Бразервилль

Часто люди едят поэтов,
Заедают душевный яд,
И поэты из винегрета
Смотрят жадно, как их едят.

А бывает, что люди злые
Не едят, а, простите, жрут,
Упиваясь звериной силой,
Поглощают и не жуют;

Кто-то кость, кто-то пух лебяжий,
Кто-то сладость гурманских месс,
И поэт будет есть себя же,
Если кто-то его не ест....

Я встал с утра мрачнее тучи,
Намазал хмуро бутерброд.
Всему виной вчерашний случай,
Ознобом-током тело бьёт.

Дрожа, налил Новопассита,
Привычно стопку осушил.
В себе открыл я паразита,
И крепко с мразью задружил....

В моём рассказе нет ни капли фальши,
И для вранья не вижу я причин.
Жила-была на свете каннибальша,
Она предпочитала есть МУЖЧИН.

По вечерам охотилась тигрицей,
И каждый вечер был шикарный пир:
То – водолаз, то – стьюдент (тощ как спица),
Поэт, банкир, водитель, бригадир,

Матрос, маляр, экономист и плотник,
Юрист, портной, охранник и дантист,
Промоутер, лётчик, повар, дворник-модник,
Спортсмен, агент, риелтор, окулист…

СЫРЫМИ ела!...

— Завтра в шесть часов вечера? – переспросил Никита Чибисов, жмурясь и прихлёбывая обжигающий кофе.

Горяев кивнул и его зубочистка, сорвавшись с толстых губ, беззвучно приземлилась на столик. Затем Кирилл, потягиваясь, откинулся на спинку кресла, и, потирая лысую голову, прокряхтел:

-- Ты что, ни разу в пейнтбол не играл?...

В парке безлюдно.
Луна – курабье.
Мне очень трудно
В тиши, на скамье,
Думать о звёздах,
Азарта нема.
В лёгких не воздух,
А куча дерьма.

Хочется что-то
Для пользы людской
Сделать работу,
Пока я бухой.
Вижу: деваха…
«Цок-цок» каблуком…
Ночью… без страха…
Я с ней не знаком,

Встать и не смею,
Да выдать свой лик....

В баре от объятия текилы
У громилы рана закровила:
На детишек — стайку барракуд
Он не смотрит дольше трёх секунд,
Чтоб не окрестили педофилом.

Мы переглянулись, словно ласты,
Но он продолжал уже горласто:
Он не чёсан, душен как иприт,
И всегда бесчувствен и небрит,
Чтоб не обозвали педерастом....

Он удрал без объяснений
Рано утром в шесть часов,
Без скандалов, треволнений,
Шасть за дверь! И был таков.

Нацедив себе заварки
Он, пока она спала,
Вдруг смекнул, что на подарки
Уйма тратилась бабла:

Три кольца и две цепочки
По четырнадцать карат
По цене здоровой почки,
Шуба, платья, самокат,

А цветы дарил – не взвесить,
Только розы, а не дрянь!...

Мордой-тортом без налёта мыслелязга
Разбавляешь городские лица-маски.
Маски: броски, однотипны, однолживы.
А под ними — жизнью сжатые пружины;
Сбились в стаи, мир лелея скрытый, пёстрый.
Скинуть маску – что принять маньяку постриг....

Порываюсь я в ванную к зеркалу,
Бритва, ножницы взяты рукой,
Что-то в разуме слабом померкло –
Психопата взгляд остро-больной.

Наблюдаю поганую морду,
Скул фатально неровный карниз.
Сам себе нос оттяпал я к чёрту!
На хряще он черешней повис....

Таких историй – как блинов горелых
Нельзя вкушать при всяческой недужности.
Работал Некто в доме престарелых
Ничем не примечательной наружности:



Умелец – Вася, плотник хоз.отдела,
Владелец грамот, премий, благодарностей,
Простой снаружи, в сердце же сидела
Слепая страсть
к прелестной
женской старости....