allo

Звёздопад, и дорогой млечной
кто-то звёзды сюда привёз.
Богу хочется очень лечь на
покрывало пушистых звёзд.

Нет тепла и надежды нету
в леденящих густых лучах.
Там наверно висят планеты
на орбитах — на обручах.

И, щетиня протуберанцы,
звёзды тужатся не упасть,
но в отчаянном нервном танце
опускаются богу в пасть....

Всё хуёво. Уныло и холодно.
Валит долбанный мартовский снег,
валит время кровавого клоуна,
валишь ты, улыбаясь весне..

Врёшь, меня не возьмёшь потеплением,
не возьмёшь золотистым лучом.
Не согну перед солнцем колени я.
Остаёмся… — циклон ни при чём —

где-то в недрах сугроба навечно мы....

Вот. Снова. Чуть слышный свербящий звук
вникает в cкулящий хор
поющих котов и текущих сук.
Неявный на слух. Легко
похотью боли не тех утех
разом измучить плоть,
которая — друг, да не быть беде,
ведь что-то звучит прямо здесь, или где
разум и видит хоть,
да око в оконце неймёт лица....

Если бы только — любовь зла..
Только ведь хуже… любовь — зло.
Нет, ну конечно — опять весна,
нет, ну наверно — не повезло.

Может и рок… но, нутром лжив,
богом любовь назовёт поэт.
Только ведь вот, рок-н-ролл жив,
ну а понятно, что бог — нет....

Приснилось:
в клубке запутан
Из барышневых кисей..
Харона везу как будто…
В молочном русле — кисель.
Да нет же, Харонов — восемь
В шаланде по самый край
Зовут меня вроде — Костя
Хотя, может быть — Мазай…
К чему всё:
проснулся — под пузом
Стальной оцинковки лист....

"… мне однажды товарищ сказал: не пиши, дорогой, стихов всуе.
В мире слишком уж много доверчивых или впадающих в детство.
Но когда инстинктивно кадрю или клею себе посимпотней овцу я,
никуда мне от рифмы и прочих красивостей слога не деться....

Свою зазнобу первую
я помню — звали Верою.
Твердить любила: Верую! —
аж образа потели.
Чертям давала копоти,
крестилась где ни попадя,
но не откажешь в опыте
постельной канители.
Однажды не поверила,
когда стоял у двери я
и всё моргал растерянно
невольно багровея…

А ты садилась около
и не каталась по полу,
глазами мокро хлопала
и говорила: верю… —
когда наутро помнил я
всё так, как мне удобнее,
и мимо пса бездомного
не проходила...

Полдень. В душный салон припаркованного возле кафе автомобиля через опущенное стекло рвутся жара, пыль и визгливые звуки оживлённой трассы. Человек за рулём примеривается к румяному хотдогу, когда, отодвигая в сторону уличный шум, машину неожиданно заполняет словесная суета....

Белые двери и время назначено.
В белые двери не ходится парами.
Так не похоже на флаги и шарики
то что опять мы устроили вскладчину,
только теперь вот не держимся за руки.

Что, относительно целого века-то,
жизнь на пороге четвёртого месяца?...

Сидит и нагло пьёт куличидае,
ещё и дерзко плюнув мне под кожу.
С немытыми ногами восседает…
Он — пуп земли! Но я не расположен

терпеть его бесцеремонный нрав —
вменяю акт втроржения в вину!
И, насекомые права поправ,
тихонько рядом кожу натяну —

пусть захлебнётся мною подлый гнус,
отведав вероломно алой крови —
всё для него… А я не захлебнусь
в священном гневе и его условий,

неразличимых сквозь зажатый нос,
конечно, не приму....