Mr. Bushlat

XII
- Мать твою, мать твою, мать твою! - как мантру повторял Громов, - Мать твою!
- Заткнись! - отрезал Собольский. Он сосредоточенно считал ступени. Девять, пролет, девять. Пролет. Две ступени и вдох. Две ступени и выдох. Могучий инстинкт толкал его вперед - тело наполнилось адреналином, и бежать вверх по облезлым ступеням было легко....

IX
Входя в калитку, Собольский испытал мощное и гадкое чувство. Будучи еще студентом, он как-то раз стал свидетелем ДТП. Автомобиль, несшийся на большой скорости, сбил мальчика лет одиннадцати, перебегавшего через дорогу. От удара мальчишку подбросило в воздух, и он упал, перелетев через капот, приземлившись на выпрямленную ногу....

VI
Шагнув следом, Собольский сразу же почувствовал резкий перепад температур. Внутри было холодно, по-настоящему холодно. Он поежился, засунул руки в карманы легкого пуховика и упрямо зашагал вперед.
За аркой начинался длинный узкий туннель с расписанными граффити стенами, что изгибался почти под прямым углом....

I
Солнце только-только начало опускаться за горизонт, и небо подернулось дымкой, окрасив мир в волшебные цвета, а Николай Андреевич Собольский, мужчина средних лет, плотного телосложения, неспешный в движениях, обстоятельный и малопьющий, в прошлом - профессиональный переводчик, а нынче - весьма успешный коммерсант, заторопился, поерзал в несколько продавленном кресле, что было уютно придвинуто к столу на кухне у его кума и закадычного друга, Петра Семеновича Громова, приземистого, серьезного и просоленн...

- Все, что вы написали - ни к черту не годится!
Редактор угрюмо сверлил Лярвина взглядом. При этом, брови его, кустистые и припорошенные перхотью, казалось, жили собственной жизнью, то сдвигаясь к мясистой переносице, то взмывая к низкому, нависающему лбу....

Он родился под звуки падающих за окном капель дождя. Так рассказывала мать. Поначалу, ей показалось, что у малыша нет лица. Но, нет, лицо было и это было самое прекрасное лицо в мире.
Когда ему было три года, он упал с качелей. Неловко встал на коротеньких толстых ножках и в этот момент деревянное сиденье качели ударило его по затылку....

Владимир Ефимович Столин, лукавый функционер среднего возраста и незапоминающейся внешности, будучи по неотложным, но малоприятным делам в Котовске, решил перед отъездом постричься. Глядя на свое отражение в мутном, загаженном гостиничном зеркале, он то и дело цокал языком и картинно пожимал плечами:
— Надо же, зарос!...

С утра, в голове у Авдеева происходила какая-то семантическая карусель. Каждое произнесенное слово, пусть даже самое простое, вызывало раздражение, казалось чуждым, а то и неземным.
Стоя перед зеркалом в ванной, он разглядывал свое отражение и старался внести нотку порядка в поселившийся в голове хаос....

В среду пошел снег. Гнилое небо испражнялось серыми тяжелыми хлопьями. Снег моментально таял, покрывая улицы грязью своего разложения.
Проснувшись около десяти, Семен Владимирович Бальтазаров, человек уже не совсем здешний, странный и запутавшийся в своей сакраментальности, еще не открывая глаз, понял, что умирает....

В аду полуденной жары, Анатолий Петрович Гробовой, мужчина приземистый, с маленькими руками и объемистым животом, сосредоточенно поглощает кроваво-красный борщ, стараясь не смотреть на толстое лицо жены напротив. Сонное гудение одинокой зеленой мухи, что раз за разом атакует оконное стекло, умиротворяющий, стагнационный стук ложки о тарелку, бормотание жены, доносящееся словно из-за горизонта событий, постепенно вводит Ивана Петровича в состояние купоросное, сомнамбулическое....