.

Баню дед построил сразу по освобождении, из брёвен, выловленных в реке, по которой ещё шёл лесосплав, начатый моим прапрадедом в ссылке.
Потом к ней пристроили летнюю кухню, заливали шлакобетон, шлака там много. В опалубку были заложены разбитая мной чайная чашечка, оранжевая в крупный белый горох, и колонка, которую не удалось вбить в грунт за несколько попыток, упирались в камень. В огороде постоянно всплывали кости крупных животных, подковы, и монеты 20-30х годов, лишь однажды всплыла большая медная монета девятнадцатого века.
Это было другое моё детство, параллельное тому, где котлован, казахи и степь. Это была Сибирь, деревня, лес, реки, и гидросооружения электростанции, по направлению дыма из труб которой издревле предсказывали погоду.
Суровые времена. Шкура за лето обугливалась и переставала сгорать и слазить. Пятки превращались в подошвы кирзачей и не чувствовали даже стёкол. По огороду хаотично всходила малина, прошедшая путь от куста через жкт и посеянная сразу вместе с удобрением.
Мак был просто цветком.
Дома соседям строили миром.
Дети, животные и домашняя птица гуляли по улице без присмотра.
Асфальт в селе появился перед приездом Ельцина. Когда однажды шахтёры вылезли из окрестных подземелий наружу, ужаснулись и пошли стучать касками по мавзолею, требуя хлеба.
Хлеб был дан. Мы сила, решили шахтёры, наелись хлеба и заснули. Пока спали - образование стало платным, автомобили импортными, началось и закончилось несколько несомненно победоносных войн, кредитная система стабильной, а приватизация завершённой.
Асфальт с той поры не обновлялся.

У нас в селе был Зорро. Многие хотели его поймать, тщетно. Было несколько многометровых надписей кистью белой краской на подходящих поверхностях вдоль участка трассы, проходящей через село. Помню одну, потому что она просуществовала несколько лет. На ржавом строении, которое перестало быть чем-то ещё до моей памяти. Посмотрите как едут буржуи в своих машинах как они кормят своих собачек и кошечек - так гласила надпись. И подпись Зорро. Его личность так и осталась тайной. Это было до девяносто третьего года. Потом на месте ржавого строения появился азербайджанский магазин Каспий. Сейчас на том месте сетевой супермаркет.

Всё идёт по плану. Протесты заведомо саморазрушающи и никогда не направлены в цель.
Если тысяча гринписовцев сожгут себя живьём на каком-нибудь майдане воскресным полуднем, требуя остановить убийство вомбатов, то их объявят террористами и возненавидят.

Проходя рядом с зоомагазином, услышал спор. Шиншиллы из одного аквариума спорили с морскими свинками из другого. Темой спора была востребованность в социуме. Возможно, это был террариум.

Терра.
Два полушария, левое-правое, южное-северное, на одном фурункулёз, в другое колют средство от засора труб под видом лекарства от пневмонии. Когда является геморрой, жители полушарий ссорятся. Но лошадь давно сдохла.
Территория.
Один человек обратил внимание на отсутствие подробных карт в обширном горном регионе на стыке нескольких стран в Азии. Выяснилось, что жители этого региона объединены общим убеждением - если к вам пришли люди и рассказывают, как жить правильно - нужно бежать. У них нет государственности, нет иерархий общества и вертикалей власти. Они приспособили свой рацион и добычу пропитания под готовность быстро покинуть места и уйти. Они не устраивают плантаций, чтобы их не отравили враги. В этом регионе, политически относящемся к разным государствам, живут люди разных наций и религий, между собой враждующие или дружащие, но в одном схожие - когда к ним пришли солдаты устраивать детские сады, чтобы учить их детей читать, писать и говорить на чужом языке - они забрали своих детей и ушли. Те же, кто дорожил грядками больше, чем детьми - получили снилс.
Есть исследователи, которые считают, что эти люди не сами ушли в горы от государств, а их туда загнали мирные соседи.
Если бы в тех горах было золото, их снесли бы вместе с людьми.

