Откровения Я охуенный?

Ну хуй его. Вроде нихуевый. А там ваще хуй знает.

Слушаю девочку летом калинова моста. и дунул чутка. кайфы - заебись.

ой, давно я этого не делала. как личная жизнь наладилась. не так чтоб она это очень одобряет. ну вернеее я так думал. а она такая хуяк и говорит ну ты же творческий тип, если тебе надо кури конечно - пилить не буду!" Заеибись чо. Она у меня умочка. Красавица. Люблю её. Весна.

Танцую в палате в халате. Классика шизоидного блюза. моя кровь - это блюз. "его отправляют солдатом на ююююг! страшно подумать! Придеит не придет? Девочка любит! Девочка ждёёёт!"

А вы знали что том джонс, который про секс бомб поет по молодости пел жесткий рок. ну или рок-н-рол. ну ваще скорее рок. с рифами охуеннными. охуеничк ваще.

Tom Jones – Burning Hell

И песня тоже антиклерикальная. гыгыгыгы

Настало время билис бэнд ящитаю. песня пра любофь... пумпумпум

Sublime – Smoke Two Joints



это про могй сегодняшний день

поговорите со мной. я хороший. сейчас буду овсянку кушать

а следующая песня посвящается всем взяточникам и казнокрадам. и всем кто позорит славное имя чиновника.

НОМ - Семь процентов

и ричард чиз исполняющий стейрвей ту хевен. кайфы....

ричард чиз охуенный. слушаю как он перепевает дафт панк

и стинг с симфоническим оркестром ай бёрн фор ююююююю

а теперь настало время послушать брачные песни китов

под сопровождение энической музыки. и принятоь еще

Нажрался - веди себя прилично. Зачем тредами срёшь как из пистолета?

Ну как овсянка? Удалась?

Испытывает модеров на терпение

это не я. это интернет глюкнул. а овсянка да хорошая. на молоке. с медом. и орехами. и курагой. я гедонист.

Батькович, будь добр, пиши только в этом треде. Ибо ты, овсянки откушавши, начинаешь Аню Голову напоминать. пусть это будет твоей резервацией: тут и дуть можно, и девочек поющих слушать, и мальчиков танцующих трогать. Но вот прям только тут.

круто. у меня есть свой уголок. кайфыыыы

а на репетицию спекткаля не пойду. я и так им многое сделала. написал связки между разными выступающими

Привет! Привет мир! И тебе привет! И тебе! И вон тому, бородатому, тоже! 27 лет подряд я каждый день говорю кому-нибудь привет. 365 раз по 27. Или просто три раза по девять. И всякий раз – привет, привет! Уже столько лет живем с тобой, мир. Я уже и не вспомню, когда мы с тобой познакомились. Но ты был раньше другой. Точнее ты, то конечно был такой же, я был другой. Совсем другой. Двадцать лет назад я еще не знал, как больно ты можешь ударить. Прямо под дых. Без предупреждения. Или в спину. Как ты любишь подарить что-то, а потом отнять. Но ты не злодей, не садист, нет. Тебе просто все равно. И это самое обидное. Ты как крутился все это время до меня так и крутишься сейчас и будешь крутиться после. Но тогда… 20 лет назад. Ты казался мне совсем другим. Добрым. Действительно добрым. Интересным. С тобой было не скучно. Тогда каждый день был приключением. Приключением, а не рутиной. И испытания, что ты мне подбрасывал, это ведь все тоже была игра, а не бой насмерть. Очень увлекательная игра, я познавал тебя через себя и себя через тебя и я был полностью уверен, что мы с тобой одно целое. А твои запахи? Почему ты теперь не пахнешь так как раньше, мир? Я ведь точно помню, запахи были совершенно другие! Яркие, насыщенные, сочные! И звуки тоже и вкусы и ощущения. Непонятно только почему я вспоминаю об этом теперь, когда у меня уже нет никаких иллюзий относительно твоих… хех! Ароматов! А тогда все состояло из снов, забав и ожидания чего-то. Чего-то оооогромного как слон, светлого как отблеск солнца в озере и манящего, как самое вкусное в мире мороженное. Это было давно. Двадцать лет прошло. Ты не изменился, мир. Но изменился я. Ты меня изменил.

