Орех

Обуяла тоска меня склизкая,
Где-то сверху на плечи накинувшись,
И в железных объятьях затискало
Одиночество, другом прикинувшись.

Я, конечно, не против общения,
Но такое иной раз пригрезится!
Потому, в рамках предотвращения,
Пью всю ночь, чтоб с тоски не повеситься....

Вышел утром на крыльцо, а на улице благодать – солнце пригревает, небо голубое, ветерок из рощи! Раскинул руки, зажмурился под тёплыми лучиками, чувствую: в груди всё расцветает, а в труселях поднимается! Не стал препятствовать – подрочил, конечно! Не то что в прошлые дни было – серость, холод, тоска....

Наталья Петровна неторопливо брела по аллее старого парка. Золотая осень раскидала ковёр разноцветных листьев, и они тихо шуршали под сапожками уже не молоденькой учительницы. Воздух был свеж и наполнен какой-то незримой пришвинской тоской. Торопиться в одинокую каморку хрущёвки особого желания не было....

В это морозное утро в доме у Пестеля было многолюдно, но подозрительно тихо.
- Ну что вы, ей-богу, господа! – попытался приободрить присутствующих Муравьёв-Апостол. – На дело надо идти весело, на кураже! Мы всю движуху под понятия подвели, никакого беспредела, бунт знатный получится....

Я сижу в кабинете и гляжу с тоской на производственный пейзаж за окном. Рабочий день подходит к концу. Я устал, я голоден. Я раздражён.
Три недели назад объявили всенародный карантин и самоизоляцию. Но с сохранением заработной платы! Я попал в то небольшое количество людей, которых это вполне устроило....

Весь день глушу на кухне водку
За здравье женщин и детей,
Дезинфицируя всю глотку
И часть дыхательных путей.

Сижу один, закрыв квартиру,
Общенье видел я в гробу,
Чтоб не проник коронавирус
В мою несчастную судьбу.

Держу на кухне оборону,
Забыв про «хватит», «не могу»,
Я с вируса собью корону
И не достануся врагу!...

Дверь в кабинет Сергея Петровича неторопливо отварилась, и в проёме появился здоровый детина с топором. На нём была чёрная бесформенная накидка, напоминающая монашескую рясу с засученными, как у заправского мясника, рукавами. Руки были большими, жилистыми и волосатыми....

Товарищ Сталин неторопливо курил трубку и смотрел в окно.
- Вот скажи мне, Лаврентий, - задумчиво размышлял Отец Народов, - за что меня так не любят? За что обзывают тираном? Разве я арестовываю и допрашиваю? Разве я выношу приговоры и расстреливаю?...

- Ну, спиздел, дело житейское, - рассуждал вслух Василий, прыгая через лужи. – Чего не напиздишь ради поебаца?
Дождь моросил весь день. Пришлось взять зонт, а не такси, что значительно экономило стоимость мероприятия.
- Не, ну, если баба хочет – какой мужик откажется?...

Только пришёл со смены, умылся, сел к столу, а тут звонок. Поднимаю трубку – президент. Чувствую по голосу, злится. Раздражённо спрашивает, где результаты борьбы с коррупцией? Где посадки? А я стою посреди кухни в одних трусах и носках. В одной руке вилка с котлетой, в другой – телефон....