allo

на меня фонарями косится
мой когда-то любимый город
по проспекту лечу как птица
за баранкою в хлам упорот

как ему был я нужным и юным
позабыл всё хорошее махом
на прохожих из лужи сплюнув
он меня посылает нахуй

полосою косой на знаке
зачеркнул своё имя, рохля
он совсем ахуел в атаке -
он меня как собаку проклял

пусть себя он считает важным
хуй моржовый, индюк натужный
на него абсолютно так же
глубоко насрать потому что

где-то там во вне доступа...

Когда с утра не варится никак
то, что в постель уже никто не носит,
ты просто вертишь яблоко в руках,
вращения запутывая оси.

В нём борются червяк и пестицид
и прочие антагонистов пары,
в нём шар земной, наполненный, висит,
мятежным духом Розы или Клары....

Нависнув над раздвинутым столом,
он грозно хмурил брови и молчал зловеще.
Тремя досками - клетчатый картон.
Крутился рядом я и правильные вещи,
казалось, говорил, ломая обертон,
в пылу, в огне, в задоре удалом.

- Ну вот же, явно очевиден ход:
пожертвовать, но после будет дамка,
а тут вот надо есть, иначе - за фука!...

Прозвучало? Его имя вроде бы.
Он не верит. Он дико устал.
Он прекрасен, ступая на подиум,
возглавляя собой пьедестал.

Мечет радостно диктор эпистолы,
но ему похвалы не слышны..
Обладатель редчайшего титула(!)
далеко не последней страны....

Я на балконе, и батя ко мне:
- что ты? не спится?
- ух ты, вот так чудо!
Пап, а луна появилась откуда?
Правда, что волки при полной луне
воют на небо? А спать не хочу, да..

- Как появилась? — и рядом присел. -
Помню. Разверзлись небесные тверди!...

Ты скучаешь? — и пауза ниточкой тонкой...
Я не знаю. Но вот что случилось со мной:

мне приснилось, во сне я кормил оленёнка
удивительно вкусной оленьей едой.

Он до боли потешно ворочал ушами,
он щекотно губами ладони кусал,
и глаза раскрывались и хлопали сами,
устремляясь навстречу оленьим глазам....

В лесу весна, я вам ей богу не пизжу,
пришла, в свои права вступила лихо -
так, что звериный люд решил примкнуть к движу
создания эпического стихо.

И не сказать чтоб так уж сильно припекло,
но если блять всю жизнь ушами хлопать,
как засветить в большом лесу своё ебло?...

Звёздопад, и дорогой млечной
кто-то звёзды сюда привёз.
Богу хочется очень лечь на
покрывало пушистых звёзд.

Нет тепла и надежды нету
в леденящих густых лучах.
Там наверно висят планеты
на орбитах — на обручах.

И, щетиня протуберанцы,
звёзды тужатся не упасть,
но в отчаянном нервном танце
опускаются богу в пасть....

Всё хуёво. Уныло и холодно.
Валит долбанный мартовский снег,
валит время кровавого клоуна,
валишь ты, улыбаясь весне..

Врёшь, меня не возьмёшь потеплением,
не возьмёшь золотистым лучом.
Не согну перед солнцем колени я.
Остаёмся… — циклон ни при чём —

где-то в недрах сугроба навечно мы....

Вот. Снова. Чуть слышный свербящий звук
вникает в cкулящий хор
поющих котов и текущих сук.
Неявный на слух. Легко
похотью боли не тех утех
разом измучить плоть,
которая — друг, да не быть беде,
ведь что-то звучит прямо здесь, или где
разум и видит хоть,
да око в оконце неймёт лица....