Полина Репринцева

Москве так к лицу серый цвет, серый снег, серый люд,
Машины застыли, замерзли и жмутся к обочине,
А небо не плачет, оно, черт возьми, кровоточит, и
Толкаются нищие духом, куда ты ни плюнь,

И им из воды уготовано выйти сухими,
А мы подлежим наверху уголовной ответственности,
А что если боги и впрямь говорят там на хинди?...

Ты никогда не вернешься. Внутри меня
бесконечно ломается часовой механизм.
Узкой дорожкой по ямам, по ебеням
катится прошлое вниз, вниз, вниз, вниз...

Слышишь то эхо, тот темный тяжелый вздох?
Это любовь моя тонет в осенней жиже,
Это безумное счастье накрылось пиздой....

Стать малюсеньким, укромным,
Как та складка на мизинце,
Верить в то, что не умрем мы,
Никуда не торопиться,

Мне хотелось бы, однако,
Мы - невольники минут,
Каждый финиш одинаков,
Нас однажды ебанут

Ангелы с холодным взглядом,
ДТП, инфаркт, инсульт,
Астероиды, камнепады,
Смерчи, рикошеты пуль....

В России центр на периферии.
Ключевский В.О.

Джон Ди встречал гостей в шерстяных носках, связанных, по-видимому, новоиспеченной женой Наденькой, ярко-голубых джинсах Левис и растянутом свитере. "Как насчет борща?", - добродушно обратился он к своим вчерашним студентам, а ныне соотечественникам, и заливисто рассмеялся....

Живое обещание счастья
Сидит напротив, ресницами хлопая.
Мысли скачут, как Ямакаси,
Щечки, наверно, стали багровыми.

Что сказать тебе, чудо чудное?
Где еще к тебе прикоснуться?
Хочешь, прямо сейчас, прилюдно дам
Независимость свою на блюдце?...

Темень давит на макушку, капли мерзнут на стекле.
Ночь крадется малодушно, заползая под подушку,
Мне приснится снова Пушкин, Фрейд, еврейские частушки
И процентщица-старушка...
Ты приснишься, в том числе.

В зимнем сне покоя нету, лада нет в звенящей мгле....

Ни города меня не лечат, ни музыка, ни деньги.
И все стихи (пора бы сжечь их) тебя, как привидение,
Из строчек, буковок, страничек все чаще вызывают.
Твое лицо асимметричной мозаикой вижу сквозь завалы
Случайных текстов, липких слов, написанных не тем, не нужным....

Снег за окном хлопьями,
Бабочками, пухом,
Мякиш небес лопнул, и
Наземь упала краюха.

Цвет перешел в матовость,
Все под одну гребенку,
Выгодно сердце спряталось
В теплое тело ребенка.

Снег за окном тяжестью,
Тромбами, мокрыми хрипами....

Когда мы были детьми
Из сладкой и липкой ваты,
И не были нам нужны
Зарплаты и адвокаты,
Мне стали совсем пресны
Игрушки твои и салки,
Подергиванье блесны,
Бутылки и зажигалки.
И вот, уходя к другим,
В сентябрьский полдень сырой,
Я выдумала гимн:
Не будет такой второй!...

Пусть проклянет эстет
Рябь этих грузных слов,
Как хорошо, что нет
Здесь разводных мостов.
Память имеет вес,
Что же до мелочей-
Как хорошо мне без
Белых твоих ночей.
Как хорошо уснуть
Глядучи в потолок,
Если на нем ни чуть
Не проступает Блок....