Антон Михайлович

Легенды Африка слагала, а я стихи свои слагал,
И в местном госпитале в Гао меня все звали Антуан.
Язык французский непривычный, и я их русскому учил.
Мы друг для друга экзотичны, из белых я там был один.
В военном городке, в пустыне, от федеральных трасс вдали
Дружили, жили и служили мы вместе с армией Мали....

Ни единой не издано книжки,
Нужно в Сеть непременно зайти.
Корифеи ругают: «Мальчишка!
Все стихи твои только в Сети!
В паутине всемирной таланты
Ты свои зарываешь и стих,
Почему до сих пор не издал ты
Сочинений собрание своих?»
И отцы, помня годы застоя,
Когда сборник стихов был мечтой,
И писали лишь «в стол», «в антресоли»,
Проклиная на кухнях застой,
Получили свободу и стали
Просто сами себя издавать,
Сдунув пыль, всё, что было, издали,
И неважно, кто будет чит...

Вокруг меня идёт кровавый пир,
Я вашу жажду крови успокою,
Ведь я такой же, как и вы, — вампир,
Но переполнен собственною кровью!
Я, как бармен, в заплёванной пивной,
Под вывеской кривою «КРОВЬ ПОЭТА»
Напиток разливаю всем хмельной,
И сам ещё же и плачу за это!...

У всех моих стихов своя мелодия,
Звучащая, как колокол, во мне,
Хрипящая, и голосом Володи
Крутящаяся ночью в голове!
Я – композитор музыки поэтов,
И мой блокнот, как нотная тетрадь, -
Все песни и стихи мои об этом,
Мне б только ноту верно угадать!...

Я не пишу – испытываю волю,
И ломится от рифмы голова.
Тяга сильней, чем даже к алкоголю –
Тяга писать. И рифмовать слова.

И свою боль, спрессованную рифмой,
Ношу в себе, как нерождённый плод,
Но не пишу – играю в прятки с Лирой,
Как будто жду околоплодных вод....

Отрывок из пьесы «Экспертиза». В центре сюжета -нарколог,
главный врач клиники лечения запоев, в которой умер
сорвавшийся больной.


Прокуратура

«Вот не единой клеточкой не лгу!
Клянусь, начальник, ты меня послушай:
Я от себя по жизни не бегу
От этого мне вряд ли будет лучше....

Глобальным потеплением грозят
И топят льды Гренландии джихадом.
Жара в Москве, и плавится асфальт.
И пробки раскалённые за МКАДом.
Сегодня утром было тридцать два,
К обеду показало тридцать восемь…
Жара в Москве, ужасная жара,
И небывалые зима и осень....

«Что я могу ещё оставить миру,
Кроме того, что написал? Ведь я
Свою немногочисленную лиру
Всю пережил. Господь теперь судья!
Потомки пусть раскладывают строчки,
Все ямбы, и хореи растеряв.
Я всё сказал. Я всё сказал до точки,
Мне нечего добавить, уходя....

Я давно не писал тебе писем,
Не звонил, хоть пытался не раз,
Здравствуй, мама, навек я зависим
От твоих тёмно-матовых глаз.

Они нежно глядят с фотографии,
Что стоит у меня на столе,
Как с иконы святой – глаза матери
Далеко на могильной плите....

Всё позади. Суды и адвокаты,
Уже не будут больше обвинять,
Но в зоне отсидела до звонка ты,
И, в сущности, сидела за меня!
Я ждал тебя. Я ждал тебя, родная!
Все эти годы верность сохраня,
И сын наш очень быстро подрастает:
«Где моя мама?...