Антуан де Сент-Экзюпери. "Цитадель":
Вот почему я созвал воспитателей и сказал им:
- Ваш долг не убить человека в маленьких людях, не превратить их в муравьев, обрекая на жизнь муравейника. Меня не заботит, насколько будет доволен человек. Меня заботит, сколько будет в нем человеческого. Не моя забота - счастье людей. Кто из людей будет счастлив - вот что меня заботит. А довольство сытых возле кормушки - скотское довольство - мне не интересно.
Не снабжайте детей готовыми формулами, формулы - пустота, обогатите их образами и картинами, на которых видны связующие нити.
Не отягощайте детей мёртвым грузом фактов, обучите их приёмам и способам, которые помогут им постигать.
Не судите о способностях по лёгкости усвоения. Успешнее и дальше идет тот, кто мучительно преодолевает себя и препятствия. Любовь к познанию - вот главное мерило.
Не учите их, что польза - главное. Главное - возрастание в человеке человеческого. Честный и верный человек гладко выстругает и доску.
Научите их почтению, потому что насмехаться любят бездельники, для них не существует целостной картины.
Боритесь против жадности к вещному. Они станут людьми, если вы научите их тратить себя, не жалея; если человек не тратит себя, он закостеневает.
Научите их размышлению и молитве, благодаря им расширяется душа. Научите не скудеть в любви. Чем заменишь любовь? Ничем. А любовь к самому себе - противоположность любви.

Пересмотрел мультфильм про поросёнка Фунтика. История поразила.
Ребёнок, обманывая детей и стариков, брал у них деньги и отдавал своей хозяйке - Жадности. В мультфильме она зовётся Госпожой Белладонной, прекрасной женщиной, хотя выглядит совсем иначе.
Каждая детская слезинка - это монета, - говорит она.
Совесть побудила Фунтика оставить постыдное ремесло и бежать от своей госпожи. Но от жадности так легко не избавиться, по его следу уже идут её слуги - полицейские во главе с воспарившим генералом.
Фунтик рыдал, он заблудился, он раскаивался, он не знал, как жить дальше. В этот момент к нему явился Фокус. Фокус был правильным, он был человек. Он творил чудеса, но утверждал что это всего лишь фокусы.
Обезьяна спутник человека, повторяет за Фокусом, слушает его. Порыв обезьяны - бросить грязью в недоброжелателей. Но человек думает иначе и говорит "да, это плохие люди, но у них могут быть хорошие дети".
Фокус предлагает Фунтику ехать с ними. И тот радостно соглашается.
Едут, увязли в болоте. Обезьяна ругает местность. Человек говорит ей "не ругай чужого дома".
Бегемот в болоте. Прежде был отравлен Белладонной, жил для неё, но чужая жадность победила его, отняла материальное и бросила в грязь. Узнав о цели их путешествия, он охотно помогает им и присоединяется к миссии - добраться до города и рассказать людям о кознях жадности.
Выясняется, что госпожа - владелица нефти.
Слова из песни мультфильма: Всех нужнее и дороже, всех доверчивей и строже в этом мире доброта.
И ещё: Принимая как награду сердца маленького стук.

Двоюродный дядя, Валентин, увлекался фотографией, жил в получасе ходьбы. Сын старшей сестры моей бабушки, Клавдии. Клава родилась в Тутуясе, в первое время ссылки. Государство осудило и сослало её деда, моего прапрадеда в посёлок Тутуяс за то, что у него были дети, внуки, корова и куры. Дети сказали - "Тятя, мы тебя не оставим", и отправились в ссылку вместе с родителем и своими детьми. Оказалось, что посёлок Тутуяс на тот момент - точка на карте. Их высадили в снег и сказали - "Вот ваш посёлок, живите тут, валите лес и сплавляйте его по реке". Первую ночь они переночевали в шалашах, потом вырыли землянки, потом построили избушки. Один грудничёк умер в эти первые дни. Брат прапрадеда утонул позже при сплаве леса. У другой старшей сестры бабушки, Дарьи, от детского голода был рахит и задержка развития.
Клава была добрым, честным и волевым человеком. Замуж вышла за такого же. Владимир, попал в плен в первый год, то ли бежал, то ли осовобождён союзниками, долго партизанил, так, что по окончании войны осуждён за плен не был. Клава под старость ослепла, потом её сильно разбил инсульт, и она лежала бездвижно, потом смогла двигать руками, головой, могла, если дать держаться за руку, потянуться и сесть в кровать. Мы не виделись с ней почти пятнадцать лет. Последний раз она видела меня подростком. Приехав, пришёл к ним. Клавдия хорошо меня помнила, охарактеризовала по детству, ощупала лицо, руки, голову, шею, плечи и охарактеризовала по факту. И начала рассказывать свою биографию от рождения. Говорю - "как ты всё помнишь?", говорит - "просыпаюсь и рассказываю себе, а иначе забуду себя".
Валентин был человеком очень увлечённым. Фото, рыбалка, охота и нумизматика - основные, которые серьёзно. Семейным фотографом нашим был. У него трое детей - старшая дочь, и потом два моих троюродных брата. Старше меня на год, и ровесник. Это рационально, три жизни шмоток: Вова - я - Денис.
Валентин любил ругать власть. Но не саму власть, как явление, а её представителей. Царь хороший, а министры плохие. Ленин жив, но всюду предатели.
Он был убеждённым партийцем на должности в автобазе. Настолько убеждённым, что благ от должности не выкруживал.
Однажды, когда он, ближе к исходу своей жизни, принялся учить меня жизни моей, я напомнил ему, что мир люди получают от старших. Что я родился и рос в мире, который построил он. И сетования его неуместны.
Люди неверной идеи отвлечены светлым будущим и ложными подтверждениями этой идеи в настоящем. В итоге эта ложь сокрушает их.