Я думаю о числах. Когда тебе исполняется 27 лет да еще и 27-го числа. Черт. Это ведь правда повод задуматься. Подвести некие итоги. Взвесить все что было. А было разное. И хорошее и плохое. Плохого конечно больше. Значительно больше. Не я первый и не я последний из тех, кто производя свои расчеты именно в эти самые 27 оборотов Земли вокруг Солнца приходит выводу, что плохого было больше. Это такой важный момент. Критический момент. Три раза по девять, вы ведь помните? Тридевятое царство, в которое может забежать каждый, но не каждый уже способен выбраться. Меня мое тридевятое царство прижало к стенке. Я уверен, что я выбраться не смогу. Привет, Клуб 27! Скоро в тебе станет на одного человека больше. Вы не знаете про Клуб 27? Да наверняка что-то слышали, но даже если и так – я вам напомню. Это клуб из тех, кто не смог выбраться из своего тридевятого царства. Курт Кобейн – замечательный снйапер. Стрелял всего один раз, зато попал. В яблочко. Джим Морисон – очень чувствительный, ранимый человек, в 27 сердце его просто не выдержало всей той дряни, что творится вокруг или той дряни, которую он принял накануне. Джимми Хендрикс – жил как настоящий рок-н-рольщик и умер также – захлебнулся собственной рвотой. Эми Вайнхаус. Из новеньких. Я узнал о том, что все они и еще многие многие многие другие погибли в 27, когда мне самому было 17-ть. Представляете, какой эффект это на меня произвело? Вот же оно! Вот критерий избранности! Вот достойное завершение биографии! Вот… Мечта? Да в 17-ть лет о чем только не мечтают люди. В этом возрасте много, неоправданно много задумываешься о красоте ранней смерти. Мы тогда были в затяжной ссоре мир, отстранились друг от друга непробиваемой стеной взаимного непонимания и презрения. Конечно презирал тебя только я, тебе и тогда было как всегда все равно, но разве мог я поверить и признать это в свои 17-ть? Хотя я уже успел лучше тебя узнать, мир, и я был абсолютно уверен, что в 17-ть мне так плохо, как никогда не было и никогда уже не будет, но все-таки… Все-таки тогда я был абсолютно уверен, что ты вертишься вокруг меня. Я не мог принять в силу возраста всю реальную глубину твоего равнодушии. А тогда я пытался воевать с тобой и как мне казалось иногда успешно. И я помню еще решил, что лучшей, самой яркой, самой эпичной победой над твоими скучными и унылыми правилами станет вступление в тот самый клуб 27. Составить компанию Кобейну. И Джимми Хендриксу. И вот мне 27-мь. И я стою у края. Прямо под дверью в тот самый Клуб. Уже заношу руку, чтобы постучаться, уже вот-вот… Но только теперь я понимаю, что победил ты. Хотя я рвал жилы от натуги, а ты просто вертелся изо дня в день. Не вокруг меня. Вокруг Солнца

А что было семь лет назад? Мне 20-ть. Представляете какая пропасть лежит между двадцатью и семнадцатью? О! Это не просто три года – это действительно бездна, где день идет за два, а иногда и за четыре. Не верите? Сравните себя самих в 17-ть и 20-ть? Подождите! Я сейчас серьезно. Просто вспомните. (пауза) Пробрало, да? В 17-ть я думал, что я тебя узнал и мне в тебе все понятно, причем понятно даже куда больше чем понимают старшие. Особенно больше, чем понимают старшие. Но только в 20-ть ты оскалился по-настоящему. В 20-ть я уже знал, что на самом деле представляет из себя её высочество Любовь, и мне не требовалось рядить её у себя в голове ни в платье всемогущей императрицы, ни в грязное рванье потасканной шлюшки. Нет. В этом возрасте Любовь стала настойчиво требовать подвенечного платья. Причем в этом требовании было куда больше хлопот, чем романтики. А что её сестры, Надежда и Вера? Я как-то совсем про них позабыл. Виделись мы редко. В основном на праздники. Новый Год там, День рожденья опять же. Мы изредка переписывались на страничках дневников или в самый сокровенных, самых личных строках, которые я рифмовал, коряво, но с неплохой такой отдачей. Почему рифмовал? Но вы же помните о чем я мечтал в 17-ть? Клуб 27 – все дела, туда не берут тех, кто не рифмует самое сокровенное. Но и Любовь и Надежда и Вера и даже старая страшная ведьма Подлость были лишь служанками во дворце истинного короля этого мира, твоего мира, мир! И звали этого Короля – Его Величество Быт! В 20-ть ты только начинал завоевывать владения моей жизни, но с каждым месяцем делал это все увереннее и наглее. О да, господин быт, ты был прожорлив и ненасытен и питался ты в основном временем, чувствами и мечтами. Ты пытался сделать из меня человека. Нормального полноценного человека, а не сопливого мечтателя, а я сопротивлялся. Отбивался как мог. В основном посредством пьяного угара. Я не хотел быть полноценным, я хотел вступить в клуб 27. Хотя я уже начинал забывать об этом, но забыл видимо не до конца. Иначе разве смог бы я выстроить свою жизнь так, что теперь у меня просто нет иного выхода? В 20-ть я еще бился. В 20-ть я еще удивлялся. Может быть тогда еще можно было свернуть. Тогда было куда больше возможностей.

