|
Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
БабанинО себе: «Жертва непреднамеренного удаления учетки» (с) (редаки) Контакты: Каменты к креосам Тексты
Да ведь не все так плохо, в самом деле:
Есть жизнь, есть ты… В твоих руках – цветы, Две родинки на безупречном теле Есть ты и я, закат и… снова ты! Еще есть пес: он лает на прохожих Тем самым отрабатывая снедь И мерзкий кот, что строит людям рожи Есть штопанный зеленый теплый плед… Есть чай, но мы пьем граппу с медом Есть все, с чем расставаться так легко Мы были прокляты и изгнаны народом Из дома с надписью: «Здесь Рай & Co» Мне наплевать на все ... Вот и все – уходит время виновато из постели
Смысл ждать, когда все пили очень много, но не ели? А еще друг другу врали про любовь и бесконечность Женщины по сути – крали: нежность, ложь, итог — промежность Утро красными глазами смотрит в зеркало на кухне И потом за солнцем боком пробирается к закату А оно бы испугало даже Понтия Пилата Как стигматы на ладонях, как серьга на левом ухе Как тату под юной грудью: «Все пройдет, пройдет и это.... «Я – твой супермаркет» — сказала Жоанн
«В нем есть все..!» — И бросила трубку А мне хотелось поговорить с ней минутку Но она сразу же пошла принять ванну А я? Я пошел погулять, просто так Без собаки, без сына, без всякого… Я икал, но икота так и не перешла на Якова И все друзья принялись шептать: «Бабанин – дурак!... Осени хотела? Получай!
Вот зимы не будет очень долго А весной все птицы-люди улетят к себе домой Исполнять обряд супружеского долга Выстроят скворечники и высидят птенцов – Не всегда своих, но это ж – дети Пусть живут средь удальцов и подлецов – Мы за прирученных не в ответе Время «Ч» — пора лететь назад В юность, в детство, где тепло и сухо Где стоит зеленый самокат Где разбиты в кровь губа и ухо Где все живы… Мамин стон в ночи Через стенку уж не испугае... Всю жизнь я искал не тебя, а кошерную Женщину
Та, в которой бы не сочетались мясо и молоко Она настолько прозрачна бесформенна и изменчива Чем-то похожа на чашу Грааля, заполненную «вдовой Клико» А ты… Ты из плоти и женского мяса, смешанного с грудным молоком И только из-за страха безумия не уходишь надолго и далеко Да, ты парногрудая и жвачная… К тому же, во сне не закрываешь лица А еще – ненасытная и алчная, крадущая чужих мужей из-под венца Только помни, что я – твой шойхе... Больно лишь только в первый раз
Да и то – несмертельно, терпимо… Ты стала спать, не закрывая глаз, С тех пор, как вернулась из Крыма Твоя «рассеянность» не дает мне ни шанса Ты постоянно произносишь чужое имя Да и внешне стала похожа на героиню романса В котором всегда ты пробегаешь мимо Меня.... Даниилу было стыдно и страшно вернуться домой в таком неопрятном виде. «Мама этого не одобрит, а отец напьется…» — подумал Даниил. «А еще мама может расплакаться» — это самое страшное, что он мог себе представить. Когда мама Даниила плакала по какому-либо поводу, отец переставал пить, а Даниил забирался на чердак и пробовал повеситься....
Если мне и стыдно хоть капельку за прошлое, то стыдно исключительно за лисий хвост…
Ей – шестнадцать, и она – роскошная польская еврейка. И имя у нее, как у бабушки Спасителя – Анна (почему-то она просила, чтобы я называл ее «Ганной». Я и называл.).... Завсегдатаи тебя собрались вдруг на вечерю
Тайную… Налив вина, стали петь осанну Зверю Ты сидела во главе. Только я уже не верю Ни словам, ни даже взгляду, ни сердцебиенью морзе Я лежу в объятьях страха с почерневшей белой розой Шприц в кармане ожидает разрешения от дозы Окровавленной рукой я пишу тебе записку: «Рай был там, где ты была, да и счастье было близко, Но… Вся жизнь – сплошное «но», черно-белое кино Ты – Холодная Не-Вера!... Я не боюсь, что завтра ты разлюбишь любить меня – есть вещи пострашней:
На свете много плюшевых игрушек, и столь же много кожаных зверей Не в этом суть, а в том, что разучились бояться и любить хотя бы ночь Мы жарим души как цыплят на гриле, на губы налепив прозрачный скотч Нет Клеопатр, с кем ночь длиннее жизни.... |