В телевизоре две самки, белая в белом и чёрная в синем, тянут друг друга за одежды, пыхтят, стараются свалить оппонентку. У белой лицо красное, у чёрной - чёрное. Волосы растрёпаны, дышат тяжело. Честь Родины защищают от поругания. Территорию отстаивают, на которой будут яйца класть, если выживут и функцию сохранят. Браво.
Белая победила. Её обнимали мужчины разного возраста, а потом увели.

На протяжении моей жизни несколько раз менялся государственный строй, несколько раз менялась идея, деньги и цели.
Нет необходимости добавлять к этому что-то из истории, потому что при перемене строя менялась и история.
Кто настаивает на истинности преподносимых событий, именно в том цвете, в коем говорит то или иное радио? Или же, скомбинировав в себе информацию из нескольких радиоточек, кто-то считает эту компиляцию личным выводом?
Тот, кто бросает людей в огонь, голодать и мёрзнуть не будет.

Что наверху, то и внизу. Чтобы понять, нужно перестать думать знаниями. Чтобы исчезло нежелательное, нужно перестать его создавать.
В этом движении всё ему на пользу. Ему страшна только остановка.
Чтобы понять, нужно остановиться мыслью, и начать её движение внутрь себя. Кто ты. Если ответ будет из разряда "фио биография статус профессия семейное положение образование доход", то ты не остановился, и мысль просто вращается вокруг созданного этой же мыслью мнения о себе. Остановка приведёт к явному осознанию ничтожности и ошибочности собственного суждения о чём бы то ни было, начиная с мнения о себе.

Кормак Маккарти:
В ходе ритуала должна быть пролита кровь. Ритуалы, которые не отвечают данному требованию, не настоящие, каждый тут же почувствует их фальшь. Можешь не сомневаться. 

В четвёртом классе нас начали подтягивать старшие. Подключать к системе. Мол, пройдём вечером по району, порядок проконтролируем, чтобы чужие не хулиганили. Разумеется, отнять что-нибудь, при возможности.
Потом сборы - график вечерних собраний на веранде в детском саду, чичигага, обсуждение текущих вопросов, внешней и внутренней политики района, положения и ситуации. Драки между собой, провоцируемые старшими, для выстраивания лестницы.
Потом день икс - сбор на пустыре для драки с врагом, чужими и чуждыми, неправильными, злыми и несправедливыми, живущими за проспектом. В этом квесте легко оказывалось, что одних вчетверо больше, чем других. В этом квесте это могло быть принято во внимание кураторами, а могло быть не принято. Могло быть, что старшие меньшей группы заявляли, мол наши ваших и так осилят. В этом квесте сорок человек могли просто пройти ногами по двенадцати. Кто-то становился героем буквально, кто-то навсегда.
Система жила до нас, таков уклад, так жили наши старшие, так должны были жить мы. Система требовала денег, налоги были обязательными, регулярными, и были экстренными, внеплановые взносы. Я смог из неё выпасть. Хапнул, конечно, горя, и физически, и морально. Но выпал, и смог просто жить.
Никто не в силах заставить тебя ненавидеть другого человека. Ненавидеть тех, за проспектом, прошедших когда-то ногами по тебе. Или малолеток, юной поросли, начинающей свой путь в системе, свежеподтянутых старшими и отправленных к твоему подъезду для твоего вразумления за отказ подчиняться системе.

Подмена понятий. Норма общества и норма человека. Нормой человеку вменяется норма общества. Принятие обществом за норму искажения нормы человека — не норма.
Норма - это естество. Быть не трезвым - не естественно. Утверждать и нести обратное - противоестественно. Быть педерастом - не естественно, утверждать и нести обратное - противоестественно.
Нормы общества, пополняясь человеками с искажениями нормы, искажались.
Сейчас всё норма. Потому что отклонения от нормы стали нормой. Поэтому Норма. Нормальный мир. Нормальный Сорокин.

