(C) S. King

…Хмурое утро постучало в окно осенним дождём. Иван проснулся с сухостью во рту и ужасной головной болью после вчерашней попойки. Пошарил рукам по кровати и никого не обнаружил. Это было странно, он помнил, что ночью обнимал какую-то девицу. Он полежал, собираясь с мыслями и делая выбор между желанием остаться в кровати и желанием попить. Жажда победила. Охая и кряхтя, он привстал и сел. Из зеркала на него уставилась опухшая физиономия с всклокоченными волосами и мешками под глазами....

Сижу, блядь, смотрю, какую-то хуйню по телеку про ЦЕЙТЛИНУ. БЛЯДЬ, СУКА, КАКАЯ-ТО ХУЙНЯ ПОЛНАЯ. Сосед по комнате про Монтиньяка что-то втирает. ПИИИздец. Короче, зашёл сюда, почитал пару креативов. И здесь хуета, блядь. Короче всё остохуело. Вот собственно и всё. А я, блядь, ХОЧУ. Хочу, сука, быть богатым и сука, знаменитым, чтобы, блядь, считал , сука, пачки баксов, да не то чтобы считал, а сука, держал их в руках....

DE MORTUIS AUT BENE, AUT NIHIL (лат.) — о мертвых хорошее или ничего.

Он поворочался в постели ещё пять минут, тщетно пытаясь убедить самого себя в желании заснуть. Но сон упрямо не шёл. Голова была ясной, но душа томилась тяжким томлением. Откуда это, почему накатило. Вроде всё как всегда, всё налажено размеренно. Все в порядке, всё на своих местах. Тяжело вздохнув, он поднялся на постели и сел. Потом, охая и кряхтя, словно дряхлый дед, он, тридцативосьмилетний человек, поднялся и подошёл к окну....

…Кайф, похожий на облом
В жёлтом домике моём…
(«Воскресенье» Посмотри, как я живу.)

Уже прошло целых две недели, как я в затворничестве. Четыре стены, окно, место для сна и место для еды. Разбросанные по всей комнате тетрадки и листы, исписанные мелким убористым почерком. И солнечный свет, много солнечного света. И это хорошо, потому что он прогоняет тьму и чудовищ, которые прячутся в ней. Чудовищ, смотрящих на меня своими выпученными желто-зелеными глазами. Пристально и выжидающе....

В один погожий весенний денёк на свет появился человек. Он посмотрел на мир незамутнёнными, голубыми глазами, посмотрел на крупный, большой, изрезанный красными прожилками от периодических запоев, нос доктора принимавшего его из утробы и заорал во всё горло. Радуясь неизведанному и огромному будущему окружавшему его и захлёбываясь от восторга сопричастности человечеству, а не какому-то там собачеству или свинячеству....