И вот мы здесь. Привет! Привет! Ну привет же! 27 лет! Мне исполняется 27 лет 27-го числа! Быт разгромил все, что когда-то было мной. Настоящим. Чувствующим. Живым. Я не слишком сильно уважал вас, ваше Величество, а такого этот ревнивый и жадный до времени божок не прощает. Теперь осталась только оболочка и долги. И тяжеленная плита, пригибающая к земле, на том месте, которое у обычных людей называется совесть. Я многое успел перевидать после 20-ти, но почему-то это уже не удивляло. Хотя с точки зрения фактов, ну знаете там, с точки зрения объективной значимости мест, людей и событий я вроде бы увидел нечто куда более куда более важное. Но вот тут (стучит по сердцу) ничего уже не шевелилось так как раньше. Как двадцать лет назад. Как десять лет назад. И даже как семь лет назад. Я жил ярко. Ну в сравнении с большинством. Я видел много. И хорошего и плохого. Но в хорошее не верилось, а плохое стало обыденностью. И ни то ни другое не удивляло. Я перестал удивляться, хотя всегда старался удивить окружающих. Сейчас вот удивляю вас всей этой дурацкой и бессвязной историей. Совсем скоро я попытаюсь удивить мир. Но тот только обернется вокруг себя еще раз. Но я этого уже не увижу. И наверное мне все еще хочется удивить себя. Смогу, не смогу? Смогу? Не смогу? Смогу. Конечно смогу. Как бы это меня самого не удивляло. Наверное, это хорошо, когда твоя подростковая мечта исполняется. Но я, к сожалению никогда, не мечтал стать космонавтом.

Я держал в руке пистолет. Или лезвие. Или это была склянка с какой-то жидкостью. А может быть я стоял на табуретке или на самом краю крыши. А рядом со мной стояли они. Маленький мальчик с огромными, наивными глазами, мрачный насупившийся подросток, с длинной челкой, молодой парень со ртом, изогнувшимся в вечной ухмылке. Они стояли и внимательно смотрели на меня. Каждый из прожитых лет, каждый из прожитых дней, те кто в конце концов стал мной, хотя они могли выбрать другую жизнь. Мои соратники, те кто передавал мне эстафетную палочку тела на пути к моему тридевятому царству. И все они молчали и ждали. Ждали как я поступлю. А я знал как я поступлю, я ведь все решил для себя уже давно и лучшего места и главное времени для того что я задумал было не найти. Я проиграл везде где только мог и в любви, и в быту, и в стихах и в прозе. Я знал, что они не осудят меня, знал, что они примут это решения, знал, что они тоже его ждали. Все. Кроме разве что мальчика. И вот этот самый мальчик, сопливый пацан, наивный и такой добрый, что мне было труднее всего выдержать именно его взгляд, этот самый пацан, вдруг подошел ко мне, заглянул в глаза и сказал… Привет! И я разом вспомнил все. Вспомнил, то что пытался забыть, то что глушил в себе алкоголем и озлобленностью, то что прятал в путаных рифмах, то что было слишком прекрасным, а оттого еще более болезненным. Я вспомнил, как можно жить удивляясь. Как это было тогда. В семь лет. И это меня удивило. Впервые за долгое время меня что-то удивило, и это был я сам. И через себя я вдруг снова почувствовал этот мир. Снова. Как в детстве. И я понял,ч то то испытание, что он подбросил – это тоже была игра. Мир, в отличие от меня, никогда не воспринимал ничего серьезно. Он не просто так вертелся. Он танцевал. Не вокруг меня, но вокруг каждого. И вот тогда, я встряхнулся. Выбросил нож или пистолет или что там еще было, слез с табуретки, отошел от края, выпустил воду из ванны. И я посмотрел сам на себя. На тех ребят, которыми я был. И я улыбнулся. Засмеялся, потому что понял… Я все-таки вступил в Клуб 27. Только это был Клуб живых, а не мертвых.

для текста написанного в укуренном состоянии за пару часов вроде неплохо. им понравилось. там тема спектакля "что такое 27" и я там тоже "Идола" своего зачту. охуенно. но на сегодняшнею репетицию не пойду. я и так ни одной не проебал!

поговорите со мно ожалуйста! кто-нибудь! ауууу!

привет, Иезуит, кагдила?

Батькович, а что это ты филонишь, где новая публицистика?

Я очень занят по работе, по личной жизни, по литературному творчеству, по наркомании и по спасению людей от бездн бзеумия. плюс благотворительность, что где когда? и общественная деятельность. и жизнь моей старйо семьи. и быт. новые проекты с ростовскими режисерами, художниками и композиторами. и актерами.

овсянка опять же. кулинария. обжорство. духовные поиски.

я за мир и против войны. а политика всегда война. а публицистика это всегда политика. живите в мире. творите. любите. рабойтайте. будьте счастливы. вкусно ешьте. весмелитесь. танцуйте. пойте. играйте в преферанс. ездите в крым.

хм

может, зря я не пробовал траву?

а хотите эксклюзив? новую главу клуба? хыхыхыхы

которую еще никто никто не читал?

нет

Давай главу.

На первый вопрос - да.

какой чудесный день, какой чудесный пень, какой чудесный я и песенка моя!

wубубубубубубубуб. замечательно... и от клуба никто разумный не сможет отказаться. особенно эксклюзивно

ты батькович и по трезвянке сриош такими же кирпичами

в этом весь секрет твоей ахуэнности

а я ищо помню как ты начинал на ЛП...

аккуратным таким мальчиком с красивыми потусторонними новеллами.

Ростов-папа... как выворачивает судьбину-то.