Но — как же так. И богатейший жизненный опыт, и индивидуальное мировоззрение, и душевная теплота, и непреложный, значит, интеллект, и насыщенный лексикон, и знания разнообразнейшие, и великолепное воспитание, и ещё много чего такого, что позволяет безошибочно рассуждать на протяжении жизни своей о ходе истории и тектонических плитах. А происходит, видите ли, постоянно дичь, и как её логически себе не укладывай на уютненькие полочки, а она всё равно дичь. И да, конечно же, обилие не менее умных единомышленников, а она всё равно дичь. Но это ведь не повод усомниться в истинности своего видения. В том, что оно основано на верной базе.
И так год за годом. А потом - кряк.

Один человек поведал историю, называется "Руби кабель". Ему провели кабельное телеведение. Говорит, не хотел, не считал нужным, но жена настояла. Он, с его слов, веру в жизнь претворяет, старается соответствовать. И однажды, перелистывая каналы, наткнулся на нечто отвратительное. Экран показывал обнажённых совокупляющихся людей. Человек скорее переключил этот канал и захотел забыть. Но, говорит, всё равно, щёлкая по каналам, иногда ловил нежелаемое. И вот уже задержался на минутку. А там и так, и этак, и вот оно как ещё. Человек встал и перерезал кабель.

Олуша в телевизоре высадила два яйца, гнёзд им для этого не надо, просто на камни. Высидела, вылупилось два птенца. И вот, как только оба оказались вне скорлупы, один напал на второго, клювом своим хватал его, и вытолкал чуть-чуть, под солнце. Мать просто сидела над ними и наблюдала. Проигравший помер, мать занялась кормлением живого чада.

Воннегут:
Я сказал своим сыновьям, чтобы, они ни в коем случае не принимали участия в бойнях и чтобы, услышав об избиении врагов, они не испытывали бы ни радости, ни удовлетворения.
И еще я им сказал, чтобы они не работали на те компании, которые производят механизмы для массовых убийств, и с презрением относились бы к людям, считающим, что такие механизмы нам необходимы.

Латинская Америка, огромный регион, где песни преступников есть народная музыка, где контрабандисты и наркоторговцы это вполне профессия, порой семейная традиция. Где даже святые специфические, Иисус Малаверде, Святая Смерть, ещё другие. Это у них такие святые, официальной церковью не признаваемые. Народные, точнее людские.
Например - святой Гаучито. Его народ периодически воевал меж собой. Поделятся на красных и белых и давай мочить друг друга. Территориально Гаучито должен был пойти воевать за кого-то. Но он сказал - "Вы чо, совсем конченые мрази что ли, с какого перепугу я должен идти убивать своих братьев людей". Его осудили к повешению. Но, пока длилось следствие и суд, за него хлопотали друзья. В результате хлопот, власть имеющий огласил решение - "Соберёте двадцать подписей от важных поручителей - тогда не стану вешать вашего друга, просто скальп сниму, глаза выколю и на галеры отправлю". Подписи собрали, суд вынес новое решение - не вешать - но сотового телеграфа тогда не было, уже повесили.
Ещё - Тереза Каборская. В неё в детстве то ли молния шаровая ударила, то ли передозировка вакциной была, в общем она исцелять начала, после семи тысяч лет комы. Весть распространилась, люди шли. Времена тяжёлые были, диктатура, войны, эпидемии, межэтнические конфликты, сборная футбольная ленивая, куриные яйца только на бензин можно было поменять, а бензин только на солярку, а солярку получить можно было только одним способом, но он неприличный. И народ взбунтовался против правителя. "Уходи, жадина!" - кричали они ему - "Сами смотрящего поставим и жить будем". Бунтуют значит, с нац-жандармерией вооруженные столкновения производят. И кричат при этом "за Мексику-матушку, за святую Терезу Каборскую, за память предков, за то что наши деды совсем не такой жизни нам хотели, когда миллионами в большой войне гибли, землю эту защищая и правителей тогдашних справедливых и добрых".
Повстанцы просили её стать их символом, возглавить, чтобы могли они с согласия Терезы от ёё имени действовать и дальше народ поднимать. "Нет" - сказала она - "я же исцеляю, а не калечу и убиваю".
Но те всё равно кричали её имя. Любили они её. Хотели, что бы хорошие люди жили в хорошее время.
Тем не менее правитель объявил Терезу врагом народа, иношпионом и подстрекателем, обвинил что она призывает к свержению власти и выгнал из страны.
Та поселилась в далёком совхозе и до конца своих дней лечила людей.

Жандармы с повстанцами до сих пор стреляют друг в друга, но иногда меняются местами и одеждой. И происходит это на разных территориях Терры. Диктатор умрёт, его сменит президент, которого сменит вождь, которого сменит фараон, которого сменит канцлер, которого сменит председатель, которого сменит лидер, которого сменит кто-то ещё.

