трижды хуй

Съедал ты меня голубыми глазами,
Зрачки расширялись, и губы краснели...
Но, пропасть, увы, простиралась меж нами,
И буквы закона злорадно шипели.
Мне было семнадцать, и я расцветала,
А ты уходил в пенсионные дали.
Но, я о тебе, о тебе лишь мечтала,
И сердце моё изнывало в печали....

Под ровные стуки колёс электрички
Спешу я к тебе сквозь густые туманы.
И снова колышутся книги странички.
Романы, романы, романы, романы...
Зачем я, витавшая в небе полночи,
Забросив учёбу, уставшая напрочь,
Куда-то, как дура, бегу, что есть мочи?...

Стругал бы я доски, да слёг бы в могилу...
И мне, как и всем бы, сказали: «Финита!».
А так я блуждаю по грешному миру
С гримасой несчастного «вечного жыда».
Зачем я, дурак, оттолкнул Иисуса,
Когда он к забору хотел прислониться?
Влачу бытие и страдаю от груза,
Как тот Прометей, пожираемый птицей....

Осеннее солнце с янтарным отливом!
Ты снова над лесом печально сияешь.
Ты вновь побуждаешь мечтать о красивом
И сердце моё в тишине согреваешь.
О, если бы птицей с большими крылами
Мгновенно взлететь и к тебе прикоснуться!
Лететь без оглядки сквозь бурное пламя,
Но так, чтоб остаться в живых и вернуться....

Прощайте, Литпрома бескрайние степи!
Мариной Цветаевой ночью утешусь
И в час, когда звёзды погаснут на небе,
На крепком суку за деревней повешусь.

А после вороны на ужин слетятся
И выклюют всё, что для пищи годится.
И будет мой труп на верёвке болтаться,
Вперяя в пространство пустые глазницы....

Листья срываются, медленно падая.
Алое солнце за городом катится.
Я озорная брюнетка, глазастая.
Верю, что всё в этой жизни наладится.

Мне по душе эти краски осенние,
Так как с глазами похожие карими.
Что мне пройтись по проспекту вечернему,
Заколдовать искромётными чарами?...