"Воду свою пьем за серебро, дрова наши достаются нам за деньги." В этот свой плач человек когда-то давно вместил всю беду. Эта беду людям принёс враг. Беда того человека сейчас в мире норма. Враг пришёл ко всем и стал хозяином.

В Африке - "Боко харам" - переводится как "западное грех". При этом слово "Боко" в языке значит "Ложь". Но после длительного взаимодействия людей с цивилизацией, слова ложь и запад стали синонимами.
Когда-то к ним приехал белый человек на железном муле. Это было знаком грядущих бед и разрушений. Это был разведчик саранчи, предвестник наступления полчищ пожирателей. Его убили, а мула привязали к дереву.
Через много дней, во время праздника урожая, базарная площадь райцентра была окружена белыми людьми с ружьями. Выжили случаные.
После этого белые люди построили церковь и школу.

Однажды к хантам пришли вооруженные люди и стали учить жить правильно. Сказали - "Отныне вы не имеете права воспитывать своих детей сами. Мы их воспитаем в яслях и школах. Рыбу ловить они больше не будут. Будут мерзлоту копать глубоко, нам нужна нефть. И газ. И вообще всё, что тут у вас есть, теперь наше. За это мы будем вас защищать. Но разговаривать вы должны на нашем языке. И петь не про оленей, а про героев. Мы вам за это новых лопат дадим, чтобы вам копать приятнее было".
Ханты не то что бы сразу стрелять в гостей начали, нет. Сначала детей не отдали. Потом работать отказались. Потом рыбаков из вражеской артели с озера прогнали. Потому что на сто человек это озеро - кормилец столетиями. А эти пришли и за раз всё опустошить намерились. Прогнали ханты вражеских рыбаков, но те не ушли. Тогда их задушили, патроны для охоты нужнее.
А закончилось это тем, что сейчас потомки тех несогласных очень даже на всё согласны. И строем ходить, и противников линии партии ненавидеть. И непроверенные щи колоть. И других принуждать.

Во многих городах Кавказа стоит памятник генералу Ермолову. Неся человечность, генерал уничтожал селения, его именем пугали детей. Люди уходили дальше в горы.

Существование детских садов считается не только нормой, но и благом. Человеку присвоен снилс.
Человек снабжён новой лопатой. Да, не бесплатно. Но человек ведь хочет копать больше.

Белый человек приходил ко всем народам с добрыми намерениями отнять всё. Детей в школу, рыбу в трюм, газ на экспорт, на площадь памятник.
Таков принцип установки памятников в мире. Придти, переселить, разделить, отнять. Поставить памятник и открыть школу. Сделав обучение в ней непременным условием. И учить в этой школе, что человек, которому поставлен памятник - герой.
Белый человек приходил и к другому белому человеку.

"Цитадель":
Я сторонюсь тех, кто судит обо всём с определенной точки зрения. Вот этому борцу кажется, что он борется за великое дело; кроме своего дела, он ничего не видит вокруг. Мне важно, чтобы в нем очнулся человек, когда я заговорю с ним. Но я не верю, что от нашей встречи будет какой-то толк. Наш разговор станет военным маневром и плутовством, собеседник переиначит мою истину, чтобы она послужила его собственному царству. И я не буду упрекать его, раз он ощутил себя значимым благодаря своему делу.

Родители Валентина тоже верили в идею. Родители Клавдии - в Бога.
Мама рассказывала - прадед молился кратко перед едой, а прабабка - уединившись, истово и подолгу, за всех и за всё.
Вера и постижение её сердцем, душой и разумом - меняют нутро. Не знаю, во что и как они верили, смотрю по плодам. Сами раскулачены и сосланы в голод и снег, дети мрут в землянке. Строят себе жильё и валят лес государству. Война - и дети, выросшие в этом, идут воевать, потом возвращаются и строят регион из собою и родителями поваленного леса. Никто не сел, не спился. Всё стали уважаемыми в социуме людьми. Набор критериев общества соблюдён изрядно, так, что на детей перешло уважение к родителям.
Прадед по деду, шорец по нации, был другим, как и прабабка. Они сильно отличались от бабушкиной линии. Прабабка Морозова, они там уже крепко жили в Сибири, так что прадед на них батрачил, а потом женился на ней, на Прасковье. Потом война, после которой был назначен директором райпо в родном краю. А вокруг все голодные. И начались продукты под запись, в долг. Потом ревизия, растрата и зона. Потом всё, это сломало прадеда, он просто пил десятилетия, помер - за восемьдесят было. И дед мой пил, ускоряясь к финишу.
А бабка моя тоже ослепла, как и сестра её. Но лежать во тьме отказалась. Загрустила и умерла.
Люди без физических травм слепнут от несогласия мира внутреннего с миром внешним. Сходят с ума и бухают люди по той же причине.

После периода пресыщения подача корма в банку прекращается, банка продолжительно встряхивается, потом тряска затихает, трупы перевариваются, улицы расчищаются, подача корма постепенно возобновляется, очень постепенно, чтобы контраст не забывался, потом период сытости, во время которого постоянно напоминается о героическом подвиге преодоления, потом наступает период пресыщения и на сцену опять выходит Валерий Леонтьев.
Юношеский протест подавляется. Взрослый - спивается. Смена декораций ритмична, выверена, понимать некогда, надо пробиться вперёд в очереди за гречей.
Вот названия, или типы войн - отечественная, гражданская, освободительная, национально-освободительная, народная. Вероятно, есть ещё. Специальные. Какие угодно, но не человеческие. Не людские. Воюют соотечественники с иноземцами, граждане между собой, освободители с поработителями, нации с угнетателями. Не слышал о, например, "Первой человеческой войне".
Постоянно воплощается то, что в книгах и фильмах называется как постапокалипсис и антиутопия. Всё из значимого написанного и показанного уже было или есть, либо всецело, либо на ограниченных территориях поочерёдно. Что-то буквально, что-то иносказательно. Обычные картины во время или после войны. Разруха, инвалиды, преступность, голод. Например, "Иди и смотри". Вряд ли я когда-либо захочу его пересмотреть. Вспомните, а теперь отделите его от истории, представьте, что этих событий не было, что мы не читали о них в учебниках и не слышали от вымершего поколения.

1984:
Металлический голос из репродукторов гремел о бесконечных зверствах, бойнях, выселениях целых народов, грабежах, насилиях, пытках военнопленных, бомбардировках мирного населения, пропагандистских вымыслах, наглых агрессиях, нарушенных договорах. Слушая его, через минуту не поверить, а через две не взбеситься было почти невозможно.

Без стороннего вмешательства качели по типу доски на бревне работают только в двух условиях - либо седоки равновесные, либо управляет тяжёлый.

Востребованная тема - героические страдальцы. Где хэппи-эндом показана их гибель, но следом стеной потомки.
Страдали и претерпевали невзгоды от несправедливости мира, а потом геройски взорвались в танке грудью на дзоте рейхс-перл-харборады. А беременная от всех медсестра, поглаживая брюхо, наблюдает это событие сквозь затуманенную слезами даль.

Каждый народ имеет в виде своей истории Сказ о том, как представитель сильного, но справедливого народа победил вселенское зло. Эпос этот в разных вариациях распространяется по векам, дополняясь. Страничка корректируется непрерывно он-лайн. Всё для того, чтобы подданные были уверены в своём бренде. И гордо вращали колесо, передавая его своим детям, не сомневаясь в истинности.

Учитель призвал учеников к молчанию. Молчание было длительным. Они молчали, жили в школе, взаимодействовали и молчали, а потом он отправил их в город. Когда они вернулись, один из учеников сказал о жителях города - "Они все мёртвые".
Увы, люди говорят, чтобы заглушить себя. Думают, чтобы не мыслить. Работают, чтобы не трудиться.

Попался видос - в пустой прямоугольный террариум посадили скорпиона и медведку. Медведка серьёзный агрессор, сразу кинулась в бой. Скорпион был в замешательстве, отступал, старался отбиться без жертв, кричал "оставь меня в покое, тварь", не действовало. Устав обороняться, он воткнул в неё свой хвост, и ещё пару раз, чтобы наверняка. Тут и конец противостоянию.

Узнал о колумбийских бегемотах. Крупный плантатор, экспортёр порошка и национальный герой привёз из Африки нескольких бегемотов на свой приусадебный участок. Героя убили, бегемоты остались. Расплодившись, вышли за территорию сада. Один гигант стал хулиганить, коров убивал, людей гонял, страх сеял. Пришли солдаты и расстреляли его. Общественность взбунтовалась.
Бегемотов убивать запретили. Бегемоты принялись плодиться ещё активнее и бесстрашнее. Так и продолжается, ареал растёт, их уже сотни, но это не точно, оценки разные, в зарослях и лужах посчитать их сложно.
В Колумбии некому им противостоять, они плодятся в два раза чаще, чем на родине. Ушли в реки, какают так объёмно, что ламантины дохнут. В городки приходят погулять. Людей не трогают, люди их любят и подкармливают морковью. На Родине, в Африке от бегемотов гибнет больше людей, чем от львов и носорогов. На Родине они очень агрессивны. Вероятно, среда обязывает, нравы и уклад. Имидж и статус.

Живу трезвым. Не одурманиваюсь исскуственно. Но считаю, что недостаточно трезвый.
Например, некое помещение. У каждого свой критерий порядка и чистоты. Что для одного лёгкий беспорядок, для другого - бичарня. Или вовсе яма с экскрементами.
Захочет ли войти туда тот, кому такое чуждо. Войти и остаться.
Человек тоже помещение. Тело, сердце, душа, разум. Входит и остаётся только соответствующее.
Я больше не хочу быть домом грязных мыслей, злых слов, низких чувств, разрушающих действий. Я не буду болеть за наших, потому что хочу выздороветь.

Сегодня был очень красивый рассвет, а вчера очень красивый закат. Ночь была тёмной и безлунной, но звёздной.
В жизни было много ключевых моментов, которые сработали накопительно, от которых не отвернулся, которых не стёр. Ладно травмы и починки - скрипишь и едешь. Ладно закрытия-открытия - пронесло и рад. Но, например, когда жизнь покидает, чуешь каждое мгновение, а она за это мгновение и покидает, и всё уже обосрался бездыханно, а душа говорит "жить, жить, жить".
Жить.
И только потом понимаешь, насколько не властен ни над чем, кроме своего выбора слова, мысли, действия.
Так ладно своя жизнь. А когда чужая, которая дорога тебе, когда она у тебя отнимается, чужая дорогая тебе жизнь.
Когда выбор понимания - вопить за что, или понять для чего. Властен ли я обладать хоть чем-то. Кто я вообще.
И увидел грубо протоптанные мной цветы и деревья, увидел тропу, заваленную моим мусором, вдоль неё стояли люди, в которых я плюнул и оттолкнул, увидел ободранных на мои шапки котяток, увидел дохлую жабу, разлагающуюся в моём сердце.
Потому понял, что в игру с закидыванием невода я наигрался.
Что кокос лопнул, а молоко убежало.
Что есть великая разница между "Отче наш" и "божечки мои". Что поклонение Культу жареного петуха с упованием "Да приидет и клюнет" - не мой путь.
Понял, что не хочу быть услышанным я, хочу чтобы было услышано слово.
Что не будет бонуса чтобы бац и всё, кранты всему. Будет гнить, разлагаться, мутировать, нарывать, гноиться. Так, что чирей почитается цветком, уродство уникальностью, извращение нормой. То есть, всё как идёт. Понял, что это я добровольно и самостоятельно оплатил топливо этого двигателя своей жизнью, своими поступками.

Понял, что благодарен.

Встал и пошёл. Устал - прилёг. Ем, чтобы в организм поступало нужное. Утреннюю разминку делаю чтобы, да потому что приятно. Судьбу не искушаю. Умру - в мире ничего не изменится. Те, кто якобы от меня зависят, от этого не умрут.

Пелевин:
Есть уйма специальных учений, содержащих самые радикальные трюки и техники. Но я не испытываю к этим технологиям особого доверия — они ненадежны, рискованны и трудны. И они не для всех. Жирный пьяница может прочитать в учебнике акробатики описание арабского сальто, но вряд ли попытка воспользоваться этим тайным мавританским знанием приведет к чему-то, кроме синяков и переломов.
Зато есть одна простая проверенная техника, срабатывающая всегда. Медленный, но самый надежный способ перемещения в счастливые миры описан во всех древних книгах — в той их части, которая посвящена, сорри за банальность, заповедям. Они, в общем, везде одни и те же, эти техники правильной жизни. И жить по заповедям очень непросто («не лги, не убий, не укради» и так далее ведь относится не только к физическим проявлениям, но и к состояниям ума).
«Не лги, не убий, не укради» — это не мистическая жертва, которой требует от нас Господь в силу своей непостижимой субъективности, и даже не классово и социально обусловленный регулятор фертильности и социального этикета, а просто инструкция по плаванию в вечности. Можно плыть брассом, можно кролем, можно по-собачьи — учений в мире хватает. Но если мы действительно плывем, мы перемещаемся в другие вселенные, причем сразу.

Созданному, явленному, присуще создавать, это естественно. Живому — жить. Жизнь — счастье, это естественно. Иначе — неестественно.
Ощущая собой жизнь, как явление, счастьем, обнаруживаю, что жизнь как обитание в среде — не счастье. Глядя на среду, замечаю, что дышать воздухом — счастье, а покупать его — не счастье.
Среда дыхания — счастье, среда быта — не счастье.
Жизнь, как явление, проживается в обеспечении воздухом себя. Это — не счастье. Стремление обеспечить себя максимальным количеством воздуха для более комфортного дыхания — абсурдно. Но мне нужны вот такие штаны, а не те. Хочу, тешит. Достоин таких штанов. Возможно, жёлтых.
В абсурде среды быта живое принимает абсурд за среду дыхания. Приняв абсурд за норму, живое с готовностью делает противоестественное. Противоестественные средства добычи счастья. Противоестественные радости. Мозгу всё равно, что перерабатывать, мозг всегда найдёт решение. Принять решение не решать тоже решение.
Предела познанию нет. Познавать абсурд противоестественно.
Нет предела достижениям количества. Сколько нужно для счастья, расхожий вопрос. Мозг принимает решение. Мне нужны малиновые штаны. Их отсутствие меня тревожит, делает несчастным.
Чем руководствуется мозг — сердцем, или своими познаниями абсурда.
Чтобы билось сердце живого, живому нужно дышать. В жидком виде вода мокрая. Неумеренное тепло сжигает. Это естественно.
Естественное называется Богом. Бог — счастье. Всё остальное — полоса препятствий. Сколько сам себе наставишь препятствий, столько и будет. В сердце их нет. Но чем руководствуется мозг.
Стать счастливым, когда сидящего на соседнем пне распинают — противоестественно. Это аксиома. Возможно лишь абсурдное счастье в абсурдной среде.
Естественное счастье, истинное, в этой среде не живёт. Но оно направление сердца. Потому жить в его направлении — выбор. Жить так, как зовёт Бог.

Церковь закрыта, у неё часы работы. Нет надобности здесь держать её открытой. Некому придти.
Рядом кладбище. Фотал, но бросил.
Шёл и плакал.
Большая ограда семейная, мангал с запирающейся навесным замком крышкой. Понимаете.
Муж и жена 36 и 38 гр, умерли с разницей в три месяца в 99 году. Нет жизни без. Понимаете.
На оборотной стороне гранитной плиты одного мёртвого мужчины — красивый микроавтобус мерседес.
На другом потом увидел бэху. Зашёл. Три камня, три могилы и ещё места на пару камней. Дед, бабка и внук Костя, 22 года. Понял я, бэха на памятнике это как игрушки на детских могилках. И места для его родителей, детей деда с бабкой. Но пока — стол и скамья. Живые приходят к мёртвым, посидеть на земле, в которую потом лягут. Понимаете.
Андрюшенька, полгода.
Рома, апрель, без двух месяцев 30.
На одном кресте две таблички с разными фамилиями и датами.
Сергей, 75 — 97, на фото армеец. В те годы солдаты гибли преимущественно в одной территории.
Семейная, пятиместная. Пятикомнатная ага, 4 заняты, три разных фамилии, по датам и отчествам можно предполагать степени родства, у всех очень хорошие лица, просто очень хорошие лица, лица хороших людей.

Мы все одни, каждый из нас один. Не в смысле единственный. Просто один. Нас родили и выкормили, научили повадкам, присущим виду. Кому-то оставили нору, кому-то нет. У нас были или есть друзья. Если ограничить до сути по реалиям общества — друг, это тот, с кем вы друг друга ещё не кинули. Наши супруги — это те, с кем можно быть одинокими вместе. Наши дети наполняют наше бытие видимостью смысла. И всё это так было, есть и будет, пока каждый, мы, пока я не стану человеком. Пока не приведу себя к понимаю, осознанию и соответствию.
В сотне метрах пыхтит трактор Беларусь, собирает с поля какую-то зелёную труху, сыплет в прицеп.

Позвонил маме, она перебирала картошку. Хотел сказать, как люблю её, и что все слова это всего лишь слова, и чтоб жила долго и не болела. Что очень благодарен ей. Вместо этого сказал, что на кладбище много детей, а потом не смог говорить, отключился, вышел, поехал, и сразу вижу в поле это.
И мне так посветлело. Мне не темно, но посветлело.
Там человек и двое разнополых детей. Дед, внучка подросток и паренёк лет двенадцати. Запустили трёх воздушных змеев разных цветов.
Я пошёл в поле, чтобы быть к ним ближе. Но не настолько, что нарушить их единство.

Не верю, а знаю. Нажимая на клавишу включателя, не сомневаюсь, засветится ли. Если не засветится, то починю.

Возвращался в город. Издалека светились крупно буквы на мосту : ХР ВАС ПОДЬ. Вблизи оказалось, что это "Храни вас Господь". Просто светится не полностью. Лампочки перегорели, или за несвоевременную оплату электроэнергии ограничение по тарифу, или маркетинговый приём. Всё по дороге светится — Татнефть, строительный рынок, московская область, шаурма 24, чайхана 24, цветы 24, интим 24.
Такова ситуация, таков баланс. Обществом блюдётся свечение того, что важно, сортируясь по целевым группам.
Но, раз не окончательно погасло важное мне - значит, кто-то тоже его чинит.
Мы одни, но не одиноки.
Спасибо.
Аминь.